Елена Блаватская - Загадочные племена на «Голубых горах»

Как хорошо известно, курумбан– тамильское слово, означает «карлик»; но в то время, как курумбы низменностей – просто очень маленькие аборигены, нильгирийские курумбы часто не превышают трех футов ростом. Оба эти племени не имеют и понятия о необходимых и самых элементарных потребностях жизни и почти не вышли из состояния самых грубых дикарей, выказывая признаки самой первобытной расы человечества. Они говорят на языке, более напоминающем щебетание птиц и горловые звуки обезьян, нежели людской говор, хотя у них изредка и встречаются слова из многих древних диалектов дравидской Индии. Численность эрулларов и курумбов не превышает тысячи в каждом племени.

3. Кохтары. Еще более странная раса. Они не имеют понятия о различии каст и отличаются столько же от других горных племен, как и от туземцев Индии. Столь же дикие и первобытные, как эруллары и курумбы, живя, как кроты, в земляных норах и на деревьях, они – странное дело – оказываются превосходными золотых и серебряных дел мастерами, кузнецами и горшечниками. Они обладают секретами выделки стали и железа, их ножи, как и другое оружие, крутостью, отточкой и своею почти несокрушимою крепостью превосходят все когда-либо фабрикованное в Азии или в Европе. Кохтар не употребляет другого, кроме остро отточенного с обеих сторон, длинного, как вертел, оружия. Но с ним он идет и на кабана и на тигра, и даже на слона, и всегда берет верх над зверем.[32] Кохты не выдают своей тайны ни за какие деньги. Ни одно из племен в горах не занимается таким мастерством. Где они могли познакомиться с ним – это еще одна из загадок для наших этнологов. Религия их не имеет ничего общего с религиями других аборигенов. Кохты не имеют понятия о богах браминов и поклоняются каким-то фантастическим божествам, которые у них не изображаются. Число кохт, насколько мы могли привести в известность, не превышает 2500.

4. Баддаги, или «бюргеры». Самое многочисленное, богатое и цивилизованное из всех пяти горных племен Нильгири. Они – браминисты и разделяются на несколько кланов. Их около 10000, и почти все они занимаются земледелием. Баддаги почему-то поклоняются и оказывают божественные почести тоддам; последние стоят для баддаг несравненно выше их бога Шивы.

5. Тодды, называемые также тоддуварами. Эти разделяются на два большие класса. Первый из них, класс священнодействующих, известен под названием тералли; принадлежащие к нему тодды посвящены служению буйволам, приговорены к вечному безбрачию и совершают какие-то непонятные обряды, которые они весьма тщательно скрывают от европейцев и даже ото всех не принадлежащих к их племени туземцев. Второй класс – кутты, простые смертные. Насколько нам известно, первые составляют аристократию племени. В этом небольшом племени мы насчитали 700 человек, и, судя по их показанию, их численность никогда не превышала этой цифры».

Дабы показать, что сюжет этой были «вполне достоин внимания, добавим к показанию мистера Сэлливана мнение авторов книги, изданной в 1853 году по приказанию Ост-Индской компании. „The States in India“, статья о Нильгири. Там говорится о тоддах следующее:

«Это крошечное племя привлекло за последнее время весьма восторженное и серьезное внимание не только посетителей Нильгири, но и лондонских этнологов. Интерес, возбуждаемый тоддами, очень замечателен. Они заслужили необыкновенные (in no ordinary degree) симпатии мадрасских властей. Этих дикарей описывают как великолепно сложенную атлетическую расу великанов, найденных самым неожиданным образом в недрах Гхаты. Манеры их полны грации и достоинства, а наружность можно характеризовать так…»

За этим следует уже известное описание наружности тоддов. Параграф о тоддах кончается фактом, на который я нарочно напираю, ввиду его многозначительности и прямого отношения к разъяснению события, коего мы были очевидцами, и опять-таки сознанием полного неведения их истории и происхождения.

«Тодды не употребляют никакого оружия, кроме короткой тросточки из бамбука, которая никогда не покидает их правой руки. Старания многих лет узнать что-нибудь об их прошлом, о языке и религии, остались вполне безуспешными. Это самое таинственное племя из всех народов Индии» (с. 692).

Мистер Салливан оказался весьма скоро вполне порабощенным «Нильгирийскими Адонисами», как их прозвали ранние поселенцы и плантаторы на «Голубых горах». То был первый, может единственный а Англо-Индии пример, чтоб английский чиновник бара-сааб открыто братался, вступал бы в такие интимные дружеские сношения с подвластными ему аборигенами, как то делал куимбатурский коллектор. В награду за подарок Компании еще лишнего куска территории в Индии его также повысили в чин «главноуправляющего» «Голубыми горами». Там мистер Сэлливан прожил около тридцати лет; там он и умер.

Что же его привлекало к этим людям? Что могло быть на самом деле общего между цивилизованным европейцем и совершенно примитивными людьми, как тодды? На этот вопрос, как и на многие другие, нам никто еще не мог ответить. Не потому ли, что все неизвестное, таинственное, привлекает нас, как пустое пространство, и, производя головокружение, притягивает к себе, подобно бездне? С практической точки зрения, конечно, тодды не более как дикари, совершенно незнакомые с первыми основными правилами цивилизации, и даже на вид, невзирая на их физическую красоту, довольно грязные. Но дело не в наружной их оболочке, а во внутреннем, духовном мире этого народа. Во-первых, тодды совершенно незнакомы с ложью. На их языке даже не имеется таких слов, как «неправда» или «ложь». Воровство или даже простое присваивание не принадлежащего им – также им неизвестны. Достаточно прочесть то, что о них говорит капитан Гаркнесс в своей книге, озаглавленной «A Strange Aborigenal Race» («Странное племя аборигенов»), дабы убедиться в том, что такие редкие качества не суть продукт единственно нашей цивилизации. Вот что пишет о них этот известный путешественник:[33]

«… Прожив около двенадцати лет в Уттакаманде, говорю положительно, что никогда не встречал народа, как в цивилизованных, так и в первобытных странах, который выказывал бы такое религиозное уважение к праву meum et tuum, как тодды. Они внушают это чувство детям с самого нежного возраста. Мы (англичане) не нашли между ними ни одного вора! Обман и ложь им неизвестны, кажутся невозможными» (с. 18–36). А далее: «Как и у туземцев низменной страны южной Индии, ложь во мнении этого племени самый подлый, непростительный порок. Фактическим доказательством этому врожденному в них чувству является на высоте Додабетского пика их единственный храм: он посвящен ими отрешенному божеству, Истине (Temple of Truth). Тогда как среди жителей долин как самый символ, так и самое божество слишком часто забываются, тодды поклоняются обоим, питая к идее и символу, в теории, как и на практике, самое искреннее ненарушимое чувство уважения»… (с. 31). Вот именно такая нравственная чистота тоддов и их редкие душевные качества привлекли к себе не только мистера Сэлливана, но и многих миссионеров. Надо принять во внимание значение такой похвалы в устах людей, непривыкших отзываться с особенною похвалой о тех, на кого они сами не производят никакого впечатления.[34] А на тоддов прибытие миссионеров да и вообще англичан с первого до последнего дня произвело не более впечатления, как если бы вместо живых людей эти дикари были каменными статуями. Мы знавали миссионеров и даже одного епископа, которые не устрашились ставить нравственность тоддов в пример своей «высокорожденной» пастве публично в церквах по воскресеньям.

Но в них действительно есть нечто еще более привлекательное, если не для публики – вообще, и для статистиков в частности, то для тех, которые посвятили себя всецело изучению более отвлеченной стороны человеческой природы: именно таинственность, чувствуемая всеми в соприкосновении с тоддами, и та психическая сила, о которой было упомянуто в первой главе. Об обеих мы имеем сказать многое.

Коллектор, проведя в горах дней десять, вернулся в Куимбатур, а оттуда отправился в Мадрас, дабы отдать лично полный отчет главной конторе Компании о своем путешествии на «Голубые горы». Исполнив эту обязанность, Сэлливан вернулся немедля в привлекающие его горы и к сильно уже интересовавшим его тоддам. Там он первым построил себе европейский дом, каждый камень которого был ему принесен тоддами.

«Откуда они доставали эти большие, хорошо обтесанные камни, так и осталось до сей пори загадкой», – рассказывал генерал Морган.

С первого дня коллектор сделался другом, покровителем и защитником тоддов, и в продолжение тридцати лет он стоял за них горой, ограждая их самих и их интересы от алчности и несправедливых захватов Ост-Индской Компании. Он не говорил о них в официальных бумагах иначе, как «о законных владельцах почвы» (the legal lords of the soil) и заставил «почтенных отцов» считаться с тоддами. В продолжение многих лет Компания платила им аренду за уступленные ими леса и поляны. Все время, пока мистер Сэлливан был жив, никому не позволялось обижать и делать захватов на землях, которые тодды заранее указали англичанам, как на свои священные пастбища, оговорив их в контрактах.