Даниил Андреев - Железная мистерия

Даймон

Вспомни же миф о бесстрастности мойр{54},Режущих грешные судьбы:Пояс бушующих магм,                   Укарвайр,Смог ли ты перешагнуть бы?

Неизвестный — резко

Я знаю. Я должен. Ступивший на крайЖдет спусков до дна, а не свадьбы.

Спуск продолжается.

Чувствуется минование новых и новых слоев, может быть, целых миров нисходящего ряда, пока внизу не начинают вздыматься, изгибаясь кривою необозримой длины, гороподобные волны, мутно светящиеся красновато-рыжим сиянием.

Даймон

Напрасны яростные,           задыхающиеся                    хулы,Напрасны самые испепеляющие                    из покаяний,Когда расплющивают           ометалличивающиеся                    валыНеповторимейшее           и драгоценнейшее                    из достояний.

Неизвестный, содрогаясь

Как же войдем мы в горящую эту среду?

Даймон

    Разве ты чувствуешь жар?Ты призраком, не подлежащим суду,    Проходишь             сквозь Шаданакар.

Неизвестный

А ты?

Даймон

         Мое телесное тело — здесь,    Твое — в катакомбах спит,Мистическим разумом видь                        и взвесь,    Что на тебе               нет пут.

Неизвестный, погружаясь в стихию Укарвайра

Как странно — ни в чем не встречать преград,    Сквозь лавы тенью скользя,Они прозрачными сделались… Брат,    Кто скажет теперь «нельзя»?

Свирепеющие порывы стихии, никогда не видевшей солнца и неба, бушуют со всех сторон.

Даймон

Вникни в шумное ликование    Этих демонов, этих бурь,В их безумное тоскование,    В злую алчность, в их гнев и дурь;До Голгофы, до Гефсимании    Воздвигал им народ алтарь,И неистовые их гармонии    Уж не те, что гремели встарь…

Голоса тех, кто бушует в магмах, начинают и вправду свидетельствовать о каком-то странном, тоскующем восторге

— Торжествуй,             сонм                 кличущий,— Снаряжай,           сонм               плещущий,— Направляй,            сонм                свищущий,                         Наш корабль                     в путь,                  в даль.— За чертой           душ              брошенных,— На весах          дел             взвешенных,— Навсегда          с нив               скошенных,                         С золотых               нив          воль.— Унесем        их          плавными,Как размах          крыл              волнами,Где царит         Мать             Полночи,                     Глубже магм —               к ней,             к ней.— Измельчим           в пыль                 дымную,— Завихрим          в зыбь                темную,— Запоем        песнь             шумную                   На помин                их             дней.

Из глубин Укарвайра стремительно поднимается, проносясь мимо, нечто прямоугольное, громадное и черное, похожее на гроб.

Неизвестный, вздрагивая

Так он был отсюда?                  И снова наверх?    И снова в злосчастный город?..Где же все те, кого он низверг?    В каких еще адских горнах?..

Даймон

Они вокруг нас.

Неизвестный

Но я их не слышу…

Даймон

Они вокруг нас.

Неизвестный

Но я их не вижу!

Даймон

Взгляни на дрожанье багровых шаров,    Качаемых в огненной влаге.

Неизвестный

Но… это ж не люди!

Даймон

         Забудь про Энроф,    Про тех, кто дремал в саркофаге:То были гиганты. Пигмеи — вот тут.    Здесь каждый                лица лишен:Ты видел когда-то пышный парад    Бездумных людей-машин;Не там, но здесь — решающий плод    Того, что любой свершил.Есть ярусы глубже: тираны, цари,    Псы века там платят долг,Мучители наций, сердца-упыри,    Предтечи и слуги Велг.

Неизвестный, молясь в нестерпимой тоске

Плачь, Великое Сердце!              Кому из народных святилищБлаговонным туманом              текли славословия, — плачь!Плачь о хлопьях чистилищ,              о бедных уродах страдалищ,Где вослед за страдальцем              на муку восходит палач!Плачь, Великое Сердце,              о бездомных скорлупах,Чей удел невозвратный              мог быть строг и велик;О мятущихся клочьях              на последних уступах,Обо всех, утерявших              человеческий лик!Плачь о гибнущих ныне —              о живых мириадах,Ежечасно сходящих              по горящей стезе:О потоптанных всходах!              обескрещенных градах!О садах и народах,              обреченных грозе!..

Даймон

Готов ли теперь               к последнему спуску:Глубже страдалищ, в тихий Суфэтх?

Неизвестный

Я спуска просил. И не отступаю.Сердце сгорело… Ветер подулВ душу нездешний…                   Уж затихаетГул Укарвайра — все голоса…

Даймон

Ты коснешься миров окончательной пыли,Но и кладбище то — лишь полоса.

Выше и выше удаляются, замирая, звуки огненного океана; снова минуются за слоями слои; и молчание пустот, отделенных от человечества невообразимыми толщами, поглощает все. Чуть слышное шуршание, похожее на пересыпание песчаных массивов, одно говорит о жизни, еще шевелящейся там.

Неизвестный, тихо-тихо

Пустыня… Но сумрак все непроглядней…    Только вверху — лиловатый нимб…

Даймон

Все тот же Нергал, — солнце исподнее;    Это — скорлупы, еще шуршащие        Внизу, под ним.

Неизвестный

Нет, не осмыслить                 смыслом разумным…Будет ли этим несчастным возврат?

Даймон

Не замедляя, прошли мы бесшумно    Мимо щелей              в ад.Тот, кто сорвался                 к Гагтунгру,                             и глубже,    Глубже, на планетарное Дно,Еще не погиб. Но в этой вот стуже    Бессмертье прекращено.

Неизвестный невнятно

Давит тоской нечеловеческойМудрость о семенах и плодах.

Даймон

Душу утратив, отсюда в космический    Мрак        выпадает                развенчанный дух.Спуск невозможен: «я» гаснет,                     И след егоЗдесь обрывается под золой…

Неизвестный

Значит, и глубже, глубже вот этого        Есть еще слой?!

Даймон

Дыры в пространства галактик.                Дно Мiра.

Неизвестный

    …Вечность?..

Ответа нет.

Неизвестный, трепеща