Жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней святого Димитрия Ростовского. Книга одиннадцатая. Июль - Святитель Димитрий Ростовский

дочерью и немногими рабами и рабынями она тайно от царя ушла из города и, прибыв в Египет, стала наблюдать за своими имениями. Она отправлялась иногда во внутреннюю Фиваиду со своими слугами и экономами и, обходя церкви и монастыри, мужские и женские, делала много пожертвований, щедро раздавая золото и серебро.

Был там близ города один девический монастырь Тавеннский со ста тридцатью монахинями, о богоугодных делах которых много хорошего рассказывали в народе: ни одна из них не пила вина. не вкушала масла, винограда и каких-либо плодов. Некоторые из них, которые поступили в монастырь с детства, никогда и не видели последних. Пища их была хлеб с водой, сочиво и зелень, и то без масла. Они ели один раз в день, вечером; некоторые же – через день, а иные через два дня принимали немного пищи. Они никогда не отдыхали и не мылись. О бане нечего и говорить: они и слышать не могли об обнажении тела, и самое слово баня употреблялось у них в упрек, в стыд и насмешку. Каждой постелью служило волосяное рубище на земле, трех локтей в длину и один локоть в ширину: на этом они спали и то немного. Одеждой их были власяницы, длинные до земли, покрывавшие их ноги. И каждая трудилась по силе, сколько могла. Когда какой-либо из них случалось заболеть, то она не принимала никакого лекарства, но с благодарностью переносила болезнь, как бы принимая великое благословение от Бога, и от Него одного ждала помощи. Никто из них не выходил за монастырские стены и не разговаривал с приходившими, а все переговоры велись через одну привратницу: всё усердие их было направлено на собеседование с Богом в молитве и на угождение Ему. Потому и Бог принимал их молитвы и творил много ради них знамений, подавая исцеление всяким больным, которые стекались туда. Блаженной вдове Евпраксии очень понравился этот монастырь достойною удивления жизнью этих монахинь; она часто приходила туда с дочерью и приносила в церковь свечи и ладан. Однажды она сказала игумении и другим старшим сестрам:

– Я хочу вашему монастырю принести небольшой дар в двадцать или тридцать литр564 золота, чтобы вы помолились Богу обо мне, о дочери моей и об умершем ее отце Антигоне.

Игумения же – она была диаконисса565, и звали ее Феодулой – так отвечала ей:

– Госпожа моя, этим рабыням твоим вовсе не нужно ни золота, ни имущества: они всё отвергли в этом мире, чтобы сподобиться наслаждения вечными благами, поэтому мы ничего не хотим иметь на земле, чтоб не лишиться небесных богатств. Впрочем, чтоб не опечалить тебя, – принеси немножко масла в церковные лампады, свечей да ладану, и получишь за это награду от Господа.

Евпраксия так и сделала, и просила игуменью и всех сестер помолиться об ее муже Антигоне и о дочери.

Однажды, когда Евпраксия пришла, как обыкновенно, в этот монастырь, то игуменья, словно по внушению от Духа Божия, сказала маленькой девочке Евпраксии:

– Госпожа моя Евпраксия, любишь ли ты этот монастырь и этих сестер?

– Да, госпожа, – отвечала та, – я люблю вас.

– Если ты любишь нас, – продолжала игуменья, – то останься с нами в иноческом образе.

Девочка отвечала:

– В самом деле, если не будет огорчена моя мать, я не уйду отсюда.

Тогда игуменья спросила ее:

– Скажи мне правду, кого ты больше любишь: нас или своего обрученного?

– Я его не знаю, – отвечала девочка, – а вас знаю и люблю. Скажите же и вы мне, кого вы больше любите: меня или Того, как вы называете, Обручника?

Игуменья отвечала:

– Мы любим тебя и Христа нашего.

Девочка на то призналась:

– И я люблю вас и Христа вашего.

А мать ее Евпраксия сидела, слушала благоразумные речи своей дочери, и обильные слезы текли из глаз ее. Слушала и игуменья с умилением слова маленькой девочки и удивлялась, как она, еще ребенок – ей не было еще полных семи лет – так умно отвечала. Наконец, мать, которой жалко стало дочери, сказала ей:

– Пойдем, дитя мое, домой, уж вечер.

Но девочка отвечала на это:

– Я останусь здесь с госпожой игуменьей.

На это игуменья заметила ей:

– Ступай с матерью домой, тебе нельзя здесь остаться: здесь может жить только такая девушка, которая посвятила себя Христу.

– А где Христос? – спросила девочка. Игуменья обрадовалась и показала ей пальцем на образ Христа. Девочка побежала, поцеловала икону Спасителя и, обратившись к игуменье, сказала:

– Воистину и я обещаюсь Христу и не уйду отсюда с матерью, но останусь с вами.

– Дитя, возразила игуменья, тебе не на чем спать, тебе нельзя остаться здесь.

– На чем вы спите, – отвечала девочка, – на том и я буду.

Уже вечер склонялся к ночи, а мать с игуменьей всё уговаривали всячески девочку уйти из монастыря и пойти домой, но ничего не могли сделать, так как она вовсе не хотела уходить оттуда. Наконец, игуменья сказала ей:

– Дитя, если ты хочешь здесь жить, то ведь надо будет учиться грамоте, псалтири и – поститься до вечера, как и другие сестры.

– И поститься буду, согласилась девочка, и учиться всему буду, только оставьте меня здесь.

Тогда игуменья сказала матери:

– Госпожа моя, оставь ее здесь: вижу, что воссияла в ней благодать Божия, что праведные дела отца ее и твоя чистая жизнь, и обоих вас родительские молитвы и благословение ведут ее в жизнь вечную.

Тогда стала благородная Евпраксия, подвела к иконе Спасителя свою дочь, подняла руки вверх и сказала со слезами:

– Господи Иисусе Христе, Ты позаботься об этом ребенке: Тебя желала она, Тебе отдала себя!

Потом обратилась к девочке:

– Евпраксия, дочь моя! Бог, утвердивший неподвижно горы, да утвердит тебя в страхе Своем.

С этими словами, отдала она девочку в руки игуменьи, а сама плакала и била себя в грудь, и все монахини плакали с ней вместе. Итак, она вышла из монастыря, отдав дочь свою Богу.

Наутро рано пришла она опять в монастырь. Игуменья взяла девочку Евпраксию, привела ее в церковь и, совершив молитву, облекла ее в ангельский иноческий образ при матери ее. Мать, увидев ее в ангельском чине, воздела руки к небу и так начала молиться о ней Богу:

– Царь вечный, начавший в ней благое дело, Ты и доверши его,