Миледи Ладлоу - Элизабет Гаскелл

долговое обременение он, вероятно, слышал впервые. Но он заинтересовался рассказом миледи и ждал продолжения, поэтому на ее вопрос лишь молча кивнул головой.

– Вот почему мистер Хорнер изменил свое решение и бо́льшую часть денег, которые он вначале хотел оставить тебе, завещал мне в надежде, что это поможет рассчитаться с долгом. Он оказал мне неоценимую услугу, и я постараюсь собрать недостающую сумму и полностью освободить имение Хэнбери из залога. Тогда я умру со спокойной душой.

Она выдержала долгую паузу, прежде чем продолжить:

– Но я не умру со спокойной душой, пока меня будет точить мысль о тебе. Не знаю, так ли уж хорошо иметь деньги… или владеть большим поместьем и получать великие почести. Однако некоторым из нас по Божьей воле суждено занимать высокое положение, и мы должны соответствовать ему: каждый обязан оставаться на своем посту, как бравый солдат… Итак, деньги, которые завещал мне мистер Хорнер, ранее предназначались тебе, Гарри Грегсон, и я возьму их для уплаты долга по имению только заимообразно: буду платить проценты мистеру Грею, твоему условному опекуну, пока ты не достигнешь совершеннолетия. Мистер Грей сам определит, как распорядиться ими, с тем чтобы, когда имение возместит тебе полную сумму, ты смог бы употребить ее надлежащим образом. Полагаю – теперь, по зрелом размышлении, – что тебе следует получить образование. Образование, как и деньги, сулит немалую опасность. Будь стойким, Гарри! И деньги, и образование можно обернуть во благо, если не поддаваться искушениям, которые они несут с собой, если уповать на Божью помощь и молитву.

Гарри молчал, словно язык проглотил, хотя он все понял, я уверена. Миледи хотелось немного разговорить его – узнать, что у него на уме, и она спросила, как бы он поступил со своими деньгами, если бы часть их мог получить прямо сейчас. На этот простой вопрос, не касавшийся его чувств, Гарри ответил без промедления:

– Выстроил бы дом для отца, с лестницей внутри, и школу для мистера Грея. Уж очень отцу хочется, чтобы желание мистера Грея исполнилось! Все камни для стен лежат на земле фермера Хейла – отец сам видел: их привезли с каменоломни и даже отесали. Мистер Грей заплатил за них из своего кармана. Отец говорит, что работал бы день и ночь, а маленький Томми подносил бы известь… если бы пастор позволил… А то мистер Грей все кручинится – никто не поможет ему, никто доброго слова не скажет!

Гарри ничего не знал о роли миледи в судьбе деревенской школы, это было очевидно. Миледи промолчала.

– Если б я мог получить часть моих денег, я купил бы немного земли у мистера Брука – он уступил бы клочок на углу Хендон-лейн – и отдал бы его мистеру Грею. А еще, если ваша светлость разрешает мне учиться дальше, я хотел бы когда-нибудь стать школьным учителем.

– Ты славный мальчик, – сказала миледи. – Хотя привести в исполнение твой план намного сложнее, чем ты думаешь. Однако мы попытаемся.

– Вы говорите о школе, миледи? – изумилась я, заподозрив, что она не то имела в виду.

– О школе, о школе. Ради мистера Хорнера, ради мистера Грея и, наконец, ради этого мальчика я поддержу сомнительное нововведение. Передай мистеру Грею, пусть придет ко мне после обеда, обсудим с ним, как быть с участком. Ему незачем обращаться к раскольнику. А отцу скажи, чтобы готовился строить дом и не забыл взять себе в помощники Томми.

– И мне можно будет стать учителем? – спросил Гарри, глядя на миледи горящими глазами.

– Там посмотрим, дружок. – Нетерпение мальчишки позабавило миледи. – До этого еще очень далеко.

Ну а теперь вернемся к капитану Джеймсу. Первый отзыв о нем я услышала из уст мисс Галиндо.

– Лет ему не больше тридцати, так что мне надо собрать перья и бумагу и проститься с должностью. Остаться при нем было бы верхом неприличия. Одно дело мой прежний господин, другое – молодой холостяк, даже не вдовец! А мне еще нет пятидесяти, только в мае стукнет… Представляю, какие пошли бы разговоры. И потом, он косо смотрит на меня, так же как и я на него. Мое черное шелковое платье на него не действует. Он боится, что я женю его на себе. И не подумаю! На сей счет он может быть совершенно спокоен. Мистер Смитсон уже посоветовал миледи взять другого писца – у него кто-то есть на примете. Она, конечно, предпочла бы меня, но я решительно не могу остаться. Это было бы неприлично.

– Каков он с виду?

– Да ничего особенного. Низенький, смуглый, темноволосый… Не буду же я его разглядывать! Мне пора снова браться за ночные чепцы. Обидно было бы теперь упустить заказ – я как раз добыла чудесную выкройку!

Но когда дело дошло до прощания с мисс Галиндо, между ней и миледи возникло недоразумение. Мисс Галиндо всегда воображала, будто миледи попросила ее переписывать бумаги и вести счета в виде бесплатной услуги. Время от времени она сетовала, что из-за ежедневной работы в усадьбе теряет выгодный заказ, но миледи она ни единым намеком своих сожалений не высказывала и с первого до последнего дня исполняла обязанности писца с видимой охотой. Миледи же не раз укоряла себя за то, что недостаточно ясно выразила свое намерение платить мисс Галиндо; должно быть, она действительно проявила излишнюю деликатность в вопросе о вознаграждении. И вот теперь мисс Галиндо была оскорблена в своих лучших чувствах, услыхав о желании миледи заплатить ей за труды – за все, что мисс Галиндо делала для нее по доброй воле и совершенно бескорыстно.

– Нет, миледи, нет, моя дорогая, можете сердиться на меня сколько угодно, но денег я не возьму. Вспомните, что было двадцать шесть лет назад – что бы я делала без вас! Да, я нуждалась в деньгах – и не скрываю этого – для вполне определенной цели. Но когда мне выпал счастливый случай оказать вам услугу… благослови вас Бог за то, что обратились ко мне!.. я крепко подумала, отказалась от одного плана, приняла другой, и теперь все решено. Бесси оставит школу и будет жить здесь, со мной. Прошу вас больше не предлагать мне денег. Вы не представляете, как я счастлива услужить вам. Верно, Маргарет Доусон? Не говорила ли я вам, что отдам за миледи свою правую руку? Разве я чурбан или камень, чтобы забыть доброту? О, я работала для вас с такой радостью!.. А скоро приедет Бесси… ни одна душа не знает о ней, как будто