Уроки Пифагора - Анна Борисовна Зубкова

Есть обычаи варварских народов — пить кровь поверженных врагов или даже их плоть вкушать — чтоб, якобы, завладеть их силой. Ты, наверное, слышал о таком? Ты не находишь это диким, Гамилькар?

— Ты интересно рассуждаешь, грек… — произнёс в ответ финикиец, но дальше не продолжил беседу. Не стал продолжать эту тему и Пифагор.

Глава вторая:

Побег

К ночи сменилась охрана лагеря. Многие, вновь вступившие на несение дежурства, были ещё под воздействием празднества.

Большинство персов всё ещё продолжало пиршество, многие уже заснули, повергнутые в полное бесчувствие избытком вина и еды.

Когда все другие пленники уже спали, финикиец вновь сел рядом с Пифагором и заговорил тихо:

— Послушай, грек! Мы могли бы сегодня ночью бежать из этого плена. Это — очень удобный случай, который в другой раз может не представиться.

Неужели ты не хочешь обрести свободу, неужели ты готов провести жизнь среди этих послушных, как скот, людей — в рабстве у персов?

Ты силён и сложён как Аполлон, я — как Геракл! Мою силу ты видишь. Вдвоём нам будет легче и бежать, и выжить в пустыне. У меня есть кинжал. Если убьём вон тех двоих стражников, то мы будем свободны.

— Я вижу твою силу. Но вижу и твою слабость, Гамилькар!

— Не знаю, что ты имеешь в виду. Расскажешь об этом после. А сейчас — очень удачное время. Я знаю эти места. И мы не заблудимся! Потом мы могли бы отправиться в твою страну. Я не хочу быть рабом царя персов. Я много лет учился мудрости — и не пристало мне потратить жизнь на бессмысленный подневольный труд! Я владею магией! Да и тебя ведь тоже пленили в храме! Ты получал посвящения и знания — ведь не для того, чтобы стать рабом!

— Я — свободен! Я — свободен всегда, везде! Никто не может сделать меня рабом! Да и тебе не следовало бы убегать от своей судьбы: она, всё равно, настигнет тебя!

Это обязательно случится — если не в этой, то в грядущей жизни! Лучше пойти судьбе навстречу и принять тот дар, который она тебе приготовила! Если быть готовым к принятию — то многое откроется пред тобой! Нам с тобой не следует убегать сегодня. Есть другая возможность обретения свободы!

Ты не будешь рабом и я не буду рабом — что бы ни сделали с нашими телами!

Но меж нами пока есть разница: ты готов пожертвовать чужой жизнью ради собственной свободы, а я — нет. Я не хочу получить свободу ценой жизни других людей! Я пока остаюсь здесь — и то же предлагаю тебе! Подумай об этом!

— Ты не понял меня: такая возможность, как сегодня, может не представиться ещё долгое время! Если не хочешь — что ж, тогда я убегу один. Если ты передумаешь, то дай мне знать. У тебя есть ещё два часа. В конце концов, можно не убивать, а околдовать стражей — если ты это умеешь и лишь это тебя волнует! Подумай: вдвоём нам будет легче их обезоружить и уйти от погони!

— Ты не сможешь убежать от своей судьбы, Гамилькар из Карфагена!…

— Посмотрим! Прощай, грек!

— До свидания, финикиец!

… В ту ночь Гамилькар бежал. Он не убил стражей. Он оглушил их ударами своего тяжеленного кулака, а затем прихватил их оружие.

Но ему не повезло: его заметили другие стражники — тогда, когда он уже почти скрылся.

Поднялся шум, началась погоня. Финикиец сражался — один против множества вооружённых персов. Он был тяжело ранен. Его тело приволокли к костру, чтобы все видели, как покарают каждого, кто осмелится бежать. Гамилькара собирались убить на глазах у остальных.

Но тут вмешался Пифагор:

— Оставьте ему жизнь! Вам не простят гибель столь ценного жреца!

… Он говорил это так, как будто он был здесь главным, а не одним

из пленных. Но его — неожиданно — послушались.

Один из стражников, правда, попробовал возразить:

— Но он так тяжело ранен, что, скорее всего, умрёт. Или ты будешь тащить его на себе, грек? В таком случае он не выдержит и дня пути! Или прикажешь предоставить ему носилки?

— Он не умрёт! К утру он будет здоров и сможет идти сам!

… Стражники с недоумением и опаской посмотрели на грека и положили раненого туда, куда он указал. Они беспрекословно подчинялись его указаниям, даже не понимая, почему.

— Ты оказался прав, грек: не получилось… — финикиец переносил боль и ждал смерти со спокойствием, присущим тем, кто обладают великой силой души.

— Ты не умрёшь сейчас. Я помогу тебе!

Пифагор склонился над раненым. Первый раз он осуществлял такое целительство на практике. Но он был уверен в том, о чём ему сказали Боги[2]: что этот финикиец сумеет научиться всему тому, что ныне знает Пифагор. И — что финикиец станет его соратником и другом. А значит, он не должен и не может сейчас умереть!

… Верховный жрец, у которого обучался Пифагор, рассказывал легенды о том, как в давние времена исцеляли больных с помощью магического жезла, проводящего Священную Силу в тело больного. У Пифагора не было магических инструментов. Но Пифагор знал от тех невоплощённых Божественных Учителей, Которые завершали его обучение, что тело человека само может быть проводником Великой Божественной Силы. И — что магические инструменты есть лишь проявление деградации умения использовать Божественную Силу непосредственно собою — как сознанием.

Тот ярчайший Свет, который видел теперь Пифагор, погружаясь в Великое Слияние с Творящей Силой, уже готов был излиться через его тело. Исключив любую примесь собственных мыслей, Пифагор предоставил Божественной Силе течь сквозь себя, открыв проход для этой Силы к телу раненого. Затем Пифагор восстанавливал целостность тех энергетических каналов и органов тела Гамилькара, которые были повреждены.

Стражники наблюдали издали за непонятными им действиями грека.

… Когда утром Гамилькар был не просто жив, а мог сам идти, — об этом потом говорили и шептались многие. Те, кто узнавали о произошедшем, старались не приближаться к греку: мало ли что!… Ведь, оказывается, он — великий маг!…

Глава третья:

О Законах Целого

Путь каравана продолжался.

Они шли рядом — исцелённый и исцеливший.

Пыльная дорога, шум огромного обоза с рабами