Молдавский старец Паисий Величковский. Его жизнь, учение и влияние на православное монашество - Сергий Иванович Четвериков

больнице и заботиться посильно о их телесных нуждах и, напутствовавши их всем необходимым, с миром отпускать. Все эти и другие общежительные уставы, как во святой горе Афонской по силе нашей сохраняли, так и здесь насколько возможно сохраняем: только еще странноприимниц готовых не имеем и достаточного количества келий для братии, так что живем в великой тесноте. Но надеемся, что Господь подаст нам все необходимое, дабы всякий брат, после трудов церковного правила и различного послушания, ради умного делания и телесного подвига, так же и упокоения имел бы свою особую келейку, как тихое и небурное пристанище, отчего может быть лучшее духовное устроение и успеяние в братии.

(15). Молим Ваше Преосвященство, да будет возбранен вход в обитель женскому полу, за исключением крайней нужды во время войны и бегства. Также и скит, созданный во имя Святого Еноха, Илии и Иоанна Богослова да не будет никогда отделен от монастыря. Да будут в нем братия из монастыря от настоятеля и от всего собора добре чин и уставы общежительные блюдущие определенны, и все необходимое к жизни получают от общины. Страннии же иноки и свое особое стяжание имущие никоим образом там да не будут. И по определению собора пусть там совершают и правила церковные и Божественную литургию ради поминовения ктиторов и благодетелей.

(16). Заключает в себе правило о переселении в село монастырских рабов и об устроении там для них церкви и мiрского иерея, дабы монастырь остался без всякого смущения.

(17). О порядке избрания настоятелей. Да не будет по смерти одного настоятеля другой присылаем со стороны. Но по согласному и единомысленному всего собора избранию и по совету умирающего настоятеля и по благословению преосвященного митрополита должен быть таковой избран от общества братий и, который бы всех превосходил разумом духовным, знанием Священного Писания и общежительного устава, также послушанием, отсечением своей воли, любовью, кротостью, смирением и всеми добродетелями, могущий словом и делом подать братии добрый пример, саном священства почтенный. И так как наше общество состоит из трех наречий, то должен он хорошо знать три языка, греческий, славянский и молдавский или хотя бы два – славянский и молдавский. Если же какой начальник будет поставлен со стороны, а не от собора братий, самим делом не стяжавший совершенного послушания и отсечения своей воли и рассуждения, не прошедший в общежитии терпения укоризны и бесчестия, силы Писания и общежительных уставов не ведущий, еще же и имеющий свое особое имущество и не с тою целью принявший начальство, чтобы положить душу свою за братию, но только чтобы себя упокоить и увеличить свое имение, как таковой может хорошо управлять стадом овец Христовых? Да и собор братий, как покорится такому наставнику? И если бы когда-либо что-нибудь подобное и совершилось, без соборного избрания начальник над братией поставлен был, то иное от этого не воспоследует, как только всеконечное и совершенное расточение братий и разорение общему житию. Разве только никоим образом во всем соборе братии не найдется такого, который мог бы и словом и делом и примером вести братию ко спасению. Но и тогда со стороны взятый по такой крайней нужде должен быть поставлен с добровольным произволением всей братии, давши обещание Богу пред всею братией до самой смерти своей не иметь и не приобретать никакой своей собственности, и вместе с братиею иметь общими все нужды. При таком только условии может не быть запустения общему житию.

(18). Монастырь сей нигде же никогда да поклонен будет, яко же о сем страшную клятву блаженной памяти ктитора святыя обители сия обретохом: Зане же от сего всеконечное общему житию было бы разорение. Не поклонен же нигде монастырь сущий может благодатию Божией и общее в нем братий житие неразоримо и непоколебимо пребыти.

* * *

Представленный старцем Паисием устав братства был одобрен и утвержден высшею молдавскою церковною властью. Старец и братия могли начать спокойно устраивать свою жизнь на новом месте. Вскоре по переселении старца Паисия в Драгомирну произошло его пострижение в схиму. О прибытии старца в Драгомирну узнал его давний друг и наставник иеромонах Алексий, проживавший в Мерлополянском скиту в Валахии у старца Василия. Он пришел в Драгомирну и прожил у старца всю зиму. По просьбе Паисия иеромонах Алексий облек его в схиму, сохранив ему прежнее имя Паисия. Это событие доставило радость всему братству. Отец Алексий прожил в Драгомирне до Пасхи 1764 года и ушел обратно в свой скит, провожаемый с большим сожалением и старцем и братией, так как он привлек к себе все сердца своею необыкновенною добротою. По смерти схимонаха Василия, Алексий был начальником и старцем в своем скиту.

Устраивая свою жизнь в Драгомирне, старец Паисий прежде всего обратил внимание на порядок богослужения, который во всяком церковном обществе составляет его основание. Богослужение в Драгомирне совершалось строго по чину Святой Горы. На правом клиросе пели по-славянски, на левом по-молдавски. Устав общежития соблюдался так же строго. Никто из братий не смел и дерзнуть назвать какую-нибудь вещь моею или твоею, но должен был считать все от Бога посылаемое общим достоянием братства, получая все необходимое для себя от старца. Трапеза всем подавалась общая, кроме больных и престарелых или слабых. Все послушания внутри монастыря – в поварне, в пекарне и т. д. выполняли сами братья. Они же сами исполняли и разные мастерства, сапожное, столярное, слесарное, портняжное и др. Каждый совершал свое послушание охотно и усердно, добросовестно ради Бога по силе своей. Ослушанию, самочинию, противоречию в братстве не было места. Братия сами работали и на огородах и в поле и смотрели за скотом. Во время работы на устах должно было быть молчание, а в сердце тайная молитва. Сам старец нередко выходил с братией на общее послушание и работал вместе с прочими, подавая пример. Во время уборки хлеба братия проводили иногда по несколько дней в поле. Ради правила церковного и других церковных нужд вместе с братиями отправлялся в степь и духовник, имея при себе и Божественные Таины. Нередко старец призывал и врача, а иногда приезжал и сам и проводил с братией в степи по три и по четыре дня, и это было для братии величайшим праздником. Старец благословлял их труды, радовался их усердию и беседовал с ними. Когда старец уезжал, братия с любовью провожали его, просили благословения и молитв, целовали его руки и возвращались на работу, радуясь тому, что повидали своего старца и послушали его бесед и наставлений.