Под знаком незаконнорожденных - Владимир Владимирович Набоков

англ. mobled – закутанный, закрытый (Crystal D., Crystal B. Shakespeare’s Words. A Glossary & Language Companion. P. 284).

…крепостные стены и башни Эльсинора <…> на площадке перед темным замком. – Детали описания, по наблюдению Б. Бойда, отчасти заимствованы из работы Э. Годвина «Архитектура и костюмы в пьесах Шекспира» (F, vol. II, p. 262–263).

С. 176. …зеленая звезда светлячка… – Отсылка к словам Призрака: «Уже светляк предвозвещает утро / И гасит свой ненужный огонек» (акт I, сц. 5. Л).

На любимом садовом стуле покойного короля раздувается и моргает жаба. – Т. е. Клавдий – paddock – занял место Датчанина. У Датчанина была привычка спать после обеда в саду, чем и воспользовался Клавдий (НСС, 588).

…петли сероватого дыма образуют плывущее слово «самоубийство». – Отсылка к словам Гамлета: «О, если б этот плотный сгусток мяса / Растаял, сгинул, изошел росой! / Иль если бы предвечный не уставил / Запрет самоубийству!» (акт I, сц. 2. Л).

…Гамлет в Виттенберге, вечно опаздывающий, пропускающий лекции Дж. Бруно… – Упоминаемый далее в этой главе немецкий филолог и переводчик Шекспира Б. Чишвиц (1828–1890) утверждал, что Шекспир для «Гамлета» воспользовался философскими положениями Дж. Бруно (1548–1600), который в 1583–1585 гг. жил в Лондоне и участвовал в диспутах в Оксфордском университете, а в 1586–1588 гг. «читал лекции в университете Виттенберга, то есть в то самое время, когда там учился Гамлет» (F, vol. II, p. 331–332). Чишвиц заметил общее в словах Гамлета о прахе Александра («Александр умер, Александра похоронили, Александр превращается в прах; прах есть земля; из земли делают глину; и почему этой глиной, в которую он обратился, не могут заткнуть пивную бочку?» – акт V, сц. 1. Л) и в теории Бруно (который, надо заметить, в трагедии не упоминается) о том, что «смерти не существует, а есть лишь разделение и комбинации атомов» (Ibid). Близкое словам Гамлета высказывание находим в трактате Бруно «О причине, начале и едином» (1584): «Разве вы не видите, что то, что было семенем, становится стеблем, а из того, что было стеблем, возникает колос, из того, что было колосом, возникает хлеб, из хлеба – желудочный сок, из него кровь, из нее – семя, из него – зародыш, из него – человек, из него – труп, из него – земля, из нее – камень или другая вещь, и так можно прийти ко всем природным формам» (Бруно Дж. Философские диалоги. М., 2000. С. 89. Пер. М. А. Дынника). Р. Боуи усматривает нечто общее между Бруно и самим героем Набокова, философом Кругом, который, подобно итальянскому ученому, противостоял государственной идеологии, что привело к его гибели (“Bend Sinister” Annotations: Chapter Seven and Shakespeare. P. 44).

…Гамлет волочит мертвого Человека-Крысу из-под гобелена… – Перед тем как заколоть спрятавшегося за ковром Полония, Гамлет воскликнул: «Что, крыса?» (акт III, сц. 4. Л). Сцена кончается ремаркой: «Уходят врозь; Гамлет, волоча Полония».

С. 177. …облаченная в бушлат фигура Гамлета <…> пробирается в каюту, где в общей койке храпят Розенстерн и Гильденкранц, эти благородные взаимозаменяемые близнецы… – «Накинув мой бушлат, / Я вышел из каюты и в потемках / Стал пробираться к ним» (акт V, сц. 2. Л). Смешение имен придворных и эпитет «благородные» («gentle») – из следующих слов Клавдия и Королевы:

King. Thanks, Rosencrantz and gentle Guildenstern.

Queen. Thanks, Guildenstern and gentle Rosencrantz… (акт II, сц. 2).

“которые пришли исцелить и ушли, чтоб умереть” – вероятно, мнимая цитата, имеющая отношение к словам Клавдия: «Привет вам, Розенкранц и Гильденстерн! <…> Я вас прошу обоих, / Затем, что с юных лет вы с ним росли / И близки с ним по юности и нраву, / Остаться здесь, средь нашего двора <…> и разведать <…> чем он подавлен / И что, узнав, мы властны исцелить» (акт II, сц. 2. Л).

…Р., следующего по пятам за молодым Л. по Латинскому кварталу… – Полоний отправляет слугу Рейнальдо во Францию и просит его разузнать о поведении Лаэрта (акт II, сц. 1).

…короля Гамлета, разящего боевым топором поляков, которые скользят и растягиваются на льду. – По наблюдению Р. Боуи, Набоков комбинирует расхождения в изданиях «Гамлета» и разные прочтения темного места в словах Горацио в первой сцене первого акта о сражении Датчанина: «He smote the sledded Polacks on the ice» («…на льду / В свирепой схватке разгромил поляков» – как уклончиво перевел Лозинский). Схожие по написанию слова (sleaded pollax – sledded Pollax – leaded poleaxe) и трудный выбор между «боевым освинцованным топором» (leaded poleaxe) или «поляками на санях» (sledded Pollax – Polacks) подробно обсуждаются в издании Фэрнеса (F, vol. I, p. 11–12).

“Les Funérailles” Листа – «Погребальное шествие», фортепианная элегия (1849) Ф. Листа (1811–1886) из цикла «Поэтические и религиозные гармонии». Это упоминание, по-видимому, служит указанием на финал «Гамлета», в последней ремарке которого звучит «похоронный марш».

С. 178. …как мог бы сказать отец другой русалки, “успохватившейся” – с ивой. – Набоков сравнивает Офелию с русалкой, подразумевая Дж. Джойса и его многоязычную каламбурную технику в «Поминках по Финнегану» (каламбурно переиначенных в этой главе под названием «Виннипег Лейк»). В оригинале «wrustling», комбинирующее англ. wrestling (бороться) и rustling (шелестеть, шуршать). Слово «wrust» встречается в «Поминках» во фразе «My wrists are wrusty rubbing the mouldaw stains. And the dneepers of wet and the gangres of sin in it!»: «Мои запястья вывернулись / порыжели (wrest / rusty), когда я оттирал пятна плесени. И глубочайшую (dneepers – Днепр / deepest) сырость, и опасный / гангренозный (gangres – Ганг, danger / gangrene) грех, таящийся в них!» (Joyce J. Finnegans Wake. P. 196. Пер. мой). Упоминание Джойсом Днепра (река возникает далее в этой главе) могло навести Набокова на мысль о «Русалке» (1829–1832), незавершенной драме Пушкина (тоже, стало быть, «отца другой русалки»), действие которой разворачивается на берегу Днепра. К этой драме Набоков написал «заключительную сцену» и опубликовал ее в 1942 г. в «Новом Журнале» (Нью-Йорк).

…прозрачной водной глади. Чтобы запечатлеть, как поток несет листок. – В оригинале «…of the glassy water <…> phloating leaph» продолжает ряд намеков на джойсовскую игру слов в «Поминках»: «I feel a fine lady… floating on a stillstream of isisglass» (Joyce J. Finnegans Wake. P. 486. Курсив мой). Выражение «leaves in the glassy stream», по замечанию Б. Бойда, встречается и в «Гамлете» (акт IV, сц. 7). Ту же роль у Набокова исполняют искаженные слова «phloating leaph» вместо «floating leaf» («f» и «ph» произносятся одинаково и, следовательно, в устной речи Круга неразличимы), подражающие мотиву и игровому приему «Поминок», отсылающему к названию «священной реки Альф» (Alph) в поэме Кольриджа «Кубла Хан, или Видение во сне», к примеру: «A phantom city, phaked of philim pholk <…>» (вместо «faked», «folk») (Ibid. P. 264). Буквосочетание «ph» становится у Набокова и собственным мотивом романа, связанным с именем «Ophelia».

…она пытается дотянуться, старается увенчать завистливый сучок. – Из рассказа Королевы о смерти Офелии: «<…> она взбиралась, вешая на ветви / свои венки; завистливый сучок / сломался <…>» (акт IV, сц. 7. Пер. В. Набокова).

…между современной высокодифференцированной идеей Пульмана… – Набоков