Догмат о Христе и другие эссе - Эрих Зелигманн Фромм

является лишь воплощением капитала, а не конкретным предметом, имеющим какое-то значение. Управляющий стал бюрократом, который обращается с вещами, цифрами и людьми лишь как с объектами своей деятельности. Обращение с ними называется «работой с персоналом», но обязанности управляющего начисто лишены всего персонального – это общение с автоматами, превратившимися в абстракции.

Не менее отстраненным стало и наше потребление. Решающую роль в нем играют рекламные слоганы, а не истинные наши нужды, наши языки, глаза и уши.

Бессмысленность и отстраненность работы влекут за собой стремление к абсолютной праздности. Человек ненавидит свою работу, потому что чувствует себя там узником и фальшивкой. Его идеалом становится абсолютная праздность, когда ему не нужно делать ни одного движения и все происходит согласно слогану фирмы «Кодак»: «Вы нажимаете кнопку – мы делаем все остальное». Эта тенденция подкрепляется типом потребления, необходимым для расширения внутреннего рынка, что ведет к реализации принципа, который Хаксли весьма емко сформулировал в книге «О дивный новый мир». Один из лозунгов, которые каждому внушаются с детства, гласит: «Никогда не откладывай на завтра удовольствие, которое можешь получить сегодня». Если я не откладываю удовлетворение своего желания (а я приучен желать лишь того, что могу получить), у меня нет конфликтов, нет сомнений; мне не нужно принимать никаких решений; я никогда не остаюсь наедине с собой, потому что все время занят – либо работаю, либо веселюсь. Мне нет нужды осознавать себя, потому что я постоянно поглощен потреблением. Я – система желаний и удовлетворений; мне нужно работать, чтобы исполнять свои желания, – а эти самые желания постоянно стимулируются и направляются экономической машиной.

Мы утверждаем, что стремимся исполнять заветы иудеохристианской традиции: любовь к Господу и ближнему своему. Говорят даже, будто мы переживаем период многообещающего религиозного возрождения. Но это совершенно не так. Мы берем символы, наполненные искренним религиозным смыслом, и преображаем их в формулы, которые служат цели отстраненного человека. Религия превратилась в пустую оболочку; ее трансформировали в метод самопомощи для подкрепления сил на пути к успеху. Бог становится деловым партнером. «Сила позитивного мышления» – прямая наследница книги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». (Автор первой книги – Н. Пил, священник, богослов; автор второй – Д. Карнеги, оратор-мотиватор. – Примеч. пер.)

Человеколюбие тоже стало редким феноменом. Автоматы не любят; отстраненным людям все равно. То, что восхваляют эксперты по отношениям и брачные психологи, – это командная работа двух людей, которые манипулируют друг другом с помощью правильных техник и чья любовь, в сущности, представляет собой эгоизм à deux (франц. «на двоих». – Прим. перев.) – спасение от одиночества, которое иначе становится невыносимым.

Чего же тогда ожидать от будущего? Если отбросить мысли, порожденные лишь нашими желаниями, приходится признать: самой вероятной возможностью по-прежнему является то, что разрыв между техническими познаниями и зрелостью рассудка приведет нас к ядерной войне. Самым вероятным исходом такой войны является разрушение индустриальной цивилизации и регрессия мира к примитивному аграрному уровню. Или же, если разрушения окажутся не настолько катастрофическими, как полагают многие специалисты в этой области, в результате победитель столкнется с необходимостью организовать и подчинить себе весь мир. На такое способно лишь централизованное государство, опирающееся на силу, и уже не будет особенной разницы, где его столица – в Москве или в Вашингтоне.

К сожалению, даже если мы избежим войны, это не обещает нам светлого будущего. Развитие и капитализма, и коммунизма в том виде, в каком мы представляем их в следующие пятьдесят-сто лет, будет усугублять процессы, которые стимулируют человеческое отстранение. Обе системы развиваются в управленческие общества, население которых сыто, одето, его желания удовлетворяются, а желаний, которых удовлетворить нельзя, у него не возникает. Люди все больше превращаются в автоматы, которые создают машины, ведущие себя как люди, и производят людей, ведущих себя как машины; их рассудок гаснет, хотя знания умножаются, что создает опасную ситуацию: наделяет человека великой материальной мощью, но не дает мудрости, чтобы верно ее использовать.

Несмотря на увеличение производства и комфорта, человек все более и более теряет ощущение себя, чувствует, что жизнь бессмысленна, пусть это чувство и остается по большей части бессознательным. Проблемой в девятнадцатом веке было «Бог умер»: в двадцатом – «умер человек». В девятнадцатом веке бесчеловечностью считалась жестокость; в двадцатом это шизоидная самоотстраненность. В прошлом люди боялись стать рабами. В будущем страшно будет стать роботом. Верно, роботы не поднимают восстаний. Но по законам человеческой природы роботы не могут жить и оставаться вменяемыми; они станут «големами»; разрушат свой мир и самих себя, потому что не сумеют больше выдерживать скуку бессмысленной жизни.

Какова альтернатива войне и роботизации? В самом фундаментальном виде, пожалуй, ответ можно дать, перевернув высказывание Эмерсона: «Вещи уселись в седло и погоняют человечество», и сказав: «Посадите человечество в седло, чтобы оно погоняло вещи». Иными словами, человек должен преодолеть отстраненность, которая делает его бессильным и иррациональным идолопоклонником. В психологической плоскости это означает, что он должен преодолеть рыночно ориентированные и пассивные установки, которые доминируют в нем сейчас, и выбрать зрелый и продуктивный путь. Он должен вернуть себе самоощущение; способность любить и обращать свой труд в значимую и конкретную деятельность. Он должен выбраться из болота материалистической ориентации и возвыситься до уровня, на котором духовные ценности – любовь, истина и справедливость – станут для него по-настоящему главной заботой. Но любая попытка изменить лишь один сегмент жизни, человеческий или духовный, обречена на провал. Более того, прогресс, происходящий лишь в одной сфере, разрушительно действует на прогресс во всех. Евангелие, занятое лишь духовным спасением, привело к образованию Римской католической церкви; Великая французская революция, занятая исключительно политической реформацией, привела к появлению Робеспьера и Наполеона; социализм, поскольку интересовался лишь экономическими изменениями, привел к сталинизму.

Применяя принцип одновременных перемен во всех сферах жизни, мы должны подумать об экономических и политических изменениях, необходимых для того, чтобы преодолеть психологический факт отстраненности. Мы должны сохранить технологические достижения широкомасштабного машинного производства и автоматизации, но при этом децентрализовать работу и государство так, чтобы придать им человеческие масштабы, и допускать централизацию лишь до предела, необходимого для нужд промышленности. В экономической сфере нам нужна промышленная демократия – демократический социализм, который характеризуется совместным управлением всех, кто работает на предприятии, дабы позволить им принимать в нем активное и ответственное участие. Можно найти новые формы для такого участия. В политической сфере можно установить эффективную демократию путем создания тысяч мелких, хорошо информированных групп, внутри которых серьезные обсуждения ведутся лицом к лицу и чьи решения впоследствии интегрируются в новую «нижнюю палату». Культурный ренессанс должен включать в себя рабочее образование для молодежи, образование для взрослых, а также новую систему общественного искусства и светских ритуалов в масштабах всей нации.

Как примитивный человек был беспомощен против сил природы, так современный человек беспомощен против социальных и экономических сил, которые он сам создал. Он поклоняется собственным творениям, простирается перед новыми идолами и при этом клянется в верности Богу, который приказывал ему разрушить всех идолов. Человек может защитить себя от последствий своего собственного безумия, лишь создав здравомыслящее общество, которое подчинено нуждам человека, – нуждам, которые основаны на самых условиях его существования. Это общество, в котором человек относится к человеку с любовью, в котором он связан обетами братства и солидарности, а не узами крови и земли; общество, которое дает ему возможность одолеть природу не разрушением, а созиданием, где каждый обретает самоощущение,