Вдали от обезумевшей толпы. В краю лесов - Томас Гарди

врасплох, – проговорил он срывающимся голосом. – То есть в том, что моя дочь привлекла внимание джентльмена, нет ничего неожиданного, но мне в голову не приходило, что это будете вы. – Ком в горле мешал ему говорить. – Я всегда знал, что моя Грейс поднимется высоко, даже сказал себе: «Чего бы мне это ни стоило, я дам ей хорошее образование», – что и сделал, хотя жена опасалась, что я из года в год попусту сорю деньгами. Я-то знал, что деньги не пропадут. «Расходы на такую смышленую девочку окупятся сторицей», – сказал я ей.

– Я счастлив, что вы согласны, – сказал Фитцпирс, почти сожалея, что разрешение видеть Грейс досталось ему так легко.

– Если она не прочь, я, конечно, согласен. Да и то сказать, – признался лесоторговец, – для меня это большая честь, да и ей в заслугу, что она привлекла внимание человека с высоким положением и из хорошей семьи. Тот охотник и не подозревает, как он в ней ошибался. Что ж, берите ее – и в добрый час, сэр!

– Я постараюсь добиться ее расположения.

– Да-да. И я думаю, вас она не отвергнет. Конечно же, не отвергнет.

– Надеюсь. Теперь я буду у вас частым гостем.

– Милости прошу. Но все-таки как же быть с ее кашлем? Может, ей все-таки поехать к морю? Совсем забыл, зачем я у вас.

– Уверяю вас, кашель ее от легкой простуды, – сказал Фитцпирс, – так что нет необходимости обрекать ее на одиночество у моря.

Слова его не убедили Мелбери, который не знал, стоит ли следовать врачебным советам лица, заинтересованного в том, чтобы его дочь никуда не уезжала. Доктор понял ход его мыслей и, искренне опасаясь потерять Грейс хотя бы на время, взволнованно заверил лесоторговца:

– Если я добьюсь у нее успеха, то сам отвезу к морю на месяц-другой после женитьбы, а я надеюсь, что мы поженимся до холодов. Это гораздо лучше, чем отпускать ее одну.

Мелбери обрадовало его предложение. Вряд ли отсрочка угрожала здоровью дочери: погода стояла теплая, да и причина была нешуточная. Спохватившись, он встал и сказал Фитцпирсу:

– Не буду отнимать у вас драгоценного времени, доктор. Я пойду. Много вам обязан. Вы теперь будете часто видеться и сами посмотрите, как у нее со здоровьем.

– Поверьте мне, она совершенно здорова, – сказал Фитцпирс, который виделся с Грейс гораздо чаще, чем полагал ее отец.

После ухода Мелбери Фитцпирс стал перебирать свои мысли и чувства подобно человеку, нырнувшему за жемчужиной и оказавшемуся в среде, ни плотность, ни температура которой ему не известны. Однако жребий брошен, а Грейс – прекраснейшая из смертных.

Что касается Мелбери, то весь обратный путь его мучили сказанные им перед уходом слова. Он считал, что, расчувствовавшись, говорил глупо, неблаговоспитанно и недостойно общества образованного человека, ничтожность врачебной практики которого с лихвой окупалась былым величием его рода. Он вел себя необдуманно. Слова его выразили чувства по поводу намерений Фитцпирса, но это были неудачные слова. Глядя в землю, он при каждом шаге водружал трость, словно это было древко знамени. Так он дошел до дому и, проходя через двор, машинально заглянул в мастерскую. Кто-то из работников спросил его о спицах для колес.

– Что? – переспросил Мелбери, уставившись на него.

Тот повторил вопрос, но Мелбери, так ничего и не ответив, повернулся и направился к дому.

Время для поденщиков мало что значило, и они лениво уставились на дверь, закрывшуюся за ним.

– Интересно, что его так гвоздит? – проговорил Тенге-старший. – Не иначе, что-нибудь с дочкой. Когда у тебя, Джон Апджон, подрастет дочка, которая будет стоить тебе таких денег, у тебя воскресные башмаки и те скрипеть перестанут! Твое счастье, что у тебя росту недостанет поднять такую дочку. М-да, будь у него дюжина дочерей, он поступал бы разумнее. Не далее как в прошлое воскресенье гляжу – идут, подходят к луже, так он ее взял и перенес, как игрушечку. Завел бы дюжину – сами бы по лужам шлепали.

Тем временем Мелбери вошел в дом, уставясь перед собой, словно ему предстало видение, и, не снимая шляпы, уселся куда попало.

– Люси, свершилось, – сказал он жене. – Да, все, как я ожидал. На что надеялся, то и вышло. Она этого добилась – да еще как. Где она? Где Грейс?

– У себя, наверху. Что случилось?

И мистер Мелбери изложил случившееся со всей связностью, на которую был способен в такую минуту, без конца повторяя:

– Я же тебе говорил: такая красавица в девках не засидится, даже в нашей глуши. Но где же Грейс? Позови ее! Нет, постой. Гре-е-ейс!

Грейс появилась лишь через несколько минут, ибо любящий отец приучил ее ни при каких обстоятельствах никуда не спешить.

– Что случилось, папа? – спросила она с улыбкой.

– Лентяйка ты моя, что ты только наделала! Ты же дома всего шесть месяцев! Нет чтобы привязаться к людям нашего круга – ей надо смущать умы людей просвещеннейших.

Привыкшая угадывать на лету смысл отцовских обиняков, Грейс на сей раз решительно ничего не понимала.

– Ну да, ты, конечно, не понимаешь или делаешь вид, что не понимаешь, хотя, по-моему, женщины такое и через двойной забор разглядят. Так и быть уж, скажу тебе. Ты подцепила доктора на крючок, теперь он будет ходить к тебе как жених.

– Нет, только подумай, милая. Какая удача! – проговорила миссис Мелбери.

– Как жених! Но я ведь этого не хотела! – воскликнула Грейс.

– Чего тут, хотеть – не хотеть! Все вышло само собой… М-да, он вел себя в высшей степени достойно и просил моего согласия. Не сомневаюсь, ты знаешь, как его встретить. Тебе же не надо говорить, чтобы ты ему не мешала.

– Не мешала жениться на мне?

– Вот именно. Для чего же еще ты училась?

Грейс посмотрела в окно, потом на камин, но восторга на лице ее не изображалось.

– Отчего это все так вдруг? – спросила она капризно. – Разве вам не важно знать мое мнение?

– Очень важно. Но ты сама понимаешь, как все замечательно.

Грейс задумалась, но ничего не ответила.

– Ты же вернешься в то общество, которого тут лишена, – продолжал отец. – Я думаю, долго в Хинтоке он не выдержит.

Грейс согласилась, что замужество сулит ей некоторые возможности, но было ясно, что, хотя присутствие Фитцпирса чаровало, почти гипнотизировало ее, хотя его неожиданный поступок в лесу порядочно смутил ее чувства, она никогда не думала о нем как о предназначенном судьбой супруге.

– Не знаю, что и сказать, – проговорила она. – Я слыхала, он очень умен.

– Он молодчина, он будет ходить к тебе в