Секс и судьба - Франсиско Кандидо Хавьер

И хотя уста её оставались неподвижными, внутренне она от всей души призывала: «папа, мой папа!…».

Задумайтесь, вы, живущие на Земле, и считающие, что развоплощённые — это лишь горстка пепла! По ту сторону могил любовь и ностальгия очень часто превращаются во всепоглощающие рыдания в лоне сердца!

Невес, встревоженный, пошатнулся … Я обнял его и попросил быть мужественным. Но волны тревоги, с силой бившиеся о разум моего удручённого друга, длились лишь несколько мгновений. Взяв себя в руки, меняя преображённые страданием черты лица, он положил правую руку на лоб своей дочери и стал молить о поддержке Божественное Провидение.

Искорки света, словно крохотные голубоватые огоньки, взлетали из его грудной клетки и падали на истощённое тело, обволакивая его успокоительными энергиями.

Взволнованный, я увидел, как Беатриса впала в мягкое оцепенение. И не успел я выразить своего удивления, как какая-то девушка, которой на вид было примерно двадцать лет по земным меркам, тихо вошла в комнату. Она прошла возле нас, даже не заметив нашего присутствия, и мягко взяла за руку больную, проверяя её пульс.

Вновь прибывшая сделала движение рукой, словно показывая, что всё в порядке. Затем она направилась к небольшому шкафчику, стоявшему рядом, и, взяв необходимый материал, вернулась к изголовью постели больной, чтобы сделать обезболивающий укол.

Беатриса не выказала ни малейшей реакции, оставаясь в состоянии отдыха без сна.

Магнетическое вмешательство, которое она испытала несколькими минутами раньше, притупили её нервные центры.

Совершенно спокойная, девушка, в которой мы увидели случайную медсестру, удалилась в угол комнаты и устроилась в уютном ивовом кресле. Затем она приоткрыла одну из четырёх створок окна, давая доступ потоку свежего воздуха, который мягко коснулся нас.

Вдохнув полной грудью, девушка, к моему великому удивлению, зажгла сигарету и стала рассеянно курить, напоминая человека, который пытается убежать.

Невес посмотрел на неё многозначительным взором, в котором жалость смешивалась с возмущением, и, указывая на неё, сказал мне:

— Это Марина, бухгалтер моего зятя, который занимается торговлей недвижимости… Теперь она выполняет функции помощницы по его просьбе …

Нескрываемая нотка сарказма слышалась в его сдержанных словах.

— Невероятно! — произнёс он. — Закурить здесь, в комнате страдания, где ждут смерти!…

Я рассматривал Марину, чьи глаза выдавали затаённую тревогу.

Всё же выказывая внешне уважительное отношение к благородной женщине, лежащей в кровати, она курила в окно, выпуская изо рта сероватые клубы дыма.

Деля своё внимание между ней и Амаро, нашим другом из духовной сферы, Невес, оставаясь в молчании и стеснении, казалось, хотел поделиться всем, что тяготило его, и едва сдерживал своё нетерпение.

И тогда я решил получше прочувствовать ситуацию.

С уважением приблизившись к девушке, с целью прозондировать её состояние и уловить её самые интимные вибрации, я ужаснулся и был вынужден отступить.

Странные мыслеформы сразу же заставили меня почувствовать, что Марина находится здесь не по доброй милости. Они представляли её привычки и чаяния, противоположные нашим намерениям помочь больной. Её разум витал где-то далеко отсюда…

Ожившие сцены шумной суеты вырывались из её головы… Взгляд её был неподвижен, она внутренне слышала игривую музыку праздничной ночи, которую она провела накануне, всё ещё чувствуя в горле вкус джина, который она приняла в больших количествах.

Довольно смутно, но перед нами возникла она, с чертами выросшей маленькой девочки, она выказывала сложные ментальные образы, которые искрились в её нечёткой ауре, в вихре коптящего тумана.

Приведённый обстоятельствами к сотрудничеству в деле помощи, без какой-либо недостойной цели, я принялся изучать её уединённое поведение. В будущем, если земная медицина захочет эффективно отвечать на нужды больного, она будет внимательно анализировать духовный вид всех человеческих органов, формирующих тело.

Исполненный почтения, я стал анализировать, используя психологический анамнез.

Вначале у Марины проявилось лицо какого-то пожилого мужчины, созданное её собственным воображением, которое несколько раз появлялось у неё на уровне лба.

Он и она, вместе… Их близость сразу же стала очевидной, и можно было догадаться об их связи… Физически они казались отцом и дочерью. Но их позы не могли скрыть пылающей страсти, которую они питали друг к другу. Туманные лёгкие панно, появлявшиеся друг за другом, показывали наших двух героев в экстазе, пьяных от блаженства, когда они садились в роскошный автомобиль, или сплетённых в объятиях на тёплом песке пляжа, устроившихся в тени спокойной рощи или улыбающихся друг другу в шумных местах ночных развлечений… Дурманящие пейзажи Копакабаны в Леблоне[3] проходили чередой, словно на замечательной живописной фреске.

Девушка закрыла глаза, чтобы подольше удержать воспоминания, охватившие её чувства, а затем мысленно и совсем неожиданно представила другого мужчину, такого же молодого, как и она сама. И вот уже она появилась в сценах совершенно другого внутреннего фильма… Она формировала другой жанр декораций, чтобы проявить воспоминания о своих собственных приключениях. Она там также появлялась рядом с молодым человеком, словно была привязана к тем же местам, но пользовалась разными компаниями… Они были вдвоём в той же машине, которую я уже видел, или прогуливались, счастливые, наслаждаясь прохладительными напитками, или участвуя в весёлых играх парков, напоминая собой встречу двух влюблённых подростков, сплетавших воедино свои мечты и надежды …

В течение кратких минут духовной установки, проявивших её такой, какой была в действительности, Марина явила собой раздвоенную личность женщины, рвущуюся между нежностью к двум мужчинам и мыслями страха и тревоги, волнения и сожалений.

Невес, в какой-то мере разделявший мой анализ, прервал молчание и подавленно сказал:

— Ты видишь? Думаешь, легко мне, отцу больной женщины, выносить в этом месте подобную особу?

Я постарался его утешить и, по его просьбе, мы направились в небольшой книжный салон, смежный с комнатой больной, где мы могли бы поразмыслить и побеседовать.

3

В салоне друг посмотрел на меня своими ясными глазами и сказал:

— После развоплощения мы оказываемся во второй фазе существования, и никто на Земле не догадывается о новых условиях, которые обрушиваются на нас… Сначала мы восстанавливаем жизнь: спасательные команды, поддержка в молитве, изучение вибраций, школа милосердия. Счастливые, мы стараемся практиковать культ великих человеческих чувств… Затем, придя к более личной работе на семейной арене, которую мы считаем сметённой навсегда из нашей памяти, как в особенной ситуации, которую представляет мой случай, обучение меняется… Необходимо брать на себя большие страдания, чтобы подтвердить то, что мы усвоили головой… Знай же, что я нахожусь на службе в этом доме всего лишь двадцать дней, а моя душа получила уже столько ударов кинжалом, что не будь в этом нужды моей дочери, я бы сразу же сбежал отсюда… Без личных