Как читать книги? - Вирджиния Вулф

Зарабатывая пятьсот фунтов в год и обживая свои комнаты. Развивая в себе привычку свободно и открыто выражать свои мысли. Видя людей, какими они есть, а не только в отношениях друг с другом, и небо, и деревья, и все существующее. Без страха перед милтоновским пугалом, ибо никому не позволено заслонять простор. Признав наконец факт, что опоры нет, мы идем одни и связаны не только с миром мужчин и женщин, но и с миром реальности… Тогда – случай представится, и тень поэта, сестры Шекспира, обретет наконец плоть, которой так часто жертвовали. Вобрав в себя жизни безвестных предшественниц, как прежде ее брат, она родится. Рассчитывать же, что придет сама, без наших приготовлений и усилий, и выживет, и сможет писать свои стихи, – нельзя, ибо это невозможно. Но я убеждена: она придет, если мы станем для нее трудиться, и труд этот, даже в нищете и безвестности, все же имеет смысл.

Как читать книги?[15]

Прежде всего хочу обратить ваше внимание на вопросительный знак в конце: он подчеркивает, что вам предлагается не совет, а вопрос. Потому что, даже если бы я знала ответ на этот вопрос, – а я его не знаю, – все равно он был бы моим ответом, а не вашим. Что же касается советов по части чтения книг, то, пожалуй, единственный дельный совет – это не слушаться ничьих рецептов, доверять своему чутью, работать собственной головой и делать самостоятельные выводы. Если такое предложение вам по нраву, тогда я готова без боязни нарушить вашу независимость суждений, без которой не бывает настоящего читателя, поделиться с вами некоторыми соображениями и идеями. В конце концов, разве можно вывести относительно книг какие-то непреложные законы? По отношению к историческим событиям, безусловно, да: никто не усомнится в том, что битва при Ватерлоо произошла в определенный день и час. А кто скажет, какая пьеса лучше – «Гамлет» или «Лир»? Никто. Каждый решает это сам. Поэтому недопустимо, чтобы к нам в комнату, где мы сидим за книгой, пожаловали маститые господа законодатели, при степенях и званиях, и стали поучать нас, что и как читать и как оценивать прочитанное; случись такое, это означало бы конец свободе, которой дышат эти стены, уставленные книгами. В любом другом месте правило для нас закон – здесь же, среди книг, не существует ни правил, ни законов.

Но разумеется, чтобы наслаждаться царством свободы, надо уметь – прошу прощения за трюизм – владеть собой. Нельзя попусту, вслепую разбазаривать силы, громоздя гору, чтобы в итоге родить мышь: нет, нам нужно с этой самой минуты, здесь и сейчас, заняться самовоспитанием, не давая себе никаких поблажек и послаблений. И вот здесь нас подстерегает первая трудность, с которой сталкивается каждый, кто останавливается перед книжной полкой. Что значит «здесь и сейчас»? Здесь столько всего, что глаза разбегаются – не знаешь, на чем остановиться: бок о бок теснятся стихи, романы, исторические книги, воспоминания, словари, правительственные отчеты, книги на иностранных языках, древние, новые, созданные мужчинами, женщинами, представителями разных народов. А за окном столько всего интересного! Кричит осел, у колодца собираются местные кумушки, в поле резвятся молодые жеребцы… Итак, с чего начнем? За какую ниточку надо потянуть, чтобы этот тугой клубок начал, по мере чтения, распутываться, доставляя нам истинное наслаждение самим процессом?

Кажется, нет ничего проще: поскольку книги подразделяются на классы – беллетристику, жизнеописания, поэзию, нужно все их рассортировать, а потом из каждой группы извлечь то особое, что отличает ее от других. На самом деле, мало кто знает, как лучше подойти к книгам и что у них просить, потому что редкие люди знают, что те могут дать читателю. Обычно мы подходим к книжной полке с очень туманным представлением, лелея смутную надежду получить от прозы – правду, от поэзии – обман, от жизнеописаний – лесть, от исторических книг – дополнительную пищу для предрассудков. Так вот, для начала хорошо бы выбросить из головы всю эту чепуху и подойти к книгам без всякой задней мысли. Забудьте о себе, постарайтесь не навязывать автору свои взгляды: лучше попытайтесь в него перевоплотиться. Попробуйте стать ему верным товарищем и помощником. Поймите: если начать знакомство с того, чтобы отойти в сторону, напустить на себя строгий вид, настроиться на критику, то вы этим самым закроете перед собой дорогу к величайшему богатству, дарованному чтением. Не запирайтесь – откройтесь автору умом и сердцем, и вы сами не заметите, как первые же фразы знакомства, по едва уловимым признакам и намекам, введут вас в мир человека, абсолютно не похожего на всех других. Отдайтесь этому чувству новизны, постарайтесь в нем освоиться, и скоро вы поймете, что автор сообщает нам или пытается сообщить что-то гораздо более определенное. В своих тридцати двух главах романист – как видите, мы начали с романа – пытается соорудить что-то вроде зримой и законченной постройки: только слова – не кирпичи, они не так плотны и осязаемы1, а чтение – процесс более долгий и сложный, чем зрительское восприятие. Возможно, быстрей всего понимаешь, с какой материей имеет дело романист, если начать не с чтения, а с пробы пера: самому попробовать поупражняться в опасном и трудном деле писательства. Попытайтесь припомнить какой-нибудь случай, врезавшийся в память; положим, вы шли по улице и на углу вам встретились двое: они о чем-то разговаривали. Ветер, дерево, фонарь, обрывки фраз, вроде бы смешных и одновременно рвущих душу, – кажется, законченная картина, целостный образ, запечатленное мгновение так и просится на бумагу.

Да не тут-то было! Едва попробуешь выразить увиденное словами, как все разлетается на тысячи мелких, раздробленных впечатлений. Что-то надо приглушить, что-то, наоборот, выделить – глядишь, от того первоначального, пригрезившегося тебе образа к концу вообще ничего не осталось. Не горюй! Отложи в сторону свои жалкие исчерканные листочки и открой кого-нибудь из великих – Дефо, Джейн Остен или Гарди. Видишь? Теперь ты можешь лучше оценить их мастерство. Перед нами не просто другой человек – Дефо ли, Джейн Остен или Томас Гарди, нет, с каждым из них мы попадаем в другой мир. В «Робинзоне Крузо» мы шагаем по каменистой тропе, события следуют одно за другим – этот мир определенно построен на правде факта. Стихия и приключения – вот альфа и омега в мире Дефо, а Джейн Остен за них не даст и ломаного гроша: в ее мире все по-другому. Ее