Лобсанг Рампа - Огонь Свечи. (CANDLELIGHT)

Семья терялась в догадках, в чем дело. Все адреса этих агентств были взяты с желтых страниц новейшего телефонного справочника, все письма были снабжены конвертами с марками для ответа, и все же — ни звука в ответ. Причину мы узнали, лишь когда приехали в Британскую Колумбию!

Тогда был составлен другой план. Семья отправится в Ванкувер и поживет немного в отеле или пансионе, пока не подищется постоянное жилье. Созвонились с несколькими ванкуверскими гостиницами и, наконец, одна из них предложила неплохие условия за умеренную плату. Примерно в то же время пришла вырезка из ванкуверской газеты без всякого сопроводительного письма. Это была небольшая заметка о том, что писатель Лобсанг Рампа, автор Третьего глаза, намерен поселиться в Китсилано, Ванкувер, излюбленном районе местных хиппи. Семья, посовещавшись, решила, что если Пресса приписывает нам это место жительства, то мы ни в коем случае не поселимся в Китсилано, тем более что в то время семья понятия не имела, где это находится!

Мало-помалу стали готовиться к переезду. Отказавшись от аренды прежнего жилья, семья перебралась в Гостевую квартиру, а тем временем была упакована и отправлена мебель, которой предстоял путь в три тысячи миль через Онтарио, Виннипег, через все прерии, по ту сторону Скалистых гор в Ванкувер, где, как все надеялись, можно будет начать жизнь сначала.

Была начата и эта книга — Свет свечи. Но ее пришлось на время отложить, так как в Гостевой квартире ничем нельзя было заниматься, — шла подготовка к отъезду, а будущее было окутано мраком неизвестности.

Старый человек повсюду разъезжал в своем инвалидном кресле, прощаясь то с тем человеком, то с этим, прощаясь с жильцами других квартир, — с порядочными людьми, кто не совал нос в чужие дела, кто сумел доказать, что даже в Монреале встречаются добрые люди. Одного-двух французских канадцев даже пригласили приехать в Ванкувер, где они всегда были бы желанными гостями.

В последний раз Старый человек проехался в инвалидном кресле по окрестностям, — вверх вдоль Лабиринта и через мост к выставке «Человек и его мир», но и в этот последний раз не обошлось без неприятностей. Рядом с визгом притормозила машина, пассажиры которой узнали Старого человека. Резко застрекотали камеры, и в погоне за крупным планом неуемные зеваки просто загородили Старому человеку путь. Но инвалидное кресло с электромотором гораздо увертливее большого автомобиля, и крупных планов у них так и не вышло. Развернувшись, Старый человек въехал на территорию жилого комплекса, прокатил по пандусу на Плаза и последние несколько футов до Гостевой квартиры.

«Больше я в этой дыре шагу из дома не сделаю, — объявил Старый человек встревоженным домочадцам. — Ни минуты покоя от этих зевак». Тут Старому человеку вспомнилась минувшая зима, когда снег замел все дороги и проезды. В тот редкий случай Старый человек в одиночку пытался въехать по покрытому резиной пандусу на Плаза. Но пандус обледенел, и кресло, отчаянно скользя, все время скатывалось в сугроб.

На площадке перед домом четверо франкоязычных юнцов вовсю потешались над Старым человеком, с огромным удовольствием следя за тем, как тот пытается жить своей жизнью, просто немного побыть на воздухе, и веселились до упаду, созерцая его попытки въехать на обледеневший пандус. В конце концов, наскучив этой забавой, вся компания уселась в машину и покатила прочь, взметнув колесами тучи снежной пыли. Все они принадлежали к известной семье французских канадцев.

И вот пришла пора, когда уже не было причин оставаться ни в Гостевой квартире, ни в Монреале, и ранним утром две женщины, две сиамские кошки и Старый человек уселись в подъехавшее такси. Их чемоданы и инвалидное кресло были погружены в другое такси, и все отправились прямиком в монреальский аэропорт. После долгих бюрократических проволочек они наконец поднялись на борт самолета и вылетели в Ванкувер. По пути они сделали короткую посадку в Виннипеге, походившем на забытого часового, стоящего на посту среди пустынного безмолвия, и преодолели Скалистые горы, которые после Гималаев казались лишь небольшими бугорками. Перевалив через Скалистые горы, самолет начал снижаться. Вскоре с глухим ударом были выпущены шасси, и вот показался Си Айленд, аэропорт Ванкувера. Сделав крутой вираж, самолет пошел на посадку, двигатели сменили тон, и вот уже шасси с визгом коснулись посадочной полосы. Недолгий пробег по рулежной дорожке и, наконец, самолет развернулся бортом к зданиям терминала.

Разминая затекшие ноги, семья поднялась с мест, вышла из самолета и отправилась на такси в ближайший отель.

Попутно замечу, что на долю инвалида в кресле на колесах выпадает немало испытаний. Бывает, что авиакомпания предоставляет специальный подъемник, чтобы погрузить пассажира с креслом прямо в салон. Бывает, что компания заявляет, что не располагает такой техникой, и тогда инвалид должен сам как-то сползать по ступеням трапа, что отнюдь не просто для полупарализованного человека. Но одним из самых приятных воспоминаний у меня надолго останется Сент-Джон в провинции Нью-Брансуик, куда я приехал поездом и должен был добраться с вокзала в отель «Адмирал Битти». Так вот, там не нашлось ничего лучше, как перевезти меня на грузовике — рыбовозе. Подручный водителя был отменно вежлив и заботлив, словно я был его богатым дядюшкой. Я подкатил в кресле к подъемнику в задней части машины, а подручный позаботился о том, чтобы надежно закрепить кресло на месте. И пока подъемник шел вверх, он что есть силы держал мое кресло, так что подъем оказался самым безопасным в моей жизни. Этот человек — жаль, так и не знаю его имени — был настоящим джентльменом.

Переезд в отель, расположенный неподалеку от аэропорта, оказался довольно приятным. Это был новый отель — настолько новый, что все еще достраивался! Пройдя вдоль длинного коридора, семья в лифте поднялась наверх. Мисс Клео без умолку вставляла свои громкие замечания о том, как ей здесь нравится и с какой бы радостью она изучила все здешние звуки и запахи. Она вообще большая любительница гостиничной жизни и перебывала на своем веку в отелях Форт-Эри, что в Онтарио, Прескотта в той же Онтарио и довольно долго прожила в таком замечательном месте, как Сент-Джон в Нью-Брансуике. Так что мисс Клеопатра и мисс Тадалинка имеют изрядный опыт жизни в гостиницах, а Клео отличается особой добродетелью, несвойственной многим людям: если она знает, что то или иное действие людям не нравится, она его больше не делает. Она никогда не станет точить когти о мебель и воспользуется для этого своей специальной дощечкой, так что от гостиничной обслуги никогда не было жалоб на этот счет. Наших кошек всегда приглашали приезжать еще и оставаться подольше.

Замедлив ход, лифт остановился, и мы наконец добрались до нашего номера — это был крупный отель с большим числом номеров, — и мисс Клео и мисс Тадалинка тотчас отправились обследовать все уголки, громко обмениваясь впечатлениями. В номере было три комнаты, и все три были тщательно изучены, включая меблировку и дальние закоулки под кроватями — такая дотошность сделала бы честь самому Шерлоку Холмсу!

Еда тоже оказалась для них целым приключением. Новый коридорный, новые порядки, поскольку прикованный к инвалидному креслу Старый человек не мог обедать в многолюдной столовой. Там вечно кто-нибудь спотыкается о его кресло, такое бывало уже не раз.

Вспыхнули вечерние огни, и в окруженной Скалистыми горами глубокой долине начали сгущаться сумерки. Но над горными вершинами небо все еще было ясным, лишь слегка подернутым вечерним разноцветьем красок. А внизу, в долине Ванкувера, нарастала темнота, вернее ночной сумрак. За окном вдоль шоссе тускло вспыхнули зеленоватые огоньки натриевых фонарей и, постепенно разогреваясь, засияли ослепительно ярким светом. Потоки машин стремительно неслись к центру города.

Но перелет все же был утомителен. Три тысячи миль с не Бог весть какими удобствами и великим множеством мелких проблем и хлопот не слишком способствуют улучшению здоровья и душевному покою. Вскоре семья улеглась отдыхать, — впрочем нет, не вся. Мисс Клео и мисс Тадалинка еще долго бродили по комнатам, принюхиваясь к запахам и вслушиваясь в звуки отельной жизни и неровные шаги подгулявших запоздалых гостей.

Наутро рассвело рано. Был прекрасный солнечный день, на небе ни облачка, и, разумеется, никакого снега. Климат оказался чудесный. Усевшись в кровати, Старый человек выглянул в окно на шоссе. Увидев огромное скопище машин и полицию, Старый человек взял бинокль, чтобы хорошенько все разглядеть. Вскоре все стало ясно — полиция опять отлавливала тех, кто превышает скорость! Лет двенадцать назад Старый человек уже бывал в Ванкувере и решил не оставаться здесь на житье из-за непомерной суровости здешней полиции. В те времена он останавливался в отеле «Ванкувер» и, глядя в окно, постоянно видел полицейские патрули, развешивающие штрафные квитанции на припаркованные автомобили, гоняя водителей, словно зайцев. Двух-трех дней с лихвой хватило, чтобы убедиться в необычайной свирепости здешней полиции. Вот почему целых двенадцать лет он был против переезда в Британскую Колумбию. Теперь же, глядя в окно на полицейских, которые нисколько не изменились, — а они делали свое дело изо дня в день — он припоминал все письма, где говорилось о крутых нравах ванкуверской полиции. Одна женщина писала: «Вы говорите, что монреальская полиция не дает вам даже выйти на улицу. Подождите — в Ванкувере полиция не даст вам даже дышать!»