Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 2 - Монах Симеон Афонский

– Симон, Симон! – раздался стук в стену. – Скорей зайди ко мне!

В комнате меня встретил испуганный сосед:

– Ну как, слышал?

– Что слышал? Котов? – переспросил я.

– Какие коты? Это же бесы!

Как я ни убеждал испуганного паренька, не смог убедить его в том, что это вопили обычные монастырские коты. Его состояние обезпокоило меня и я отправился к батюшке.

Отца Кирилла я встретил в коридоре, он выходил из умывальной комнаты.

– Простите, батюшка, безпокоюсь за моего соседа, с ним что-то происходит…

Выслушав мой рассказ, старец заметил:

– Правильно сделал, что пришел ко мне. О таких случаях нужно сообщать духовнику. Хорошо, я поговорю с этим диаконом. Забота о ближних – это обязанность каждого монаха…

Взяв благословение у старца, я ушел в келью успокоенный. Впоследствии мой сосед выправился и стал достойным священнослужителем.

Но что особенно меня привлекало в старце – его любвеобильная рассудительная мудрость, мирный спокойный характер, смирение и кротость – все это как будто растворялось в присутствии его мягкой и нежной благодатной силы, окутывающей неизмеримой любовью души всех, кто вступал в общение с отцом Кириллом. Хотя я периодически видел его молящимся по четкам, но чаще находил старца глубоко погруженным в чтение Евангелия.

– Батюшка, простите, можно у вас спросить, если это удобно?.. – как-то осмелился я задать ему волнующий меня вопрос, когда в келье никого, кроме нас не было.

– Конечно, конечно спрашивай…

– Скажите, пожалуйста, как вам удалось стяжать такое мирное состояние духа и такую благодать? Иисусовой молитвой?

– Мне не довелось сугубо заниматься Иисусовой молитвой, поэтому все свое внимание я обратил на чтение Евангелия, чтобы всем сердцем вникнуть в Его сокровенный смысл. Так Господь укрепил меня через слово Божие, которое стало всей моей жизнью и молитвой…

Да, я не встречал еще никого, кто с таким вниманием и сосредоточением, как старец, читал Священное Писание. Он весь погружался в чтение, и тогда становилось ясно, что он не просто читает слова Христовы, а живет ими, дышит ими, впитывая в себя их благодатную суть. С тех пор я серьезнее и внимательнее стал относиться к своему монашескому правилу, чтению канонов, акафистов, Евангелия и Псалтири, стараясь не рассеиваться ни на одном слове. А когда замечал, что ум уходит в мечтания, старался снова возвращать его к тексту. Такое внимательное чтение священных текстов постепенно открыло мне молитвенную суть этого процесса, когда душа вбирает в себя не только слова, а сокровенный смысл того, что они передают. Так чтение монашеского правила, благодаря опыту старца, стало для меня молитвенной практикой наравне с Иисусовой молитвой. Впоследствии, уже в горном уединении, пришло умение читать духовные книги, не прерывая Иисусовой молитвы, что впоследствии оказалось по плечу и некоторым близким отцам и братии.

Усердствуя в стяжании внимания и молитвы, к сожалению, незаметно для себя я сделал уединение самоцелью. Поэтому у меня случались досадные ошибки из-за того, что я полагался на свое понимание: принимал иной раз решения без совета со старцем и без рассуждения. Считая Иисусову молитву основой всей духовной жизни, я решил по вечерам, сидя с четками в келье, не откликаться ни на звонки, ни на стук в дверь. Однажды вечером в мою дверь стучали так долго, что я начал раздражаться. Тем не менее, несмотря на сильный стук и просьбу отворить, я не вышел. Утром я узнал, что стучал ко мне ризничий Лавры, которому срочно потребовалась машина для поездки к больным людям. С опозданием я выделил ему автомобиль, но чувствовал себя очень неловко, хотя этот монах остался приветлив и дружелюбен со мной. Потом он стал известным епископом.

В другой раз зимой, среди ночи, долго звонил телефон. Я принципиально не поднимал трубку, давая понять, чтобы меня не безпокоили по ночам. Со стыдом пришлось узнать на другой день, что ночью прорвало Лаврский водопровод, и наместник с рабочими устранял неполадки. Краснея лицом, пришлось просить прощения у настоятеля и рабочих, поклявшись впредь не быть с людьми «принципиальным». Сердце, не очистившееся от эгоизма, не постигает сути Иисусовой молитвы, основанной на самоотречении. Но до этого понимания мне еще нужно было дорасти в дальнейших нелегких поисках спасения.

Не преодолевшие своих греховных привычек к веществу и к вещественному миру, хотя и знающие, что истина существует, погибают, не имея сил стяжать ее. А преодолевшие тяжесть греховных навыков из незнающих истину становятся умудренными во Христе и из погибающих – достигшими блаженного Отечества на Небесах. Уверенно жить в Тебе, Христе, и спасаться Тобою смогли жившие прежде нас, ибо нашли Тебя, Христе, вечную истину. Свою уверенность в непреложность спасения они передали нам, дабы и мы, слабые и безсильные, стали крепкими и сильными в Тебе, Господи, Твоим Божественным смирением и кротостью.