Георгий Сидоров - Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации. Книга 4. За семью печатями

– Ну, сварится, а что потом?

– Из жидкого месива делаются пищевые гранулы, а из костей получают костную муку. Потом и то, и другое скармливают тем же коровам, свиньям, птице и всему остальному.

– Получается, что коров, свиней, кур насильно превращают в каннибалов?

– Так оно и есть, в каннибалов, – лицо Добрана Глебыча стало мрачным. – Беда в том, что прионы от температуры не гибнут. В результате, возникает болезнь, которая известна в науке как «коровье бешенство».

– Бешенство оттого, что прионы разрушают у крупного рогатого скота мозг. То же самое происходит и у свиней. Просто об этом меньше пишут. Фактически, куру четвероногих… Но весь ужас состоит в том, что прионы коров и, особенно, свиней близки к человеческим, – Ярослава посмотрела на меня долгим выжидающим взглядом.

От услышанного меня бросило в жар.

– Вы хотите сказать, что все люди, поевшие мяса заражённой скотины, обречены?

– Именно это мы и утверждаем, металлическим голосом произнёс Добран Глебыч. – Но, насколько мне известно, и Британия, и США экспортируют свою говядину, свинину и мясо птицы в десятки стран мира. В том числе и в Европу. В ту же Испанию, Бельгию, Германию, Польшу и, конечно же, в разорённую войной Югославию…

– Почему ты забыл о России? Тысячи тонн такого вот отравленного мяса каждый год поступает в Москву, Петербург, Смоленск, Волгоград, да и к вам, в Сибирь, везут тот же смертельный продукт. В Новосибирск, Красноярск или

Хабаровск… Но беда не только в самом инфицированном мясе. Имеется ещё одно обстоятельство: продукты такой вторичной переработки «мясной промышленности» начинают охотно приобретать некоторые наши сельскохозяйственные акционерные общества и отдельные тупые фермеры. И тех, и других интересует только прибыль. То же самое происходит по всей Европе. Ещё немного и промышленность вторичной переработки будет запущена в Германии, Австрии и Польше. Во Франции это процесс уже пошёл…

– Что же получается, что в настоящее время и в Европе, и Азии, и у нас в России разгуливают миллионы людей, нервная система которых поражена хищными прионами. Пройдёт десять, двенадцать лет высчитанного периода и все они в страшных муках отправятся на кладбище.

– Хорошо хоть на кладбище, а не на вторичную переработку, – откликнулась со своего места Светлена.

– А что, может быть и такое? – посмотрел я в её сторону.

– Вполне, – кивнул головой её отец. – На Западе давно отмечен факт, что далеко не все погибшие и не опознанные родными люди попадают в морги. Спрашивается, куда они деваются?

От последних слов старейшины я вздрогнул.

– Неужели может быть и такое?

– А почему бы и нет? Я не удивлюсь, если через пару десятилетий в некоторых странах Запада будет издан закон, предписывающий хоронить только заслуженных деятелей. А простых людей пускать на вторичную переработку. Всё идёт к этому, – сказала Ярослава.

– Значит, оставшееся население будет жить ровно столько, сколько времени займёт вегетационный период болезни?

– Если человечество не остановит такую вот беду, то, очевидно, так, – согласилась со мной Светлада.

– Но мы не коснулись самого главного. Я имею в виду информационное воздействие, – продолжила обсуждение Ярослава. – Начали мы свой разговор с информации. Как ты думаешь, Юра, если животное, пусть не по своей воле, – каннибал и питается дохлятиной, какую оно впитывает в себя информацию?

– Понятно, что информацию самую что ни на есть деструктивную.

– А потом такое животное кто-то употребит в пищу?

– Значит, этот кто-то получит информационный импульс смерти… Долго он не протянет. Если не куру, то другая болезнь сделает своё дело.

– Какой из всего, что ты услышал, можно сделать вывод?

– Единственный: если ничего не изменится, то человечество обречено. Могут уцелеть разве что вегетарианцы?

– И они не уцелеют, для них система припасла генномодифицированные растения, ароматизаторы и вкусовые пищевые добавки. Будь уверен, всё продумано до мелочей. Фактически спасения нет! – почти шепотом проговорил старейшина. – Куда ни кинь, везде смерть… Онкологи называют куру раком мозга. Такова установка… На самом деле всё гораздо страшнее. Но об этом запрещено говорить.

– Выходит, что развязка уже началась? – спросил я своих информаторов.

– Малый вегетационный период уже заканчивается, Юра, к тому же идет мощное информационное воздействие. Вот и вся арифметика.

– Значит, рак головного мозга?

– Пока разговоры идут о раке.

– Возможно, когда-нибудь найдутся смелые люди и скажут правду. Но не в наше время.

Глава 12

Трансгенная технология

Ты должен уяснить для себя, Юра, раз и навсегда одну истину, – поднялся со своего места Добран Глебыч.– у тёмных всё продумано. Всё до мелочей. Они ребята тёртые, знающие, что куда ни кинь, везде всё поставлено с ног на голову.

– Я это заметил.

– Тут не замечать надо, а уяснить. С трансгенными растениями то же самое. Интересно то, что их активно создают, но никто толком не может объяснить, зачем? К тому же многочисленные эксперименты показали, что генномодифицированные культуры в плане урожайности не превосходят обычные.

– А некоторые и уступают известным урожайным сортам,– добавила Ярослава. – Пропагандисты не без основания утверждают, что трансгенные растения более устойчивы к колебанию температур и их не едят вредители. Всё это так. Но плюсы этих растений ни в какое сравнение не идут с минусами. Засухи и заморозки случаются не часто, а насчёт вредителей тут бабушка надвое сказала. Если не ест, к примеру, тля, то это не значит, что данную трансгенную культуру не будут поедать другие паразиты. Те же гусеницы или жуки наподобие колорадского. Именно так всё и происходит, но для производителей генномодифицированных растений весомым аргументом это не является.

– Ими придумываются другие уловки, например, что трансгенные растения более устойчивы к химической прополке. Пусть даже и так, но сколько ядов попадает в их плоды и листья? Никто этого никогда не подсчитывал и подсчитывать не будет. Не дадут! – Добран Глебыч нервно заходил по комнате. – Потому что ГМО создаются не для получения сногсшибательных урожаев, а совсем для другого.

– Чтобы и у вегетарианцев не осталось шансов? – спросил я.

– Причём здесь вегетарианцы? – задумчиво посмотрел на меня старейшина. – Разве мясоеды не едят хлеб или овощи? Растительную пищу все употребляют.

– Если можно расскажи, как влияют ГМО на наше здоровье? – опередила меня с вопросом Светлада.

– На наше никак! – улыбнулся её отец. – Потому что в рационе жителей севера никаких трансгенных растений нет! У хуторских тем более. Потому что хлеб у нас и то свой, не говоря уж об остальном. А насчёт влияния ГМО на здоровье человека и животных простым людям никто не докладывает. Но это не значит, что узнать нельзя. Есть работы многих учёных, естественно, они пока не обнародованы, но познакомить тебя с ними можно. Опыты проводились в России, Германии и в Британии. В основном в закрытых лабораториях. Результаты оказались одни и те же. И у нас, и за рубежом кормили трансгенными растениями крыс. В России взяли для опыта генномодифицированную сою. Надо сказать, что и обычная соя опасна для здоровья.

– Это для меня ново. Чем же? – прервал я рассказчика.

– Тем, что её белки близки по строению к женскому половому гормону. В частности, к прогестерону. Представь, что происходит, когда мужчина в сосисках или колбасе получает такой вот продукт в избытке?

– Это и излишек подкожного жира, и гарантия слабости половых функций, – вставила Ярослава. – Как видишь, соя сама по себе опасна, а ею на 50-70% набивают сосиски, колбасы, магазинные пельмени, котлеты и т.д.

– Получается, что почти все современные колбасные изделия – брак?!

– Не почти, а на сто процентов! Ты забыл про химические ароматизаторы, про вкусовые усилители и добавки – глутамат натрия, калия, аммония, кальция, про красители! Всю эту дрянь наше население ест в поразительных количествах.

– И не только наше, в Европе и Америке происходит то же самое, – отозвалась со своего места Светлена.

Я посмотрел на сидящих рядом со мной девушек и мне стало за себя стыдно. Перестройка полностью развалила советскую систему контроля над качеством питания. С рыночными отношениями в Россию пришло то, что допускать было никак нельзя, – хищное отношение к человеку. Но рынок есть рынок. Для него главное – прибыль. Причём получить прибыль важно любой ценой, пускай даже за счёт разрушения здоровья соотечественников. И эти живущие вне системы люди умудряются отслеживать происходящее, а я, приехавший сюда с «большой земли», оказался «чайником». Не им у меня, а мне у них приходится учиться. Всё наоборот.