Пути к Богу: Жизнь по Бхагавадгите - Рам Дасс

это приглашение, но, тем не менее, принимаю. Я еду туда, говорю с аудиторией и вижу, что им не особенно интересно то, что я могу им рассказать. Я думаю про себя: «Что я тут делаю? Махарадж-джи, ради Бога, что ты имел в виду?» Я заканчиваю лекцию и беру такси в аэропорт; у меня ещё полчаса до вылета, и поэтому я иду выпить чашечку кофе. Сажусь себе за столик, и тут подходит кто-то ещё и спрашивает: «У вас свободно?» «Естественно, — отвечаю, — садитесь, пожалуйста». А потом мы смотрим друг другу в глаза, и — вот оно! Возникает связь, ради которой и затевалось всё это путешествие. И тогда я понимаю: «Ага! Вот зачем мне нужно было в этот городишко!»

А вот ещё один, ещё того страннее. Несколько лет назад я читал лекцию в Сиэтле. Я вошёл в аудиторию, окинул взглядом собравшихся, и мой взгляд зацепился за какого-то человека, который непонятно почему вызвал у меня живейший интерес. Это был мгновенный импульс, но в результате я несколько секунд пристально смотрел на ни в чем не повинного человека. Потом я дошёл до кафедры, прочитал лекцию и больше об этом происшествии не вспоминал. Некоторое время спустя я получил письмо, в котором говорилось: «Я был у вас на лекции в Сиэтле в прошлом году. У меня уже несколько месяцев была депрессия, и я уже больше не мог так жить. Я собирался пойти после лекции домой и покончить с собой — в кармане у меня лежали таблетки, всё уже было готово. Но когда вы вошли в зал, вы остановились и минуту пристально смотрели на меня, и я понял, что вы знаете, что я собираюсь сделать. И потому, что вы заметили меня и посмотрели на меня, я больше не мог этого сделать. И вот прошёл уже год, и я чувствую себя отлично». И кто мог такое вообразить?

А ещё была история с Мехер Бабой. Он ехал в поезде с одного конца Соединённых Штатов на другой, и когда экспресс остановился в Санта-Фе, он вдруг встал с места, сошёл с поезда и пошёл по направлению к центру города. На каком-то углу, прислонившись к стене дома, стоял старый индеец. Мехер Баба подошёл к нему, и некоторое время они пристально смотрели друг другу в глаза. Затем Мехер Баба повернулся, пошёл обратно на вокзал и преспокойно сел в поезд. Потом он объяснял это так: «Это имело отношение к моей работе в том путешествии».

Хотя всё это могла быть и беззастенчивая показуха — я имею в виду, что если он действительно работал на таком высоком уровне, то вполне мог всё это проделать на другом плане и тем самым избежать прогулки в город на своих двоих. Но в любом случае это отличная история, и быть может, именно ради этой встречи и было затеяно всё путешествие Мехер Бабы. Кто знает?

Постепенно с изменением угла зрения мы начинаем рассматривать свою жизнь в контексте более широкой перспективы. Все наши мелодрамы, желания и муки перестают казаться событиями, замкнутыми между рождением и смертью в одной отдельно взятой человеческой жизни, а становятся частью некоего универсального узора. Мы начинаем понимать, что помимо нашей индивидуальной жизни есть некий более масштабный замысел, в ткань которого и вплетается наше частное воплощение.

И первый результат, который приносит такое изменение жизненной перспективы, — это внутренний мир и покой. Игра не ограничивается сроком нашей земной жизни! Ого! В этой идее кроется чувство огромного освобождения; она сразу гасит привычное ощущение тревоги и постоянную потребность куда-то нестись и что-то срочно делать. Нет никакой необходимости делать всё прямо сейчас — а кроме того, мы же всё равно не «делаем этого» сами! Всё — лишь переплетение кармы и потоки перевоплощений, текущих сквозь нас жизнь за жизнью, кальпу за кальпой. О, боги, что за свобода!

Стоит нам развить у себя более глубокое понимание кармы и реинкарнации, как мы тут же увидим, что именно эти идеи играют главную роль в том ответе, который Кришна дал Арджуне. Именно они сообщают беседе структуру и смысл, и именно поэтому мы потратили столько времени на ознакомление с ними. Но каким же образом карма Арджуны проявляется в этой ситуации? Дело в том, что он оказался в данных обстоятельствах частично благодаря своей доброй карме. Да-да, то, что он осознал свой внутренний конфликт и начал пробуждаться к той великой борьбе, которая ему предстоит, — это не что иное, как благословение. Только представьте себе, как милостива должна быть к нему судьба, чтобы в этой жизни он мог повстречаться с Богом во плоти, — разве это не крайне удачное рождение?

Но тут вступает в действие другая сторона его кармы, и она в том, что, даже несмотря на начавшееся пробуждение, его желания — вернее, привязанность к этим самым желаниям — ещё очень и очень сильны.

Арджуна не одинок в своей беде: большинству из нас эта ситуация знакома не понаслышке. Мы заблудились внутри самих себя: есть такая часть нас, которая видит всю игру насквозь, но есть и такая, которая по уши ушла в игру и не желает видеть ничего кроме неё. Таким образом, почти все мы пытаемся сидеть одновременно на двух разных стульях.

Итак, хотя Арджуне и повезло обрести воплощение, в котором он может пробудиться, у него всё же остаются пути к отступлению, и Кришна как раз пытается наставить его на путь истинный. Кришна хочет помочь ему подняться на такую ступень осознания, где его действия более не будут определяться привязанностями — никакими привязанностями к чему бы то ни было. А, не являясь результатом привязанностей, они не будут более порождать карму. И с этого момента Арджуна освободится от власти судьбы, от круговращения рождений и смертей, ибо всё это было принадлежностью прежнего образа бытия в этом мире, всё это существовало для того, чтобы можно было отработать накопившуюся карму.

Обратите внимание на смысл того, о чём говорится в последнем абзаце: даже если вы достигнете полного просветления и осознаете всю игру в целом, танец будет продолжаться до тех пор, пока не кончится музыка. Пока в вашей душе дремлют кармические энергии, пока вы излучаете волны жизни, пять скандх, пять потоков творения будут извергаться из невидимого источника. Сам Будда достиг просветления, но ещё сорок лет продолжал пребывать в этом мире, отрабатывая старую карму.

Однако, если мы хотим покончить со