Золотая цепь старчества. Русское старчество XX века - Людмила Ильюна

Так, с поднятыми руками, всего в слезах, увели его, не окончившего службу, из церкви домой. Позже святой праведный Иона рассказывал, что он видел: шел Христос, за Ним священники, раздиравшие на Нем ризы. Рядом с Господом шел преподобный Серафим Саровский и горько плакал. А Господь сказал ему: «Не плачь, они покаются!»

Отец Иона окормлял Свято-Михайловский монастырь, находившийся в Одессе, и Благовещенский, стоящий в 25-ти верстах от города. В последние годы жизни, предвидя будущие скорби, праведный Иона в храме Благовещенского монастыря сказал: «Я вижу двести венцов мученических над сестрами». Во время гонений двести монахинь были замучены.

Сам же праведник долгие годы был мучим тяжелейшей болезнью — уремией. Она и приблизила его кончину. Святой праведный Иона отошел ко Господу 17 мая 1924 года. Ныне его честные мощи находятся в кафедральном соборе города Одессы.

Преподобный Севастиан Карагандинский

Со старцем Севастианом Карагандинским у автора этих строк связано много личных переживаний. Я не была с ним знакома — он скончался в далекой Караганде, когда мне было всего 9 лет. Но для меня он был первый «живой старец», потому что одной из моих духовных наставниц была духовная дочь прп. Севастиана — инокиня Анна (Иговская). Она, как и другие чада старца, жила памятью о нем, вернее — это была не просто память, это было посмертное служение. И потому всякий, кто был знаком с духовными чадами батюшки, невольно проникался его духом, любовью к нему, почитанием. И недаром старец Севастиан был прославен Церковью — канонизирован еще до того, как было прославлено большинство исповедников, новомучеников и старцев. Почитание народное, благодарная память духовных чад сделали возможным прославление уже в 1997 году. А до этого от руки переписывались воспоминания о «последнем оптинском старце» — так его тогда называли — и передавались «по рукам», и аз грешная в первый раз смогла, не бросив на половине (из-за неумения), перепечатать их в нескольких экземплярах, и давала читать своим друзьям.

Нужно сказать, что для многих из нас — в 1970-е годы сознательно пришедших в Церковь — Православие открывалось именно через старчество. Через рассказы о благодатных старцах, чтение их поучений, писем, проповедей.

Через старца Севастиана ниточка тянулась к Оптиной пустыни — ведь он был келейником великих старцев оптинских: сначала прп. Иосифа, а потом, после его смерти († 1911 г.), прп. Нектария. В 1917 году в Оптиной пустыни, перед самой революцией, отец Севастиан принял монашеский постриг, а в 1923 году, накануне закрытия монастыря, был рукоположен во иеродиаконы.

Господь сподобил отца Севастиана послужить великому оптинскому старцу Нектарию в годы его странничества после изгнания из обители — последние пять лет жизни. Всего 17 лет прожил отец Севастиан под непосредственным окормлением старца Нектария. А перед кончиной в 1928 году прп. Нектарий благословил своего келейника (уже рукоположенного во священники) служить на простом сельском приходе.

Как и многие священноиноки, выгнанные из своих монастырей, отец Севастиан стал после революции приходским священником — пять лет прослужил в г. Мичуринске, снискав себе любовь и уважение народа. Таких священников власти не любили, и в 1933 году иеромонах Севастиан был арестован и отправлен в Карагандинские лагеря.

Многие сотни новомучеников полегли в казахстанской земле, но отцу Севастиану Господь судил выжить и стать светочем для всей этой земли — в 1944 году батюшка был выпущен на свободу и поселился близ Караганды в Михайловке. К нему стали съезжаться монашествующие со всей страны, из Украины, Сибири, из Средней Азии и центра России. Он всех принимал с любовью и помогал устроиться. Так образовался «монастырь в миру», который жил в полном послушании у старца и в полной конспирации. Так странно теперь рассказывать о старце в книге и знать, что она большим тиражом разойдется по стране! Ведь я еще помню, как «мои бабушки» воспоминания о своем духовном наставнике передавали со словами: «Только будьте осторожны, смотрите, кому давать читать». А в самих воспоминаниях подробно рассказывается о том, как тайно служили литургию на дому, читали и пели молитвы шепотом; рассказывается, как тайно батюшка ходил по домам своих прихожан — под угрозой очередного ареста крестил, исповедовал, причащал. В то время, когда воспоминания читались еще в рукописи, потрясло в них описание передвижения батюшки по улицам поселка — когда он выходил из своего домика, все собаки срывались со своих сторожевых мест и рассаживались по «пути следования» батюшки — таким образом оказывая ему почесть как носителю Духа Божия (ведь тварь порой лучше, чем люди, чувствует присутствие духовной силы в человеке).

В 1952 году в Михайловке разрешили открыть молитвенный дом, а через три года и церковь. Прослужил преподобный Севастиан настоятелем храма до дня своей смерти в 1966 году. Теперь уже не таясь могли приходить к нему люди. И сколько благодарных воспоминаний они оставили для нас! Ведь многим из них старец в прямом смысле слова спас жизнь: кого-то не благословил брать билеты на поезд, который, как потом оказалось, потерпел крушение, кому- то не разрешил идти той дорогой, где его поджидала опасность и неминуемая гибель, кого-то исцелил от неизлечимой болезни. Старец Севастиан (как и всякий старец) брал на себя немощи своих духовных чад. Он «разгружал» других, освобождал от душевной печали и скорби, а сам страдал.

В воспоминаниях потрясает описание последних дней преподобного — как он мучился! Он до конца выбаливал грехи своих духовных чад, и прежде всего всем нам свойственный грех недружелюбия, самолюбия, неумения уступать другому. Перед кончиной он сказал им: «Вот я всех вас прошу, чтобы вы утешали друг друга, жили в любви и мире, голоса бы никогда друг на друга не повысили. Больше ничего от вас не требую. Это самое главное для спасения. Здесь все временное, непостоянное, чего о нем беспокоиться, чего-то для себя добиваться. Все быстро пройдет. Надо думать о вечном».

День памяти прп. Севастиана 19 апреля (1966 года).

Преподобный Лаврентий Черниговский

В предисловии к житию старца Лаврентия говорится об удивительной для мирского человека закономерности: «Для спасающейся христианской души наличие биографических данных и четких географических описаний, равно как и подробное перечисление дат посвящения в сан, — все же является второстепенным. Важна духовная сущность воспринимаемого, неповторимая единственность красоты образа Божия, открывающегося через избранные сосуды Духа».43 Читая эти слова, я вспомнила те времена (начало 80-х), когда мы читали машинописные странички с пророчествами прп. Лаврентия. Мы ничего о нем не знали, не знали