Миссия Бога - Кристофер Райт

Иаков: «Не должно так быть» (Иак. 3, 10). Но, к сожалению, так есть. Это главная причина, почему я никак не могу согласиться с тем, что евангелизация автоматически ведет к социальным преобразованиям, даже если мы не будем говорить о радикальных требованиях ученичества: искать прежде царства Божьего и правды его и призывать к всеохватывающей миссии Бога, о которой со всей ясностью сказано в Писании.

Всеохватывающая миссия Бога и церковь

И последний вопрос, который часто можно услышать в контексте обсуждения всесторонней миссии, касается наших ограниченных возможностей. «Вы говорите, что миссия Бога охватывает все сферы жизни человека, но мои время, возможности и способности ограничены. Не следует ли мне посвятить себя тому, что я считаю самым важным – евангельской работе, и не распыляться в столь широком диапазоне других важных задач. Я просто не в силах охватить все!».

Это понятно. Конечно, вы не можете заниматься всем. И Бог это хорошо понимает, поэтому и создал церковь. Это еще одна из причин, почему учение о церкви должно строиться на учении о миссии. Миссия Бога в мире включает огромный комплекс задач. Поэтому он призвал и направил в мир народ – сначала потомков Авраама, а после многонациональную всемирную общину во Христе. И через весь этот народ Бог трудится в мире, выполняя многообразие поставленных задач.

Безусловно, один человек не может делать все. Есть разные дары, призвания, формы служения (в Рим. 13 судьи и начальники названы «служителями Бога», так же, как и апостолы и те, кто прислуживали за общим столом). Каждый человек должен услышать Божий призыв и занять свою нишу в многообразной миссии Бога в этом мире. Некоторые призваны посвятить себя евангельской проповеди, хотя каждый из нас, где бы он не находился, в меру своих возможностей должен свидетельствовать о Христе. В Книге Деяний мы видим, как апостолы определили свои основные задачи: пребывать в служении Слова и молитве. Но это касается не всех членов церкви, не менее важной задачей для роста общины была забота о бедных. Поэтому они избрали людей, основой задачей которых была помощь нуждающимся. Это не означало, что они не могли участвовать в других служениях (о чем свидетельствует встреча Филиппа с евнухом из Эфиопии), это говорит лишь о том, что церковь в своем служении миру нуждается в разных людях, наделенных различными талантами и дарами.

Вопрос еще вот в чем: «Отражает ли вся церковь полноту Божьего искупления? Осознает ли церковь (здесь я подразумеваю поместную церковь, которая, как хорошо слаженный механизм, участвует в Божьей миссии в своем регионе) полноту Божьей миссии и необходимость служить в разных сферах? Вторгается ли церковь (общими усилиями и дарами всех членов) силою креста во все области жизнедеятельности, затронутые грехом и злом?»

Лозунг Лозаннского движения гласит: «Вся церковь несет все евангелие всему миру». Всеохватывающая миссия не может быть делом лишь одного человека, это служение всей церкви.

В заключение не могу сказать лучше того, что уже было сказано Жан-Полем Хельдтом:

Больше нет необходимости называть миссию «всеохватывающей», или отличать ее от просто миссии. Миссия по определению всеохватывающая – это и есть настоящая миссия. Одна лишь евангелизация без какой-либо социальной работы, не более чем искажение, урезанная версия евангелия, пародия и карикатура на благую весть, в которой нет никакого потенциала для решения насущных проблем реальных людей в этом мире. С другой стороны, исключительное внимание к социальным преобразованиям может создать духовный вакуум. И та, и другая крайность выходят за рамки библейского откровения, которое свидетельствует о целостности человека, созданного по образу Божьему. Итак, поскольку мы целостные существа, грехопадение затронуло нас на всех уровнях, поэтому искупление, восстановление и миссия должны, по определению, быть всеохватывающими.[272]

10. Масштабы Божьего миссионального завета

С самого начала исторический завет с Израилем включал вселенские масштабы. Другие народы могли наблюдать за тем, что происходит с Израилем. Спасительные действия Яхве, наказание и восстановление Израиля, были одновременно проповедью другим народам.[273]

Этими смелыми словами Вальтер Вогел открывает для нас миссиологический подход к различным заветам в Библии. Концепция завета – это еще одна важная составляющая мировоззрения Израиля. До сих пор мы рассматривали миссиологический аспект избрания израильтян: их убежденность в том, что они – избранный Богом народ, миссия которого выходит далеко за рамки заботы лишь о самих себе (главы 6–7). Далее говорилось об истории исхода, которая стала для израильтян основной моделью для понимания искупления и самих себя как народа, искупленного Богом (глава 8). И избрание, и искупление с их миссиологическим аспектом находят свое отражение в Новом Завете, где эти концепции развиваются с новой силой, как движущий элемент христианской миссии.

Сейчас подходим к следующему этапу отношений Бога с Израилем после исхода – заключению завета у горы Синай. Израиль верил в уникальность своих отношений с Яхве, сравнивая их с другими договорными отношениями между народами и империями. Синайский завет был по сути обновлением семейного завета Бога с Авраамом, но уже в новых обстоятельствах, после исхода. Теперь потомки Авраама, как и обещал Бог, стали великой нацией. Что означает для народа жить в отношениях завета Бога с Авраамом? Прежний завет должен быть расширен, чтобы соответствовать жизни целого народа. Это и было сделано в Синайском завете.

Последующее появление монархии стало еще одной вехой и привело к еще одному завету, который Бог заключает с Давидом и его потомками-престолонаследниками. Однако нравственное падение многих царей Израиля и Иудеи поставило под удар весь завет с Израилем. Некоторые пророки начинают говорить о новом завете, в котором Божьи намерения в отношении Израиля будут исполнены. Эта надежда приводит нас прямо к Иисусу, в крови которого, по его же словам, будет заключен новый завет.

За последнее столетие, если мы чему и научились в области ветхозаветного богословия, так это тому, что нельзя использовать отдельную тему или концепцию как некий организационный центр для всей дисциплины. Метафора велосипедного колеса – не лучший способ представить богословие Ветхого Завета, скорее это переплетенные проводки, составляющие вместе единый кабель. Несмотря на то что в наши дни стало популярным видеть в концепции завета центр ветхозаветного богословия, я полагаю, что это лишь один из основных проводов в цельном кабеле Ветхого Завета. Завет – одна из ключевых концепций, определяющих сущность веры Израиля. В хронологическом представлении заветов Писания мы можем увидеть великую историю, которая и представляет суть ветхозаветного богословия.

Эта великая история лежит в основе мировоззрения израильтян, осознающих