О самом простом - Монах Симеон Афонский

Поскольку мы приобрели глубокое постижение того, что наше сознание, просвещенное нетварным светом и всецело преображенное Святым Духом, едино со Христом и есть обитель Отца Небесного, оно изменяется дивным изменением до самых глубин и полностью наполняется Божественным ведением, мудростью и любовью. А поскольку ведение, мудрость и любовь проявляются как изначальное блаженство благодатного сознания, становится совершенно ясна природа трех Лиц Пресвятой Троицы.

158. ЦВЕТЫ

Цветы… С детства мои глаза постоянно встречались с цветами. Но глаза не видели цветов, а сердце молчало. Оно было мертво и не могло видеть. Как сейчас помню первую встречу с простым скромным цветком, луговым пионом! Это было похоже на удивительное знакомство, знакомство с необыкновенно красивым существом, которое умело говорить. Оно говорило свежим тонким ароматом, своей нежной скромной окраской и смиренным обликом. И мои глаза встретились с глазами этого существа, похожими на нежные лепестки. А сердце услышало его речь: это существо говорило о любви, о любви ко всему живому, и это существо жило более прекрасной жизнью, чем жило мое сердце! Вернее сказать, оно только теперь начало оживать, благодаря встрече с удивительно прекрасным Божиим созданием – простым скромным цветком, пионом луговым… Спасибо тебе, пион!

Когда мы вступаем во всеобъемлющую область священного созерцания и когда мы полностью овладеем этой возвышенной практикой, мы приходим к неизмеримому нашими чувствами спасению, а благодаря единению с тремя Лицами Святой Троицы обретаем безмерное благо обожения человеческого духа.

159. ЗВЕЗДЫ

Звезды… Тусклые бледные точки в далеком и мутном небе, озаренном отблеском городских фонарей и реклам. Огни города в юности казались мне более яркими, близкими и манящими, а тусклые огни в далеком черном небе – невыразимо чужими, холодными и далекими… И вот, однажды ночью, в горах, когда я лежал на спине под огромным и пугающе близким небом, душа открылась этому безконечному и неотразимо-прекрасному загадочному простору… Ночное небо словно преобразилось: оно стало безпредельным космосом, без конца и без края, в нем вспыхивали и мерцали, сияя чудесным блеском, мириады живых сердец, которые трепетали и бились, подобно человеческому сердцу… И мое сердце забилось от радости, что оно познало и полюбило красоту этих космических сердец – таких родных и близких, словно я нашел настоящих живых интересных людей, а их жизнь невероятным образом была сопричастна моей жизни… и мы подружились. Когда я встретил старых знакомых – холодные, бездушные, мертвые огни города и реклам, – от стыда я опустил голову… Боже, как я мог так заблуждаться?

Не ведая состояния чистоты сердца, мы подпадаем под власть невежественных помышлений. С их удалением все внутри и вовне видится единым нераздельным благом и просвещением.

160. ПТИЦЫ

Птицы… О них трудно рассказывать, ведь они сами рассказывают нам о себе. Нужно только слушать и смотреть… Только так их можно узнать, а узнав, – нельзя не полюбить…

Когда-то жил я в избушке в горном лесу. Был декабрь. Над окошком моего маленького домика висела кормушка, из которой кормилась стайка синичек. Сначала они пугались даже подлетать к ней, но потом, привыкнув, все вместе кормились из нее утром и вечером. Начались затяжные холодные дожди. Вверху, в горах, шел снег, а здесь, пониже, непрерывно шли холодные моросящие дожди. Синички перестали кормиться. Третий день они прятались в ветвях пихт неподалеку, и было видно, как они промокли и как им холодно. Они жались на ветвях друг к другу, а на их озябшие лапки больно было смотреть…

К вечеру третьего дня сильно похолодало и внизу, в долине, дождь перешел в снег. Он повалил так густо, что за несколько часов все покрыл толстой густой пеленой. К ночи проглянули звезды и ударил мороз. Было сыро и холодно. Мне пришлось безпрерывно топить