Святитель Григорий Богослов. Сборник статей - Григорий Богослов , святитель (Назианзин)

из небесных обителей, соответствующую внутреннему существу, силе и высоте его добродетелей – аскетических ли или общественных. Поэтому нет оснований скорбеть и сетовать при многоразличных переменах в нашей судьбе, когда мы силой обстоятельств вынуждаемся отказаться от излюбленного спасительного рода жизни и призываемся к иному. Нужно памятовать, что все это случается не без воли Божией, невидимо и премудро устрояющей судьбу каждого человека, как и жизнь всего человечества, и всегда, всякими средствами призывающей нас ко спасению. Угодить Богу возможно всегда и везде.

Один священник по имени Сакердот лишен был (во времена св. Григория Богослова) своим епископом должности смотрителя богаделен. И вот – письмо, которое св. Григорий в утешение написал ему по этому поводу: «Что для нас страшно? Ничто, кроме уклонения от Бога и от божественного. А прочее – как Бог управит, так и да будет! Устрояет ли Он дела наши оружии правды десными и милостивыми или шуими (2 Кор. 6:7) и тяжкими для нас – причину тому знает Домостроитель жизни нашей. А мы будем бояться того единственно, чтобы не потерпеть чего-либо противного любомудрию. Питали мы нищих, упражнялись в братолюбии, услаждались псалмопениями, пока сие было можно. А если отнята на это возможность, посвятим себя другому роду любомудрия. Благодать не скудна. Изберем уединение, жизнь созерцательную, станем очищать ум божественными видениями; а это, может быть, еще выше, нежели исчисленное прежде. Но мы поступаем не так: как скоро не удалось одно, думаем, что уже лишились всего. Нет; всмотримся, не осталось ли для нас еще какой благой надежды. И не допустим, чтобы с нами случилось то же, что бывает с молодыми конями, которые, не свыкнувшись со страхом, свирепеют при всяком шуме и сбрасывают с себя всадников»[677].

Н. Фетисов

Святой Григорий Богослов как учитель жизни[678]

Любезный мир – мой труд и моя похвала.

Свт. Григорий Богослов[679]

Св. Григорий Богослов принадлежит к числу тех святых отцов Церкви, имя которых замечательно единодушно славят Восток и Запад. Глубоко просвещенный пастырь христианской Церкви, серьезный богослов-философ, возвышенный поэт, христианин, сиявший благочестием жизни, он возбуждал благоговение и уважение к себе уже у своих современников. «Григорий Назианзин – это уста Христовы, сосуд избранный и колодезь глубокий», – восторженно писал о нем св. Василий Великий. «В богословии Григорий был велик», – отзывается о Григории Назианзине слушавший у него уроки Священного Писания красноречивый и ученый Евагрий, впоследствии нитрийский пустынножитель[680]. Блаженный Иероним, муж, знаменитый ученостью и обширными познаниями в христианстве, несмотря на свои пятьдесят лет, несмотря на не покидавшее его никогда сознание собственного достоинства и авторитета, оставляет свои сирийские пустыни и спешит в Константинополь, чтобы послушать знаменитого Григория Богослова. С чувством глубокой благодарности он вспоминает его и впоследствии во многих своих сочинениях как великого учителя, катехета, ученого, знатока Священного Писания[681]. Руфин, епископ Аквилейский, не находит слов, чтобы восхвалить Григория Назианзина. «Григорий, – говорит он, – муж превосходный во всех отношениях, славный словом и делом… Нет ничего честнее и святее его жизни, славнее его красноречия, чище и правее его веры, полнее и совершеннее его знания, так как он один только таков, что о его вере не могли, как обыкновенно бывает, спорить и не согласные между собой партии, и та его заслуга пред Богом и Божьими церквами, что кто осмелится допустить в вере что-либо не согласное с Григорием, тот тем самым уже обличает себя в том, что он – еретик. Ясный признак, что человек держится неправой веры, если он не согласен в вере с Григорием»[682]. «Ужели тебе кажется недостаточным авторитет восточных епископов в лице одного Григория? – спрашивает Пелагия другой учитель Западной Церкви, блаженный Августин. – Ведь это такая личность, что он сам не говорил ничего, кроме всем известного в христианской вере»[683].

Слава и обаяние Григория не умерли вместе с его современниками и ближними поколениями к ним, но, как подлинно память праведника, последовательно переходили из рода в род. Спустя достаточно времени после смерти Григория Максим Исповедник называл его славным и богоносным учителем, великим проповедником Церкви, божественными устами Христа, великим в богословии[684], св. Феодор – начальнейшим богословом[685], св. Софроний – тайноводителем богословия[686]. Целый Третий Вселенский Собор обращается к Григорию Богослову как к непререкаемому авторитету, Седьмой – неоднократно применяет к нему титул «соименник богословия». А воинствующая христианская Церковь на земле, желающая песнопениями славословить высочайшую главу свою – Господа Иисуса Христа, не находит ничего лучшего, как обратиться за материалом для этого – словами и мыслями – к творениям великого Григория Богослова. Так, словами этого великого учителя она прославляет воскресшего Господа даже в праздник праздников – день Святой Пасхи, родившегося Богочеловека – в праздник Рождества Христова. У Григория Богослова она черпает вдохновение и выражение для него в день Богоявления или Крещения Господня, в день Пятидесятницы, в день празднования вообще святителям.

Неудивительно поэтому, что и восшедший на это священное место сегодня, в день воспоминания Церковью св. Григория Богослова, из уважения и благоговения к этому мужу желаний (Дан. 9:23), сосуду избранному, устам Христовым хочет предложить свое слово в честь и память его, хочет взять, как говорили современники Григория, челнок[687] своего духа и, по мере данного ему таланта, хотя, быть может, и в размере одного только [таланта], в назидание и умиление собравшихся, попробовать простереть мысленную нить, простереть, по крайней мере, до того, чтобы на основе ее всем нам можно было начать и молитву[688].

Сподобившись у Господа на небе одинаковой славы со св. Василием и Иоанном Златоустом, как то засвидетельствовал Сам Господь в таинственном видении Евхаитскому епископу Иоанну (XI в.)[689], Григорий Назианзин как человек при жизни своей резко отличался от них. Св. Василий, отрасль богатой и благородной фамилии Каппадокии, был мужем силы, крепко закалившим свою натуру в продолжительных аскетических подвигах. Прекрасное знание света и людей с выработанным отсюда поразительным тактом поведения, слава учености и красноречия соединились в нем с замечательным даром организатора и администратора. Иоанн Златоуст, сын богатого антиохийского аристократа Секунда, закаливший свою натуру продолжительным искусом пустыни и монастырей, является пред нами тоже глубоким знатоком света и людей, человеком поразительной цельности, силы и удивительного бесстрастия. Григорий Богослов по своему характеру представлял совсем другое. Как самобытный оригинальный мыслитель, парящий, подобно орлу, в тайнах богопознания, соименный писателю четвертого Евангелия, св. Григорий и