Цивилизация классического ислама. От праведных халифов до падения династии Аббасидов - Доминик Сурдель

возникшая в результате вторжения кочевников, подобного которому Восток не знал со времен арабского завоевания, несмотря на слабости, предопределившие причины ее распада, организовалась с поразительной быстротой. Сказалась роль иранских чиновников, которые были призваны сельджукидскими суверенами, позволявшими образованной и давно исламизированной аристократии, получившей при этом немалую власть, проявить свои таланты. После ал-Кундури, министра Тугрилбека, знаменитый Низам ал-Мулк добился вазирата и был, особенно в правление Малик-шаха, подлинным главой правительства, тогда как сельджукидские суверены занимались исключительно военными операциями.

Среди проблем, которые требовалось решать в первую очередь, выделялась проблема армии и ее отношений с древними кочевыми племенами, стоявшими у истоков империи. Избранные решения были эффективными. Туркмены в основном осели, как уже отмечалось, в пограничных регионах, таких как Анатолия и Азербайджан, а наемническая армия, чаще всего тоже тюркская, которую сельджукиды желали сохранить в своем распоряжении, была подчинена строгой иерархии. Ее военачальники, обязанные сами содержать свои войска, получали во временное пожалование владения с правом взимать там установленный поземельный налог. Так благодаря способу, ранее применявшемуся Бундами, решалась проблема обеспечения значительной армии, численность которой иногда оценивают в 70 000 человек. Эта феодальная система особенного типа, выросшая из наследия предшествующих, прежде всего иранских, административных традиций, которые отражены в знаменитой «Книге управления», оставленной Низам ал-Мулком, позволяла одновременно удовлетворять насущные потребности армии, сохранять преданность ее верхушки и способствовать возрождению деревень.

Центральная администрация, содержавшая под несколько измененными названиями те же самые главные службы, что и предыдущие – аббасидская и саманидская – системы, дублировалась еще более основательными провинциальными структурами с четким разделением гражданских и военных властей. Прежде всего, начальники городских гарнизонов не имели власти над начальниками налоговых ведомств. Кроме того, отправлением верховного правосудия, которое согласно исламскому закону было привилегией суверена и при этом соответствовало чтимому тюркскими племенами обычаю, занимались особые должностные лица. Это позволяло сельджукидскому султану, опираясь на усердие чиновников, стяжать репутацию образцового суверена, правящего просвещенным государством.

Государство это с сильной военной и административной структурой было к тому же государством суннитским, главы которого вели борьбу против шиитский ереси. В то время как Южная Сирия с успехом возобновила военные действия против Фатимидов, Низам ал-Мулк организовал подготовку богословов и чиновников, способствовавшую развитию новой системы обучения. Религиозные науки, преподававшиеся до тех пор частными наставниками в соборных мечетях или молельнях, без какого бы то ни было вспомоществования, отныне были перенесены в специальные учреждения, именуемые Мадраса, первые из которых увидели свет в Нишапуре при Газневидах. Низам ал-Мулк сам создал ряд Мадраса – так называемых «Низамийа» – в Иране, а также в Багдаде и Верхней Месопотамии.

В учебных заведениях этого типа штатный преподаватель назначался и вознаграждался властями, которые обеспечивали также и пособие учащимся. Тем самым государство осуществляло строгий контроль за обучением, и можно предположить, что создание новых Мадраса отражало претензии вазира присвоить себе султанские, если не халифские прерогативы. Фактически Сельджукиды и их министры вмешивались в доктринальные споры, и организованная ими защита суннизма не обошлась без столкновений. Тугрилбек, который присоединился в этом вопросе к халифской программе, первоначально придерживался ханбализма. Впоследствии у правителей возобладал ашаризм, и сам Низам ал-Мулк поддержал это движение, не сумев, впрочем, навязать Багдаду соответствующей доктрины.

Если власть поощряла правоведов и богословов, отводя им все более важную роль в системе управления, то народные классы скорее тяготели к мистическим братствам, которые защищали их лучше, чем городские, часто дезорганизованные институты, и предлагали им более жизненную религию. Суфизм в эту эпоху сделался ближе к народу и нашел талантливого защитника в лице знаменитого ал-Газали, который в ожесточенных спорах с философами и исмаилитами начал оживлять культовую практику, приноравливая ее к своей системе.

И доктринальная подготовка, и мистическое оживление всегда были связаны с борьбой против инородных сект, продолжавших тем не менее существовать. Если фатимидский шиизм, в сущности, клонился к упадку, то исмаилизм, о деятельности которого будет сказано ниже, мощно заявил о себе на подчиненной Сельджукидам территории. В 1092 г. от руки «террориста» из числа своих адептов незадолго до смерти своего господина Малик-шаха погиб вазир Низам ал-Мулк. Эта смерть стала серьезной утратой для суверена и помешала ему урегулировать вопрос о престолонаследовании так, чтобы сохранилось единство империи.

Несмотря на строгую организацию сельджукидского государства, некоторые свойственные тюркскому характеру черты оказались неистребимы, в том числе и семейная концепция власти, характерная для многих кочевых или кочевого происхождения народов, согласно которой функция руководства может принадлежать нескольким братьям или осуществляться старшим – чаще всего молодым – сыном умершего вождя. Отсюда бесконечные споры и войны за власть, не миновавшие ни Тугрилбека, которому угрожал сводный брат, ни Алп Арслана, с которым соперничали его сводный брат, старший брат и двоюродный брат его отца, ни самого Малик-шаха, которому не давал покоя его дядя Кавур. Низам ал-Мулк сумел успешно поддержать права Алп Арслана, а затем права его сына. Случившаяся после его гибели смерть третьего Великого Сельджукида положила начало целой полосе кризисов, приведших к окончательному распаду империи. Трое его сыновей в течение многих лет оспаривали власть, и когда в 1118 г. один из них, Санджар, преуспел и добился своего признания в качестве главы семейства, он вынужден был отдать управление рядом западных регионов империи представителям боковых ветвей.

* * *

Таким образом появились иракские Сельджукиды, которые правили до 1194 г., керманские Сельджукиды, которые господствовали в этом регионе Ирана до 1186 г., и уже упомянутые румские Сельджукиды, которые после принятия монгольского протектората правили вплоть до 1307 г. В Сирии тоже утвердилась другая сельджукидская ветвь, начавшаяся с Тутуша, брата Малик-шаха, которому наследовали два его сына: один в Халебе, другой в Дамаске. Между тем в этом регионе сельджукидские династии вскоре были вытеснены военачальниками, которые служили им в качестве «советников», так называемых атабегов, а те, в свою очередь, создали новые эфемерные независимые династии Буридов в Дамаске и Занкидов в Халебе и Мосуле.

Эти последователи Сельджукидов в основном сохраняли методы управления, определенные первыми представителями династии, неукоснительно соблюдая ту же политико-религиозную ориентацию. Тем не менее арабские и иранские земли эволюционировали с той поры принципиально по-разному. Начавшаяся при Саманидах иранизация продолжалась при Газневидах, коснувшись тех стран империи, где арабский язык постепенно терял позиции, оставаясь языком эрудированных трудов – религиозных, философских или научных. Мало того что возрождались иранские традиции, воплощенные Фирдоуси в знаменитой эпопее «Шахнаме» и превозносящие идеал, в какой-то мере чуждый собственно исламу, но в тех же регионах персидский язык стал использоваться для сочинения непоэтических литературных произведений, таких как уже упомянутый трактат Низам ал-Мулка. Эта эволюция сильно затронула Иран. Она распространилась