Савитри. Легенда и символ - Шри Ауробиндо

сам есть грезящий, и он — греза.

Там — Двое, которые есть Одно и игра во многих мирах;

В Знании и в Неведении разговаривали они и встречались

И свет, и тьма — их глаз взаимообмен;

Наше удовольствие и боль — их борьба и объятия,

Наши дела и надежды сокровенны их повести;

Они сочетаются тайно в нашей мысли и жизни.

Вселенная есть маскарад нескончаемый:

Ибо ничто здесь совершенно не является тем, чем выглядит;

Это — смешивающее грезы и факты видение истины,

Которое ни для чего, кроме грез, не бывает полностью истинным,

Феномен выступает многозначительный

На фоне вечности смутном;

Мы принимаем его облик и упускаем все, что он значит;

Часть, что видна, нами берется за целое.

Так они поставили свой спектакль, с нами для ролей:

Актер и автор с собой как сценой,

Он здесь как Душа движется, как Природа — она.

Здесь, на земле, где мы должны исполнять свои роли,

Мы не знаем, куда побежит драмы курс;

Наши произносимые реплики по их замыслу его вуалируют.

Свой могучий план она прячет от нашего зрения:

Она скрывает свое блаженство и свою славу

И маскирует Любовь и Мудрость в своем сердце;

Изо всех чудес и красот, что ее,

Лишь затемненную малость мы можем почувствовать.

Он тоже несет здесь божество приуменьшенное;

Он оставил свое всемогущество,

Свой покой, что он имел прежде, и бесконечность.

Он знает ее лишь, себя он забыл;

Для нее он покинул все, чтобы ее сделать великой.

Он надеется в ней найти себя заново,

Воплотить, сочетать своей бесконечности мир

с ее созидательной страсти экстазом.

Хотя он — владыка земли и небес,

Он ей оставляет руководство космическое

И за всем наблюдает, ее сцены Свидетель.

Статист на ее сцене,

Не произносит он слов или за крыльями прячется.

Он принимает в ее мире рождение, ждет ее воли,

Угадывает смысл ее жеста загадочного,

Изменчивый случай, что меняет ее настроение,

Исполняет намерение, которого она, похоже, не знает,

И служит ее тайной цели во Времени долгом.

Как тому, кто слишком велик для него, он ей поклоняется;

Он обожает ее как своего регента желания,

Он уступает ей как его воли источнику,

Он жжет свой фимиам своих дней и ночей,

Свою жизнь предлагая, великолепие жертвы.

Восхищенный адвокат для ее любви и ее милости,

Его блаженство в ней — для него весь его мир:

Он растет через нее во всех своего существа силах;

Он ею читает скрытую цель Бога в вещах.

Или, придворный в ее бесчисленной свите,

Довольный уж тем, чтобы быть с нею и ее чувствовать близко,

Он наибольшее из малого, что она дает, делает,

И все, что она делает, своим собственным драпирует восторгом.

Один взгляд весь его день может сделать чудесным,

Слово с ее уст окрылить счастьем часы.

Он опирается на нее во всем, что он есть и что делает:

На ее щедрых дарах он строит свои гордые счастливые дни

И следом тянет украшенную павлиньим плюмажем свою радость жизни

И солнца в славе ее мимолетной улыбки.

Тысячами способов он служит ее царственным нуждам;

Он заставляет часы кружиться вокруг ее воли,

Заставляет все отражать ее прихоти; всё — их игра:

Весь этот широкий мир есть лишь он и она.

Это — тот узел, что вместе звезды связует:

Двое, которые есть одно, есть секрет всякой силы,

Двое, которые являются одним, есть мощь в вещах и правильность.

Его душа, безмолвная, поддерживает мир и ее,

Его действия — ее приказов реестры.

Счастливый, инертный, он под ее ногами лежит:

Свою грудь он предлагает для танца космического,

Чьим сотрясающимся театром наши жизни являются,

И который никто бы не смог вынести, если б не его сила внутри,

И оставить который никто из-за его восторга не может.

Его работы, его мысли были задуманы ею,

Его бытие — это ее широкое зеркало:

Активный, вдохновляемый ею, он говорит и он движется;

Его дела повинуются ее сердца невысказанным требованиям:

Пассивный, он терпит мира удары,

Словно ее касания, формирующие его душу и жизнь:

Его путешествие через дни есть ее солнечный марш;

Он по ее дорогам бежит; её курс — его.

Свидетель и студент ее радостей и ее горестей,

Партнер ее добра и ее зла,

Он на ее страстные согласился дороги,

Он управляем ее ужасной и сладостной силой.

Его санкционирующее имя инициирует все работы ее;

Его безмолвие — его подпись под ее делами;

В исполнении ее драмы схемы,

В ее сиюминутных фантазиях и настроениях,

В марше этого очевидного ординарного мира,

Где все глубоко и странно для глаз, что видят,

И обычные формы Природы есть чудо-ткани,

Она через его свидетельствующий взгляд и движение мощи

Развертывает материал ее космического Акта,

Ее происшествия, что возносят и крушат душу,

Ее силу, что движет, ее могущества, которые спасают и убивают,

Ее Слово, что в тишине говорит нашим сердцам,

Ее тишину, что превосходит верховное Слово,

Ее высоты и глубины, к которым наш движется дух,

Ее события, что ткут ткань наших жизней,

И все, чем мы находим и теряем себя,

Сладкие вещи и горькие, значительные и посредственные,

Вещи ужасные, прекрасные и божественные.

Она построила свою империю в космосе,

Ее тонкие и могучие законы им управляют.

Его сознание — дитя у нее на коленях,

Его бытие — поле ее эксперимента обширного,

Ее бесконечное пространство — игровая площадка для его мыслей;

Она привязывает к знанию форм Времени

И созидательной ошибке ума ограниченного,

И случаю, что несет лик судьбы непреклонный,

И к ее игре смерти, боли, Неведения

Его измененное бессмертие борющееся.

Его душа — атом маленький в массе,

Его субстанция — для ее работ материал.

Его дух выживает среди смерти вещей,

Через бреши бытия он взбирается к вечности,

Он ею несом от Ночи к бессмертному Свету.

Эта грандиозная сдача — свободной дар его воли,

Его чистая трансцендентальная сила её подчиняется.

В ее космического неведения мистерии,

В неразрешимой загадке ее игры,

Создание, сделанное из материала непрочного,

В образчиках, ею для него установленных, он движется,

Он думает ее мыслями, ее беспокойством его грудь волнуется;

Он выглядит тем, чем хотелось бы ей,

Он есть все, что может сделать ее артистичная воля.

Хотя она правит им по ее фантазий дорогам,

Играя с ним как со своим ребенком или рабом,

К свободе и мастерству Вечного

И к бессмертия высотам над миром

Она ведет свою мнимую марионетку-на-час.

Даже в его