Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский

Через несколько недель жизни в скиту, общаясь с братьями и занимаясь огородом, я понемногу обрел физическую крепость и пришел в себя. В душе вновь появилось желание и силы вернуться в уединение. В это время на Решевей неожиданно появился радостный Андрей, благополучно пробравшийся через границу – ночью, под автоматными очередями. Блокада Абхазии со стороны России продолжалась, и без особого разрешения пройти пропускной пункт на Псоу никто не мог.

– Батюшка, я столько вещей хотел вам привезти, как обещал, но, когда узнал, что граница закрыта, вынужден был все оставить!.. – оправдывался гость.

– Ладно, Андрей, хорошо что приехал! – обнял я его. – Помоги забросить груз к келье – и слава Богу!

С тревогой я открыл письмо от отца. Оно оказалось полной противоположностью тому, что мне представлялось зимой. Отец, через посредство отдела кадров Лавры, начал сдавать комнату священникам-заочникам, приезжающим на экзамены, и даже собрал для меня небольшую сумму денег. Здоровье у него хорошее, не болеет. Мама моего друга архимандрита Пимена приняла монашеский постриг, и теперь ее зовут монахиня Сергия. В конце письма он передавал поклоны от братии и от батюшки. У меня отлегло от сердца.

В одно утро я не смог разбудить Андрея. Он спал мертвецким сном.

– Отец Пантелеймон, что с моим другом приключилось?

– Сидели за чаем до пяти утра… Пусть отсыпается!

– Так почему же ты не ушел?

– Как я уйду? Вижу, он сидит, слушает, ну и я сижу!

Несколько раз мы с тяжелым грузом поднялись на водопад, где под камнями находился промежуточный тайник. После зимы мне хотелось взглянуть на свою келью с противоположного борта ущелья, с Бзыбского хребта, чтобы удостовериться, что ее не видно с той стороны и с вертолета. Мы перенесли груз с водопада в келью и отслужили литургию перед походом. У реки мы долго искали переправу, но везде было глубоко и очень быстрое течение остужало наш пыл. Наконец мы нашли спокойное место среди больших камней посреди реки. Воды было по грудь, и поневоле пришлось освоить новый метод переправы, который нам понравился своей безопасностью. Он состоял в следующем: переходя быструю реку, не следует бороться с течением, а давать ему передвигать тело напором воды в спину. Чтобы течение не сбило нас с ног, мы упирались в дно лыжными палками.

Двигаясь по хребту, мы взобрались на одну из небольших вершин, называемую Мухурша, чтобы осмотреть оттуда месторасположение нашей церкви на Грибзе. Нашу поляну закрывал густой лес и, к моему большому облегчению, мы не смогли разглядеть даже крышу. Заходящее солнце освещало нас сзади. Впереди, на белом расплывающемся облаке, мы увидели свои фигуры с сияющими ореолами вокруг головы. Не удержавшись от восторга, мы подняли вверх руки и по-мальчишески завопили: «Ура-а-а!» Наш крик многократным неослабевающим эхом покатился по темнеющему внизу бору, теряясь в дальних ущельях.

Под вершиной тропа привела нас в брошенный пастуший балаган. На полках стояли молочные бидоны. Андрей принялся в полутьме искать припасы на ужин. Я остался снаружи. Мой друг исследовал фляги и сообщал радостным криком о своих находках.

– Батюшка, мука!

– Отлично! – отозвался я.

– Батюшка, масло!

– Прекрасно!

– Батюшка, соль!

– Хорошо!

– Батюшка, а это… – последовало молчание.

– Что там? – спросил я.

– Тьфу, хлорофос!

– Что же ты по запаху не определил?

– Да разве поймешь тут в темноте… – ответил, отплевываясь, Андрей.

Вечером мы угощались горячими лепешками с маслом, испеченными в костре на крышках из-под котелка.

Спуск с хребта прошел не совсем удачно, так как я выбрал неверное направление, и мы завязли в густых зарослях рододендрона. Когда мы вернулись в скит, Андрей распрощался со мной, сказав, что он прибыл пока на разведку, а в конце лета с ним хочет приехать отец Анастасий, издатель Лавры, с москвичом, строителем храма на Псху, Михаилом. Заодно он пообещал привезти мне подъемное устройство – полиспаст для строительства кельи, – поднимающее до ста пятидесяти килограммов груза. С Андреем я передал письмо отцу, и также написал о своей жизни батюшке, сообщая о найденном для церкви новом месте в скалах. Мне еще хотелось попробовать перейти на простой способ питания, как я иногда делал в Таджикистане, – растворять муку с водой и пить. Не был я уверен лишь в том, не испорчу ли я этой смесью желудок. Об этом я также сделал в письме