Масонство и закон - Роско Паунд

с местными властями. После посещения Страстного фестиваля в баварском Оберамергау (Passionspiel) Паунды 12 июля оказались в Мюнхене, где посетили торжественный банкет в свою честь, где присутствовали министр юстиции Ганс Франк (будущий рейхсляйтер, генерал-губернатор оккупированной Польши), декан местного юридического факультета Метцгер (будущий автор нацистского Уголовного кодекса) и вице-президент Академии немецкого права Лютгебрюне (адвокат нацистской партии в деле о «Пивном путче» 1923 г.). Вскоре, уже в театре, на постановке «Парсифаля», в министерской ложе, к ним присоединились государственный советник Йозеф Бюлер (будущий участник Ванзейской конференции, утвердившей для нацистской партии цель «окончательного решения» «еврейского вопроса») и доктор Хруст. На следующий день Паунд читал в местном университете лекцию о новых тенденциях в американском праве[16].

Впоследствии расследование американских спецслужб подтвердило, что Паунд был намеренно выбран нацистами объектом влияния в силу его всем известной германофилии и положения как виднейшего американского и влиятельного международного ученого в области права. Начиная с тех времен, когда он занимался ботаникой, Паунд привык к доминированию немецких специалистов в науке XIX века, как естественной, так и гуманитарной, к немецким философии и литературе, немецким физике и правоведению, причем, философию и правоведение этой страны он отлично знал и часто использовал в качестве предмета противопоставления «нашей англо-саксонской системе», чьи недостатки он неутомимо критиковал большую часть жизни.

Особая же роль в «разработке» Паунда, судя по всему, была отведена юристу и правоведу Антону-Герману Хрусту (1907–1982), обучавшемуся в 1930–1932 гг. на юридическом факультете Гарварда в качестве иностранного студента по обмену. Затем он снова приехал в США в 1934 г., а через пару лет решил переехать в эту страну насовсем. Забегая вперед, следует сказать, что подозрения в работе на германскую разведку привели к его задержанию и изоляции ближе к концу II Мировой войны. По ее окончании Хруст успел поработать в комиссии, готовившей Нюрнбергский трибунал, отсидеть небольшой срок как осужденный тем же трибуналом, после чего в 1946 г. устроился на работу в Университете Нотр-Дам и благополучно проработал там до старости, оставив после себя весомый пласт работ по корпоративному праву[17].

4 августа 1934 г. в англоязычной парижской газете «Paris Herald» вышла статья «На австро-германской границе все спокойно, говорит после поездки декан Паунд». В интервью корреспонденту «Paris Herald» Паунд рассказывает, насколько радостно австрийцы после первой кровавой, но неудачной попытки аншлюса Австрии 25 июля 1934 г. готовятся неизбежно принять новую германскую власть, а также насколько германский народ «устал от внутренних дрязг», как он «искренне радуется покою, признавая Гитлера своим лидером», который наконец «даровал ему свободу от всяких потрясений и вызывающих их движений». По возвращении в Бостон 17 сентября 1934 г. Паунд получает в германском посольстве диплом почетного доктора права Берлинского университета, за чем следует торжественный банкет в «Рице».

Паунда критиковали коллеги, осуждала пресса, и многие использовали выражение «агент вражеской пропаганды». В связи со скандальной церемонией Паунд обменялся письмами с несколькими своими коллегами, где призывал их не верить пропаганде, а лучше узнать у него, «как именно обстоят дела» в Германии. От отрицал гонения на евреев и прочие жестокости режима Третьего Рейха вплоть до начала Второй мировой войны, но не делал публичных заявлений на эту тему, ограничиваясь личной перепиской[18].

Кроме личного прогерманизма и типичного для академического ученого и американца того времени невнимания и недоверия к не-американским источникам информации, Паунд руководствовался в своем поведении интересами одного конкретного человека – доктора Хруста, которого поставил себе целью спасти от преследования американскими властями и дать ему реализоваться как способному правоведу и талантливому политологу. На протяжении всего пер иода заключения Хруста декан Паунд не уставал предпринимать усилия и дергать за все известные ему нити для того, чтобы немецкий ученый вышел на свободу и вошел в штат преподавателей Гарварда. Он в этом не преуспел. Оставим истории право судить Паунда за эти поступки, помня, что он был не один такой и что внешние обстоятельства зачастую слишком настойчиво формируют личность человека, в иных обстоятельствах могущего себя повести абсолютно иначе. Достаточно будет сказать, что описанные выше эпизоды не оказали никакого влияния на последующую биографию Роско Паунда, который остался порывистым и противоречивым, но узко-специализированным кабинетным ученым до старости.

Следует вспомнить, что Китай он также посетил в судьбоносное и непростое время, когда два существовавших государственных образования – гоминьдановский Китай Чан Кайши и коммунистический Китай Мао Цзедуна вступили в июне 1946 г. в фазу военного разрешения конфликта, а покинул его – когда Гоминьдан потерпел поражение, а вместе с ним была похоронена и вся работа Паунда по выстраиванию государственной судебно-правовой системы[19]. В 1949 г. Паунду было уже 79 лет, и более он не предпринимал никаких попыток заняться практической политикой.

После отставки с поста декана юридического факультета в 1937 г. Роско Паунд ни на день не оставлял преподавания в Гарварде и – пользуясь свободой, обеспеченной его профессорским статусом – в других университетах США. Кроме права, он брался читать курсы политологии и социологии, истории новейшего времени и – периодически – других естественных и гуманитарных предметов, от вполне ожидаемой ботаники до, внезапно, поэтики Лукреция[20]. Оставив пост декана, Паунд одним из первых получил звание «неприкрепленного профессора» (roving professor), наделяющее носителя правом вести курсы на разных факультетах университета в зависимости от потребности и их желания. Такое звание лучше отражало бескрайнюю широту его научных интересов и позволяло активнее реализовать весь спектр его инициатив. Паунд довольно свободно владел французским, немецким, итальянским и испанским языками, читал на латинском, греческом, древнееврейском, санскрите и русском. В 76 лет он взялся учить китайский. В изучении языков, как и в карьере юриста, ему помогала отличная память, которую он привык демонстрировать с детства, когда в воскресной школе хвастался умением после одного прочтения пересказать наизусть целую главу из Библии.

До самых последних дней жизни декана Паунда можно было встретить в библиотеке университете или других учебных помещениях – по описаниям современников, человека среднего роста, полного, с ярким румянцем на пухлых щеках и быстрыми поблескивающими глазами под неизменным зеленым пластмассовым «бухгалтерским» козырьком на лбу, вечно с сигарой во рту. Он пережил двух своих жен, и последние годы провел в составлении библиографии своих трудов и дополнении уже изданных работ под непосредственным наблюдением Мэй Маккарти, ставшей ему и наперсницей, и сотрудницей, и хранительницей его наследия[21].

Данные о масонской карьере Паунда будет проще привести в полном объеме из официального некролога, выпущенного Великой ложей Массачусетса:

«Брат Паунд был принят в масонство в ложе «Ланкастер» № 54 в г. Линкольн, Небраска, в 1901 г. и возведен в степень Мастера в 1905 г. Аффилирован в ложах «Эванс»