Письма. Том II. 1855–1865 - Святитель, митрополит Московский Иннокентий

своим уведомлением. Призываю на Вас благословение Божие, имею честь быть с совершенным почтением и преданностью Вам, Милостивого Государя, Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Декабря 23 дня. 1859.

Якутск.

P. S. Письмо на имя мое прошу адресовать в Иркутск: купцу Николаю Егоровичу Черных, для передачи мне.

Письмо 248

Возлюбленный мой о Господе, Отец Протоиерей Димитрий!

Вот я и опять в Иркутске. Сюда прибыл я 29 февраля вечером, и вот уже совершилось и наречение во Епископа Якутского Иеромонаха Павла. А послезавтра, т. е. 6 марта, предположено совершить и хиротонию. Следовательно, можно надеяться, что новый и первый Епископ Якутский к Пасхе прибудет в Якутск, ибо не предвидится никаких причин удерживать его здесь в Иркутске далее 15 марта. Распорядитесь о встрече его. Судя по моей езде, он, выехав из Иркутска15марта, к 29 и даже к 28-му может быть в Олекме. Ибо он нигде, кроме Мачи, останавливаться не имеет надобности. Въезду в город Якутск приноровите быть или в четвертом после обедни, или лучше в субботу пред вечернею. Но отнюдь не в пятницу великую. Часы в субботу могут быть отправлены в 9 часов. Между 10 и 2 часом может быть въезд и встреча. Последнее должно быть в Соборе, куда должны собраться все священно- и церковнослужители. При входе преосвященного в Собор его должны встретить на крыльце протоиерей без епитрахили и церковный староста. По входе в Собор ему подадут на обычном месте мантию. Ключарь или соборный священник поднесет ему крест. Протодьякон с дьяконами с кадилами и трикириями, и дикириями станут на своем месте. А священники все до одного будут стоять в ризах на местах, где обыкновенно стоят священники при встрече Архиерея, прибывшего к служению.

Выезжая на встречу Владыке, не берите с собою никаких различных вещей, кроме стихарей для трех певчих, потому что все это будет у Владыки.

Преосвященный, поцеловав крест, положит его на блюдо, держимое ключарем, и абие священницы поклонятся Архиерею, пойдут к Алтарю и, не доходя до амвона или солеи, станут по обе стороны. Певчие должны петь «Не рыдай мене Мати», начав тогда, когда Преосвященный положит крест на блюдо, и будут петь дотоле, пока он не приложится прежде к плащанице, потом к иконам при Царских вратах и храмовым, которые должны лежать на налоях по обе стороны Царских врат. Преосвященный, приложившись к ним, обратится к народу, и певчие тотчас должны перестать петь.

По окончательном обычном благословении народа, священники должны подходить под благословение к Преосвященному и, получив оное, проходят в Алтарь и потом разоблачаются и тотчас же выходят из Алтаря без риз и епитрахилей для провождения Преосвященного до кареты, в которую он сядет в мантии и с жезлом и поедет в монастырь, где также должны его встретить казначей с поддьяконом у кареты, а наместник с братиею в церкви. Вход в церковь и прочее должно быть так же, как и в Соборе. По благословении Преосвященным братии и других он в мантии с жезлом пойдет в свои кельи провождающими его братиями в мантиях.

По входе в кельи, он зайдет в домовую церковь. И там, приложившись к плащанице и иконам, пройдет в кельи и там совлачится, и казначей поведет его в гостиную и попросить садиться на приготовленное место.

Вечерню Преосвященный может слушать или в домовой церкви, или в монастырской.

Утреню и Литургию, и потом вечерню он будет отправлять непременно в Соборе. А затем все прочее будет зависеть уже от воли его.

Я думаю, что не лишнее будет, если он тотчас по уходе народа, из его келий, или после вечерни съездит к Губернатору с визитом.

Ну, удружили Вы мне попом! Хорошо, что я узнал его еще вовремя. Я еще на первой станции заметил, что у него глаза пьяные, но я полагал, что это тем и кончится. Потом я тоже заметил на Маче, и последнее я ему заметил с любовью и с убеждением не пить водки.

В Анге я заметил, что он опять не трезв; но он служил всенощную безошибочно и читал Евангелие (даже) очень хорошо.

Но в Манзурне он выказал себя: каков он пьяный. Несмотря ни на чьи убеждения, ни на то, что я нахожусь в том же доме и могу все слышать, он изволил кричать на кого-то очень повелительно, и проч. проч. проч.

Я решился возвратить его вспять и не жалею. Потому что он, как мне сказывали, там, вместо того, чтобы служить в церкви, пьет и спит.

Итак, вот еще новый экземпляр монастырской коллекции.

Что-то наш о. Масюков? Но об этом довольно.

О новом Владыке Вашем я могу сказать теперь только то, что он решительно ничего хмельного не пьет и не пил никогда, даже и пива пивал мало. Смеяться он, кажется, совсем не умеет, в пище он невзыскателен, словом сказать, монах. Но к делам, кажется, он не скоро привыкнет, и потому в первое время все управление паствою и делами должно большею частью пасть на Вас, и я благодарю Бога, что Вы, а не другой кто будет руководителем Вашего Владыки, ибо я вполне уверен, что Вы не злоупотребите его доверенностью Вам, — и все, что будет хорошо или худо в управлении Вашем, я прямо буду приписывать именно Вам, т. е. тебе, мой возлюбленный о Господе!

Но вот что считаю нужным сказать Вам: хот Вы и Хитров, но хитрить не мастер, у Вас все на лице написано: и весьма часто, что на уме, то и на языке. И от того не знающему Вас иногда ответы Ваши, или обращение Ваше могут показаться неучтивостию, а для подозрительного, пожалуй, и хуже еще. И потому зарубите себе на нос: никогда при других не говорить ничего против мнений Владыки, и оказывать ему вежливость. А в служениях, не делать косвенных поклонов (что нередко у Вас бывает), дабы не подать никому ни малейшего повода, что Вы руководите Владыку, да и наедине будьте осторожны, дабы как-нибудь не подать повода Владыке думать, что Вы хотите править им. И даже при вызове с его стороны быть вполне откровенным, старайтесь передавать Ваши мысли и замечания в виде позолоченных пилюль — но sat sapienti!.

Знаю, что не совсем иногда будет легко Вам поступать так: но зато, не скажу более — Вы меня будете одолжать, радовать и утешать.

Но — довольно пока. Надобно написать что-нибудь и другим.

Прощайте, но не смею сказать до свидания, хотя и искренно желаю (ибо