Владычество 3 - Рэнди Алькорн

Рыба клюнула, — сказал Олли, — но есть одна вещь, которою я не понимаю.

— Какая? — спросил Кларенс.

— Он быстро понял, что я блефую, когда я сказал ему, что парень, который послал факс, имел в виду что-то другое. Явно у меня есть факс. Почему он не поверил, что я прижал им к стенке Норкоста и Грея, и тот, кто послал его, отрицает его истинное значение?

Кларенс пожал плечами.

— Если бы смог найти это доказательство, — сказал Олли, — я мог бы получить разрешение просмотреть записи телефонных разговоров Харпера. Но этого недостаточно. Мы знаем, что он получил факс 29 августа в 3:32 дня. Я хочу знать, кому он тогда звонил?

Олли посмотрел на номер, потом быстро его набрал.

— Рэй? Олли Чандлер. Как дела в Сакраменто? Слушай, у меня еще кое-что есть. Мне надо, чтобы ты сделал...

— Ладно, давай попробуем еще раз, — сказал Олли Кларенсу, — кто-то мог бы подкинуть героин в твою куртку?

— Повторяю, Олли. Куртка висит у меня в шкафу дома. В среду вечером, да? Я поднялся в четверг с головной болью. Дождь. Я пошел в ней к машине, потом снял ее и положил на сидение. Я не надевал ее, пока не припарковал машину. Я зашел

119

в лифт в парковочном гараже, поехал на первый этаж, прошел в «Трибьюн», поднялся на лифте, повесил куртку и сел за стол. Это так просто. Я не вижу, как кто-то мог подбросить его, пока я не зашел в «Трибьюн».

— Хорошо, тогда кто-то в «Трибьюн» подбросил это, пока куртка висела на вешалке, так? Кто?

— Все там юридически чисты. Они не преступники, а журналисты, — он посмотрел на Олли. — Не говори, что ты думаешь, ладно? Да, я догадываюсь, что кто-то в «Трибьюн» мог сделать что-то подобное, но сомневаюсь. Мой консерватизм не популярен, но они не настолько меня ненавидят. По крайней мере, я так думаю.

— Я попрошу, чтобы Мэнни проверил вахтеров, уборщиков, компьютерщиков и всех, кто имел доступ к вешалке в четверг утром.

— Есть еще кое-кто, кто мог подкинуть порошок, — сказал Кларенс.

— Кто?

— Родригес.

— Офицер? Ладно, брось, Кларенс.

— Мы уже говорили об этом, Олли. Для тебя непостижимо, что коп мог сделать это. Для меня это реальная возможность. Он мог легко вытащить это из кармана и засунуть в мою куртку во время обыска. Мысли шире.

—Хорошо, — сказал Олли, — вернемся к тому, что вырубило тебя на четыре часа на этой скамейке. Ты что-нибудь еще ел или пил, что могло быть отравлено?

Кларенс глубоко задумался.

— Да. Ту зеленую добавку, которая Женива примешивает к моему апельсиновому соку.

— Пищевую добавку? Ну, я слушаю тебя внимательно. Но мы можем привлечь Жениву в качестве подозреваемой.

— Она клянется, что никогда не разведется со мной, но не раз угрожала убить меня.

Олли посмотрел в свои записи.

— Завтрак — жареные орешки, тост, и кофе. Еще кофе в «Трибьюн». Сэндвич в закусочной на ланч. Но никто больше ни в «Трибьюн», ни в закусочной больше не заболел. Ты уверен, что ограничился жареными орешками?

120

— Я не коп, Олли, я журналист.

— Ты то, что ты ешь, разве не так говорят? Пошли дальше. Ты такой здоровый парень. Что еще ты ел?

— Олли, говорю тебе, это так. Может быть, это был инсулиновый шок, но никогда он не возникал столь внезапно, как в тот раз.

— Если это был инсулиновый шок, это невероятно несчастливое совпадение для тебя и подарок судьбы для Трэйси и того, кто хотел обвинить тебя в изнасиловании. Я не очень сильно верю в судьбу. Они знали, что ты будешь в дальней части велосипедной дорожки в темный дождливый день. Если бы они не знали, то не подставили бы тебя с Грэйси.

— Но я все-таки не понимаю, как они могли меня так вырубить.

— Я собрал сведения, — Олли яростно листал свой желтый блокнот, и, наконец, нашел исписанную страницу, — позвонил анестезиологу, д-ру Рэнди Мартину. Я описал, что случилось. Он сказал, что это был такой вырубающий наркотик, и предложил три варианта. — Олли посмотрел в свои заметки, — первое — фентинол. Очень сильный наркотик, укладывает тебя спать на два часа, может больше. Используется в больнице при операциях.

— Больница? Ты думаешь, меня отравил какой-то врач?

— Нет. Эту штуку украли у анестезиологов. Я звонил, чтобы узнать можем ли мы выяснить, что недавно было украдено, если есть какая-то связь. Второе лекарство — это кетамин. Преимущественно используется для анестезии. Д-р Мартин говорит, он вызывает эффект зомбирования на два-три часа. Рядом со мной живет один подросток. Я полагаю, он сидит на кетамине.

— Зомби? Да, я был весь холодный.

— Третий кандидат — это суфентинол. Вообще самый сильный наркотик. Д-р Мартин сказал мне о двоюродном брате этого наркотика по имени... — Олли посмотрел записи, — карфенти-нол. Используется как химическое оружие; мышь, вдохнувшая небольшое количество этого порошка, упадет замертво.

— Зачем кому-то делать это с мышью?

— Не знаю, — сказал Олли. — Во всяком случае, очевидно, что ты принимал не карфентинол, тогда бы тебя сразу вырубило. Хотя физически, ты может быть немного больше, чем мышь.

121

Теперь с этим суфентинолом, д-р Мартин сказал, что определенная доза может уложить на четыре часа.

— Ты сказал, что тесты показали, что мой инсулин был чистым. Но даже если что-то подмешали мне в пищу, разве бы я этого не почувствовал?

— Зависит от того, что это было, и как сильно был перемешан напиток. Д-р Мартин сказал, что единственно