Клад отца Иоанна - Лимонов Анатолий Иванович

Однако хозяиннас уже, похоже, раскусил. Он улыбнулся и изрек, расправляя усы:

- Ну-ка,внучатки вы мои, расскажите-ка мне, старику, что же вы нашли в Никольскомхраме? Кажется, я начинаю понимать, что за нелегкая занесла вас в лесадремучие!

Мы решили, чтодедушке Семе вполне можно довериться во всем и не стали скрывать тайныНикольской церкви, потому что найденное в ней нам уже больше не принадлежало...

Мы, сменяядруг друга, как смогли, поведали доброму хозяину обо всем, что случилось с намис того момента, как я, спасаясь от грозы, влетел в заброшенный храм, и по тотдень, как мы набрели на ржавый указатель, приведший нас в лесничество, упустивв своем рассказе лишь сцену с «ползучим пыреем». Дедушка Сема слушал нас сбольшим интересом, нервно теребя то усы, то бороду. Лицо его стало светлеть иозаряться какой-то загадочной улыбкой, а сам он часто вздыхал и покачивалголовой.

Когда мывыговорились, хозяин сочувственно крякнул и, отпив кваску, поманил нас к себе:

- А ну-ка,ребяточки, идите-ка сюда ко мне поближе!

Мы перебралиськ дедушке Семе и сели около него: я - справа, Паша - слева. Он обнял нас иприжал к себе.

- Ах, деточкивы мои, не печальтесь! Господь наш Всемилостивый устроил все лучшим образом.Досталось вам, конечно, бедненькие вы мои, но не беда, все ведь обошлось...Господь никогда не оставит в беде тех, кто Ему верно служит и кто любит Его...Надо было немного претерпеть, чтобы достичь лучшего и большего.

- Дедушка, аклад-то все-таки бандитам достался! - вздохнула Пашка.

- Шиш имдостался! - вдруг весело произнес хозяин и покрепче прижал нас к себе. - Онихотели батюшку Иоанна перехитрить, да ничего из того не вышло! Многие хотеликладом завладеть, а для чего? Только для своей выгоды и наживы! Но Господь недопустил разграбления! Вы, ребятки, принесли мне благую весть о том, что храмвозрождается, и теперь, значит, уже недолго остается ждать, когда сокровищавновь украсят его, и мы сможем сказать: «Слава величию Твоему, Господи!»

- Вы думаете,что бандитов найдут и клад будет возвращен? - снова спросила Прасковья.

- Конечно,воров обязательно найдут (может, уже и нашли), им не уйти от Господней кары! Иэтот ваш Никольский клад тоже вернется к людям!

- Что значит«этот»? - насторожился я. - А разве существует еще и другой?

- Вот что,ребятишки, кажется, пришло время и мне поведать вам свою тайну! - улыбнулсядедушка Сема.

И он началсвой, немало подививший нас, рассказ:

- Отца Иоаннав нашем районе все очень любили и уважали. Он был силен и в слове, и в деле. Ислужбы вел, как подобает, и проповеди его приезжали послушать даже из соседнихгородов. Бедных и нищих батюшка не забывал, помогал всем нуждающимся иобремененным. Я помню его уже плохо, маленький тогда совсем был... Иногдаказалось, что он и есть сам Бог-Отец! (дедушка Сема усмехнулся в усы). Родителимои по большим праздникам обязательно ездили в храм и меня с собой тоже брали.Нам, конечно, ближе-то было в Никольскую церковь, но отец настаивал напосещении непременно Преображенского храма, где служил батюшка Иоанн. Властибоялись отца Иоанна, зато и уважали. Поэтому, когда начались гонения надуховенство и стали закрываться церкви, Преображенский храм долго не трогали. Кконцу 30-х в районе остались всего два действующих храма: Преображенский иНикольский. В Никольском служил отец Николай, он был лучшим другом батюшкиИоанна. В 37-м отца Николая арестовали по ложному доносу, хотели упрятать влагеря на 10 лет, но друг вмешался в ход следствия и с Божьей помощью спас егоот заключения. Больше того, отец Николай вновь стал служить в своем приходе, иарестовали его уже после войны, когда отца Иоанна уже сгноили в заточении.Батюшка Иоанн был для властей, как кость в горле: он смело обличал указычиновников, призывал людей сплотиться возле Православной церкви, даже непереставал в колокола звонить, хотя это и было строго запрещено. В чем толькоего не обвиняли! В конце концов нашлись иуды и на отца Иоанна. В областьполетели доносы. Власти готовились расправиться с неугодным батюшкой. Дело шлок аресту. Сам я тогда малец еще был, где-то девятый годок только шел, это я вамсо слов отца своего все рассказал. Среди местных чиновников было немало тех,кто уважал отца Иоанна. Они тайно исповедовались у него, крестили детей,соборовали больных родственников, отпевали усопших, сами старалисьпричаститься. Батюшка никому не отказывал, ездил на лошадке и в город, и вотдаленные деревушки, и на хутора. И у нас на кордоне был, когда тайно окрестилмою младшую сестренку. Отец говорил, что друзья успели предупредить батюшку опредстоящем аресте и закрытии храма. Но он не думал о том, чтобы уйти самому, апозаботился только о сохранении церковного убранства, ибо знал, что злые людивсе растащат по своим углам.

И вот, занесколько дней до ареста, батюшка Иоанн внезапно приехал к нам в лес. Быланочь. Лунная и ветреная, изредка моросил холодный дождичек. Поздняя осеньстояла, а то и начало декабря, точно не помню... Все происходящее в ту ночь таки стоит у меня перед глазами. Отец Иоанн сильно волновался. Мне онпредставляется высоким, статным таким, с вьющимися черными волосами и пышноюбородкою. Поверх рясы была надета тулупная телогрейка, а на голове красовалсямонашеский клобук. Батюшка долго о чем-то говорил с моим отцом. Они стояли втени раскидистых елей, а я наблюдал за ними с сеновала, где обычно любилночевать, вплоть до первого снега. Отец был с непокрытой головой. Онвнимательно слушал батюшку и часто клал на себя крестные знамения. Потомпоклонился ночному гостю в ноги и взял у него благословение. После этого онистали разгружать две тяжело нагруженные подводы, на которых и прибыли отецИоанн и дьякон Петр. Таскали в сараи какие-то тюки, ящики, мешки, рулоны. Я невыдержал, спустился вниз и тоже присоединился к работе. Отец заругался на меня,хотел прогнать (видно очень боялся лишних глаз), но батюшка Иоанн заступился,сказав: «Оставь мальчонку, Михаил, пусть потрудится во славу Божию! Ведь всеэто мы ему и его деткам оставляем!» Отец тогда отстал от меня, а я, приняв изрук дьякона несколько свертков, бережно перенес их в укрытие. Я тогдадогадался, что мы носили церковную утварь: иконы, подсвечники, оклады, книги ивсе такое... Помню, когда все было кончено, в лесу раздался близкий вой волка.

- Вот нечисть!- произнес отец, пугливо оглядываясь и крестясь. - Давно уже к жилью-то незахаживали... Батюшка, может, ружьишко прихватите, мало ли что...

- Нет, Михаил,не надо оружия. Ты не беспокойся, это он меня оплакивает...

Отец Иоаннвздохнул и снова оживленно добавил:

- Ну, брат мойлюбезный, сделаешь ли все так, как я сказал? Не дрогнешь ли, коли что?

- Ну что вы,батюшка! - развел отец руками. - Все сделаю, как вы велели. Можете на меняположиться. Да я лучше душу свою положу, чем отдам все это на поруганиенехристям! Вы только молитесь о мне, грешном...

- Спаси тебяБог, добрый человек! - и батюшка благословил моего отца и осенил крестом и его,и весь хутор.

- Пора,батюшка, надо возвращаться! - окликнул отца Иоанна дьякон Петр, выводя подводына дорогу.

- Да-да, надоехать! - согласился батюшка, но прежде, чем сесть на свою телегу, он подошел комне и весело так сказал, хлопая меня по плечу: - Ну-с, братец Симеон, не умрешьты, пока не увидишь клад сей возвратившимся к людям! Береги его и храни, какзеницу ока, хорошо?

- Ага, -согласился я и спросил: - Батюшка, а когда вы за ним вернетесь?

- Я невернусь! - вздохнул отец Иоанн, но бодро добавил: - Но придут к тебе дваангелочка с благой вестью, и знай, что это - от меня! Значит, сбылосьпророчество, и клад наш скоро засияет во всем своем великолепии! На радостьлюдям православным! Верь мне, сынок, все так и будет... Ты только жди, несмотряни на что... И все исполнится.

- А как я ихузнаю, ангелочков-то? - спросил я. - Они с крылышками будут, как у вас в храменарисовано, да?

- Узнаешь!Придет время, когда, увидев их, ты сможешь наконец воскликнуть: «Нынеотпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром...»