Дом разделенный - Перл С. Бак

Мэн щелкнул каблуками – в присутствии генерала сидеть ему не полагалось, – вытянулся, отдал честь и гордо отчеканил:

– Проект готов, мой генерал, и ждет вашей печати! После вашего одобрения лагерь немедленно начнут возводить.

Так закончилась их короткая встреча с генералом, и Юань, при всей его неприязни к солдатам, все же не мог не видеть, что эти юноши, отрабатывавшие на плацу строевые приемы, заметно отличались от веселых лодырей отца. Люди Тигра постоянно сквернословили и подшучивали друг над другом. Возвращаясь с учений, они толкались, гоготали и грубо шутили, так что все дворы оглашались их грубым весельем. С раннего детства Юань привык, что в обеденный час даже их внутренний двор, где он жил с отцом, наполнялся воплями, бранью и громким смехом. Эти же юноши – все они были молоды, половине не исполнилось и двадцати – расходились в полной тишине, печатая шаг, так что их поступь казалась поступью одного великана. Никто не смеялся. Юань проходил мимо солдат и разглядывал их молодые, простые, серьезные лица. Вот она – новая армия его страны. Вечером он написал Мэй Лин: «Все они показались мне слишком юными для военного дела, и у всех были деревенские лица». Он задумался, вспомнив выражения их лиц, и добавил: «Но все же смотрели они по-солдатски. Ты таких лиц не видела, потому что никогда не жила среди них. Понимаешь, лица у них очень простые – настолько простые, что, глядя на них, понимаешь: убивать для них так же естественно, как есть или дышать, – и простота эта внушает такой же ужас, как смерть».

Так в этом новом городе Юань обрел новую жизнь и дело. Он наконец достал из сундука свои книги и расставил их по купленным полкам. Там же, в сундуке, лежали заграничные семена, которые он собрал с растений, выращенных им в чужой стране. Он глядел на эти пакетики с большим сомнением, не зная, прорастут ли они в здешней тяжелой и темной почве. Потом он разорвал один пакет и высыпал несколько зерен себе на ладонь. Они лежали у него в руке – крупные, тяжелые, золотистые, – и ждали своего часа. Нужно поскорей найти землю, чтобы посеять их.

Однако вскоре Юаня затянула круговерть стремительно сменяющих друг друга дней, недель и месяцев. Дни он проводил в университете. Утром он отправлялся на работу в корпуса – одни были новые, другие старые. Новые представляли собой серые коробки, выстроенные наспех по заграничному образцу из цемента и тонких железных прутьев и уже рассыпающиеся, но аудитория Юаня находилась в старом корпусе. Из-за того, что он был старый, руководство решило не тратить силы даже на замену разбитых окон. Осень в том году выдалась теплая, солнечно-золотистая, и поначалу Юань не стал ничего говорить, когда увидел, что дверь в кабинет растрескалась и не закрывается. Но вот осень сменилась морозной зимой, и одиннадцатый месяц года прилетел на крыльях могучего промозглого ветра с северо-западных пустынь: из всех трещин и щелей теперь сочился мелкий желтый песок. Вытряхивая этот песок из волос и кутаясь в шерстяное пальто, Юань стоял перед дрожащими от холода студентами, правил их неумело написанные эссе и строчил на доске правила сочинения стихов. Но это не имело смысла, потому что студенты могли думать только о том, как получше закутаться в одежду, которая у многих прохудилась и совсем не грела, сколько в нее ни кутайся.

Сначала Юань решил обратиться с письмом к своему непосредственному начальнику – чиновнику, пять недель из семи проводившему на морском побережье. Тот не обращал на подобные письма никакого внимания, ибо работал сразу в нескольких учебных заведениях и занят был по большей части тем, что собирал жалованье с разных мест. Тогда Юань разозлился и лично отправился к самому большому начальнику, стоявшему в университете над всеми другими, и поведал тому о тяжелом положении студентов, разбитых окнах, потрескавшихся половицах, по которым гулял лютый сквозняк, и незакрывающихся дверях. Однако начальник, к которому приходило много жалобщиков, лишь раздраженно буркнул:

– Потерпите… Надо терпеть! Деньги, что нам выделяют, должны идти на строительство нового, а не на починку старого!

Такие отговорки звучали по всему городу.

Юань находил их вполне справедливыми и утешался мечтами о новом здании и теплых аудиториях с плотно закрывающимися дверями, не пускающими внутрь холод, однако морозы крепчали с каждым днем. Юань подумал, что мог бы на собственные деньги нанять плотника и защитить от зимних морозов хотя бы свой класс. Работа начинала ему нравиться, и он успел полюбить юношей, которых учил писать стихи. Многие из них были небогаты, потому что богатые семьи отправляли детей в частные учебные заведения с преподавателями-иностранцами, очагами в каждом кабинете и хорошим питанием. В этом же новом бесплатном государственном университете учились сыновья мелких купцов, бедных школьных учителей и несколько талантливых деревенских парней, которые не хотели возделывать землю, как их отцы, а надеялись выбиться в люди. Все это были юные, плохо одетые, голодные ребята, и Юань полюбил их, потому что они хотели учиться и стремились понять все, чему он их учил, пусть многого понять были не в состоянии, ибо даже самые грамотные из них знали слишком мало. Да, глядя в их бледные лица и горящие глаза, Юань мечтал заработать побольше денег и утеплить свой кабинет.

Однако заработать не удавалось. Жалованье часто задерживали, потому что сперва деньги получали его начальники, и если в тот или иной месяц денег выделялось недостаточно или их нужно было потратить на нужды армии или строительство дома для какого-нибудь важного чиновника, то Юань и остальные преподаватели вынуждены были молчать и терпеть. А терпеть он не мог, потому что хотел как можно скорее вернуть дяде долг, вернее, избавиться хотя бы от его части. Он написал Вану Купцу такое письмо: «Что же до ваших сыновей, то я им помочь не могу. Здесь я бессилен. Мне остается лишь держаться за свое место. Но я буду посылать вам половину своего жалованья, пока не выплачу весь отцовский долг. А за ваших сыновей отвечать, увы, не могу». Так он освободился по крайней мере от одних оков: кровного родства.

Стало быть, тратить деньги на своих студентов он не смел. Он написал Мэй Лин, как ему хотелось бы отремонтировать комнату, какая холодная стоит зима и непонятно, что ему теперь делать. Ответ в тот раз пришел очень быстро: «Почему бы тебе не выходить с учениками из этого старого