На границе миров. По ту сторону дверного проема - Третьякова Светлана

ИСС: 14.07.2017. «Дверной проем»

С 27 мая, когда у моей мамы случился инсульт, я встречалась с ней уже четыре раза, но в пятый раз, 2 июля 2017 года, она уже ко мне не пришла. Однако я не оставляла надежду увидеть ее снова.

Я встала около окна, сделала несколько спокойных вдохов и выдохов, сконцентрировала свое внимание на одной точке…

10. 9. 8… 3. 2. 1. Это был уже шестой раз за время болезни мамы, когда я посетила свою комнату. Первым, на что я обратила внимание, было отсутствие на привычном месте картины «Подсолнух». Где она? Вроде все как обычно, но все же что-то не так. Я окинула взглядом комнату: диван на месте, столик с волшебными кувшинам тоже, мягкий ковер нежно ласкает мои ноги. Пройдя вглубь комнаты, я обратила внимание, что картина «Занавес» тоже исчезла, а на ее месте висит картина «Подсолнух». Этого никогда не было, все картины должны висеть на своих местах, а сегодня почему-то они поменяли свое расположение. Почему? Что случилось? У меня началась паника. В моей комнате остались только две картины — «Глазами Бога, или Запрет» и «Подсолнух». Картина «Подсолнух» выглядела потрясающе. Большой ярко-желтый цветок переливался на солнце, голубое небо, зеленое поле с желтыми цветами придавали этой картине красочный вид. Какая красота!

Я подошла к столику, на котором стояли кувшины из венецианского стекла, их было три: зеленый, фиолетовый и голубой. Все они были разной формы и украшены золотым узором. Однако бокал был только один, остальные куда-то исчезли. Я прошла по комнате, заглянула в комнату исцеления, или релакса, — все по-прежнему, ничего не изменилось. В этот раз я пропустила энергетическую подзарядку, я торопилась открыть дверь в Божественное пространство. Я выпила воды из всех трех кувшинов, посидела на мягком диване, потерла ножки о пушистый ковер — пора открывать дверь в Божественное пространство.

Я очень боялась, что свет, который я видела, исчез. С надеждой на чудо я открыла дверь. Боже мой!!! Я благодарю тебя за этот удивительный сияющий свет!!! Этот завораживающий свет разливался по всему бескрайнему пространству. Сначала он был желтым, затем плавно перетекал в темно-желтый, затем в оранжевый, розовый, голубой, и вдалеке виднелся синий свет. Мягкий прозрачно-белый туман нежно окутывал эти чудесные цвета. В этот раз моя комната уже находилась не в центре, а на окраине желтого света. Казалось, будто я отдаляюсь от света или он отдаляется от меня. Я уже в шестой раз после трагедии зову маму.

― Мама!!! Мама!!! Мама!!! — я кричала в пространство света из дверного проема, — Мама!!! Мама!!! Мама!!! — я продолжала кричать.

В свете появился силуэт, по мере его приближения я разглядела бабушку. Сутулая, с худощавым лицом и средней длины черными волосами, она была одета в светло-серое льняное платье до пят с большим капюшоном и длинными рукавами. Бабушка была без палочки, хотя шла, сильно сгорбившись.

― Что ты кричишь? — вдруг сказала она, — Тихо, тихо! Не кричи.

― Я зову свою маму, — ответила я.

― Перестань, не надо кричать, а то разбудишь.

― Кого разбужу? — с удивлением спросила я.

― Ее разбудишь, она спит.

― Как спит?

― Спит, и все!

― Почему спит?

― Не знаю! Не знаю! Ничего не знаю, — продолжала повторять бабушка.

― Мама, моя мама!!! — снова крикнула я.

― Не ори, тебе сказала! Она спит! — строго сказала бабушка.

― Праздник еще продолжается? — поинтересовалась я.

― Нет! Он закончился, — твердо произнесла она.

― Закончился?

― Да, — ответила она.

― Мама ушла со своими родственниками?

― Не знаю! Не знаю! Ничего не знаю! — повторяла бабушка.

Я чувствовала, что она знает, но почему-то не хочет мне говорить или ей нельзя это говорить. Вдруг вдалеке я увидела высокую темную фигуру. Она быстро приближалась к моей комнате, и вскоре я смогла разглядеть высокую, стройную, нежную девушку, одетую, как мне показалось, в черное платье (возможно, это была мантия или накидка…).

― Что такое? — мило, не суетливо, не злясь, спокойно спросила она.

― Вот она меня не слушает, орет и орет, — сердито проворчала бабушка.

Девушка погладила бабушку по голове.

― Все хорошо! Все хорошо! Я разберусь. Ты можешь идти, — сказала девушка. Бабушка развернулась и исчезла в пространстве света и белого тумана.

― Я звала маму, но она не пришла, — пожаловалась я девушке.

― Она спит, — ответила мне незнакомка.

― Как спит, почему спит?

― Просто спит.

― Праздник продолжается? — продолжала я задавать вопросы.

― Нет, он закончился.

― Она не ушла с родственниками? — С удивлением спросила я, зная, что их встреча уже произошла.

― Еще нельзя.

― Почему нельзя?

― Потому что нельзя, она спит. Мне можно войти к тебе? — спросила девушка в черном.

― Нет, — ответила я. Я немного испугалась, потому что она выглядела очень странно.

― Почему на вас черное платье? — спросила я ее.

― Оно не черное, — возразила девушка.

Когда я присмотрелась, то увидела множество золотых квадратиков, переплетенных между собой черной нитью. Какая красота! Ее платье было золотое, то есть из золота самой высшей пробы, темно-зеленого, почти черного оттенка, а на первый взгляд этого не скажешь. Оно чудесное, нежное как шелк и завораживающе переливается в желтом свете этого пространства. Это просто волшебство!!! Платье было длинным, до пола, с длинными рукавами и большим капюшоном. Хочу заметить, что «пола» в этом пространстве нет, все существа, в том числе и я, передвигаемся в «воздухе» (хотя и воздуха там нет) — как будто парим. У девушки были черные волосы средней длины и белоснежная кожа. Ее лица я не разглядела, так как все мое внимание было приковано к ее золотому платью.

― Мама же встретилась с родственниками? — уточнила я.

― Да, — ответила девушка.

― Она что, отказалась пойти с ними? — недоумевала я.

― Пока нельзя, она спит.

У меня сложилось впечатление, что все происходящее — это какая-то подготовка к переходу, или понимание чего-то, или осознание самого перехода, или трансформация подсознания, или успокоение души, или что-то в этом роде.

― Она умерла? — спросила я незнакомку.

― Да, почти, она спит.

― Но ее тело живет, сердце работает, — возразила я.

― Это все обман, иллюзия, — ответила девушка.

― Как обман, какой обман, я ее видела, у нее глаза открыты и теплые руки.

― Не все, что вы видите, правда.

― А то, что я разговариваю с вами, это правда, вы реальны? — с волнением спросила я, — Да!

― Почему?

― Ваш мир — иллюзия и обман.

― Но мы живем в реальном мире, растим детей, работаем, строим дома, смеемся и грустим, так почему же наш мир — обман? — спросила я с возмущением.

― У вас трехмерное восприятия мира, вам это все кажется или снится, называйте как хотите, — ответила девушка.

― А ваш мир — правда, он реален?

— Да.

― Почему? Потому что вы в нем есть, потому что вы в нем находитесь? Вот только мы живем в своем мире, и он для нас тоже реален, — сказала я с твердым убеждением, — Мы узнаем, реален ли ваш мир, только после смерти? — спросила я.

― Да, — ответила она.

― Вы говорите, мама спит? — повторила я свой вопрос.

― Да, пойдем, я тебе покажу, где она находится, — предложила девушка, показывая на пространство, — Пойдем, — снова позвала она.

― В следующий раз, — сказала я.

― Как пожелаешь.

― Когда умрет моя мама или, как вы сказали, ее тело, вы же знаете точную дату? — спросила я.

― Да, знаю, — вежливо ответила девушка.

― Вы можете мне сказать?

Она подошла ближе и правой рукой в пространстве дверного проема написала дату: 12.09.2017, а через секунду исправила число на другое: 13.09.2017.

― Это сентябрь, — удивилась я.

― Конечно, — подтвердила моя гостья.

― Почему — конечно?

― Все когда-нибудь должно произойти.

Я еще задала несколько вопросов, она отвечала спокойным голосом, без всякой суеты, так, как будто она уже все знача.