Миссия Бога - Кристофер Райт

подчеркнуть, что в картине Павла народ Божий – это не иудеи плюс язычники, которые навсегда разделены стеною завета, но одно сообщество; Бог из двух составил одно, чтобы и те, и другие вместе славили Бога в одном Духе. Павел здесь использует образы гражданства и семьи (Еф. 2, 19), а также храма (Еф. 2, 21–22), подчеркивая всеобщее включение язычников в сообщество, носящее имя Израиля Божьего. Он идет еще дальше и даже придумывает слова, чтобы выразить это единство. «Чтобы и язычникам быть сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе посредством благовествования» (Еф. 3, 6).

В Рим. 9 – 11 Павел обращается ко многим текстам Писания, показывая, что включение язычников не противоречит Ветхому Завету и обетованиям Божьим Израилю, а скорее, наоборот: так исполнились писания. Именно в собирании народов Бог продемонстрировал свою верность обещаниям Израилю.

Далее Павел сравнивает народ Божий с масличным деревом. В настоящий момент язычники привились к этому дереву, и апостол уверен, что это часть Божьего плана: собирание наций должно возбудить ревность в народе Божьем, чтобы те обратились через покаяние и веру. «И так весь Израиль спасется», – добавляет Павел, не столько подчеркивая хронологические рамки, сколько метод, который избрал Бог для достижения своей цели (Рим. 11, 25–26). Суть этой метафоры ясна. В конечном итоге, есть только один народ Бога и единственный способ стать его частью, как для иудея, так и для язычника, – через кровь Иисуса Христа, Мессии из Назарета. Обращение Израиля, говорит Павел, возможно только на одном условии: «если не пребудут в неверии, привьются, потому что Бог силен опять привить их» (Рим. 11, 23). Павел не видит никакого другого пути для евреев стать частью эсхатологического Израиля как тот, по которому уже прошли язычники, – через веру в Иисуса из Назарета, Мессию.

По этой причине (о чем много сказано в других моих книгах), я не вижу никаких библейских оснований для так называемой теории «двух заветов», согласно которой иудеи все еще в завете с Богом, несмотря на отказ уверовать в Иисуса, тогда как язычники вступили в завет через Христа. Но самое печальное – это последствия такой теории: евангельская работа среди иудеев не нужна и даже оскорбительна.

Павел твердо уверен, что:

• единственное истинное исполнение ветхозаветных обетований может быть только в новой мессианской общине учеников Иисуса;

• эта община и есть новый Израиль, как и предсказано в Ветхом Завете;

• существует только один народ Божий, созданный как новое человечество во Христе, состоящий из уверовавших иудеев и язычников;

• таким образом, евангелие должно быть проповедано как иудеям, так и язычникам, потому что все согрешили и лишены славы Божьей. Поэтому все нуждаются в евангелии.

Следует помнить, что изначально слово христианин было чем-то вроде прозвища, возможно, даже оскорбительным. Таким образом, призывая иудеев уверовать в Иисуса, как Мессию, мы не заставляем их обратиться в христианство (такой неверный подход очень популярен в евангелизме среди евреев). Скорее мы, подобно Иисусу, Павлу и Иоанну Крестителю, приглашаем их войти в сообщество искупленного и возрожденного Израиля благодаря распятию и воскресению Христа, событиям, положившим начало новому веку царства Божьего.

Идея, что христианская миссия с самых ранних дней обходила евреев стороной, совершенно ошибочна. Великое поручение Христа распространяется на «все народы».

Исключать евреев из выражения «все народы» – это все равно, что ограничивать власть воскресшего Господа над всей землей, кроме Израиля. Если мы верим в неограниченную и вселенскую власть Христа, то для нас расширение масштабов Божьей миссии никак не может означать исключение из нее евреев.[468]

Такое многостороннее и всеохватывающее богословие миссии Павла целиком основано на Писании. Очень маловероятно, что Павел при жизни мог прочесть последнюю пророческую книгу Библии, Откровение, но если бы у него такая возможность появилась, то он подписался бы под каждым ее словом. В ней множество библейских образов и аллюзий, но главное – это финал – завершение Божьей миссии для народов и исполнение всех его обетований.

Как мы обсуждали в конце десятой главы («Миссия как кульминация завета» на стр. 364), здесь присутствуют все основные заветы Библии.

Новое творение, новые небеса и земля после суда напоминают обстоятельства завета с Ноем. Присутствие представителей всех народов, из каждого племени и языка, вызывает в памяти завет с Авраамом (Откр. 7, 9). Личное присутствие Бога среди своего народа говорит об основном преимуществе завета у Синая: «и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их» (Откр. 21, 3). Святой город, новый Иерусалим, храм Божий, охватывающий все творение (Откр. 21), а также именование Иисуса львом из колена Иуды и корнем Давида (Откр. 5, 5) напоминают завет с домом Давида. И все это благодаря новому завету в крови Иисуса Христа (Откр. 5, 12).

После суда и уничтожения всякого беззакония и зла, как человеческого, так и дьявольского, народы всего мира сольются в хвале Господа за его дивное спасение (Откр. 7, 9-10). Они преподнесут свои дары в град Божий, как и предсказывал пророк Исаия (Откр. 21, 24–26), город, который охватывает все новое творение. Река и древо жизни, к которым человечество утратило доступ в самом начале библейского повествования, послужат исцелению народов: они так долго его жаждали, начиная со времен Вавилонской башни (Откр. 22, 2). Даже тень проклятия будет удалена от всего творения (Откр. 22, 3). Земля наполнится славой Божьей, и все народы будут ходить во свете ее (Откр. 21, 24).

Это и есть величественная кульминация великого библейского повествования и триумф Божьей миссии.

Эпилог

Итак, в чем же заключался вопрос? Во введении я говорил о том, что идея этой книги зародилась у меня уже давно. Но мои мысли приобрели окончательное направление благодаря непростому вопросу, заданному Энтони Биллингтоном после одной из моих лекций в 1998 г. Вопрос касался правомерности использования миссиологического контекста в герменевтике: «Возможно, позволительно и полезно ли христианам толковать всю Библию с точки зрения миссии? И каковы могут быть последствия?»

В попытке ответить на эти глубокие и сложные вопросы мы немедленно столкнулись с новой проблемой: ведь все зависит от того, о чьей миссии идет речь. Если под словом «миссия» подразумевается «миссионерство», достойные похвалы самоотверженные усилия миссионеров, с каждым шагом преодолевающих межкультурные границы, то утвердительный ответ на первый вопрос едва ли покажется убедительным. Хотя в Библии находим достойное обоснование и даже непосредственный призыв к миссионерской деятельности, с точки зрения герменевтики, было