Финеас Финн - Энтони Троллоп

конным заводом в Лестершире, который почти не удостаивал посещением. Мистер Кеннеди ни разу не был женат. Постоянно вращаясь в обществе, он ни с кем подолгу не говорил и весьма редко что-либо делал, хотя имел возможность и средства делать все что заблагорассудится. В палате общин он почти не выступал, хоть и заседал там в течение десяти лет. Его видели повсюду то с одним, то с другим знакомым. Однако близкими друзьями он, похоже, так и не обзавелся – по всей видимости, никогда не разговаривая ни с кем достаточно долго, чтобы это стало возможно. Лоренс Фицгиббон попытался было сблизиться с ним в один из лондонских сезонов и через месяц-другой попросил ссудить ему несколько сотен фунтов. «Я никогда и ни при каких обстоятельствах не даю денег в долг», – ответил мистер Кеннеди, и это была самая длинная речь, которую слышал от него Лоренс Фицгиббон. Впрочем, хотя мистер Кеннеди и не одалживал денег, безвозмездно он жертвовал очень много и почти на любую цель. Слова «мистер Роберт Кеннеди, член парламента, Лохлинтер, 105 фунтов стерлингов» появлялись в каждом списке благотворителей. Никто не заговаривал об этом с мистером Кеннеди, молчал и он сам. Ему приходили письма, он посылал в ответ чеки. Обязанность эту он исполнял охотно, потому что она не составляла никакого труда, – потребуй она каких-либо дополнительных расспросов, бремя, по всей вероятности, стало бы слишком тяжелым. Таков был мистер Роберт Кеннеди, у которого прошлой зимой в Пертшире, как слышал Финеас, гостили лорд Брентфорд и леди Лора вместе со множеством других именитых особ.

– Мне больше по нраву обезьяны, – сказал Финеас мисс Фицгиббон.

– Не сомневаюсь, – отвечала та. – Подобное тянется к подобному. Что вы, что они карабкаетесь наверх с одинаковой ловкостью. Про обезьян, правда, говорят, будто они никогда не падают.

Финеас, зная, что из словесного фехтования с мисс Фицгиббон ему не выйти победителем, предпочел откланяться. Проходя сквозь узкую калитку, он снова столкнулся с мистером Кеннеди. «Какое здесь столпотворение!» – заметил Финеас, чувствуя себя обязанным что-то сказать. Мистер Кеннеди, стоявший позади, не ответил ни слова. Сочтя это проявлением высокомерия, свойственного людям богатым, Финеас уверился, что новый знакомец ему решительно неприятен.

В то же воскресенье нашего героя ждал к ужину мистер Лоу – адвокат, у которого он учился последние три года. Мистер и миссис Лоу питали к Финеасу большую симпатию; наставник не раз говорил своему ученику, что тот, несомненно, преуспеет в профессии, если проявит достаточно упорства. Сам мистер Лоу был честолюбив и мечтал войти в парламент когда-нибудь в будущем, когда позволит основное занятие. Однако, как человек благоразумный, он был склонен просчитывать все наперед и привык избегать опрометчивых шагов. Услышав впервые, что Финеас Финн собирается баллотироваться от Лофшейна, он весьма встревожился и решительно его отговаривал. «Быть может, избиратели за него не проголосуют. Теперь это для бедняги единственная надежда», – сказал мистер Лоу супруге, обнаружив, что Финеас упорствует в своем безрассудстве. Но избиратели Лофшейна не отвергли нового кандидата, и теперь от мистера Лоу ожидался совет, как Финеасу действовать дальше. Член парламента вполне мог быть и адвокатом в Канцлерском суде; если уж на то пошло, большинство преуспевающих юристов заседали в парламенте. Но Финеас Финн действовал не в том порядке, и мистер Лоу понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет.

– Подумать только, мистер Финн: вы нынче в парламенте! – сказала миссис Лоу.

– Чудо, не правда ли? – согласился тот.

– Мы были очень удивлены, – продолжала хозяйка. – Обыкновенно адвокаты идут в парламент уже после того, как им исполнится сорок.

– В то время как мне только двадцать пять. Похоже, я нарушил приличия, миссис Лоу.

– Отнюдь, мистер Финн. Вопрос только в том, разумно ли это. Но я от души желаю, чтобы у вас все сложилось наилучшим образом.

Миссис Лоу была дамой весьма здравомыслящей, на четыре или пять лет старше супруга; у нее почти не было собственных денег, зато имелись все добродетели, которые только можно вообразить в нашем мире. Тем не менее ее не слишком обрадовало, что ученик ее мужа вдруг взлетел так высоко. Выходит, если мистеру Лоу и Финеасу Финну доведется обедать где-нибудь вместе, Финеас – тот самый Финеас, который попал к ним совсем ребенком! – пойдет к столу прежде своего наставника? Что за противоестественный порядок вещей! И все же за ужином миссис Лоу положила Финеасу лучший кусок рыбы, а если бы юноша вдруг заболел, не пожалела бы никаких сил, чтобы его выходить.

После ужина, когда миссис Лоу поднялась наверх, между наставником и учеником состоялся знаменательный разговор, ради которого Финеаса и пригласили. До этого он заходил к мистеру Лоу в контору по случаю своего возвращения из Ирландии, но это было до визита к леди Лоре, когда Финеас еще не успел укрепиться в своем решении. Нынешний разговор едва ли мог к чему-либо привести, но избежать его было нельзя.

– Итак, Финеас, чем вы собираетесь заниматься? – спросил мистер Лоу.

Все – или почти все – кто был знаком с нашим героем, называли его по имени. Это постепенно вошло в привычку даже у добропорядочной, не склонной к фамильярности миссис Лоу. Впрочем, она воздерживалась от такого обращения с тех пор, как старый знакомец Финеас стал членом парламента.

– О да, в том-то и вопрос… – ответил Финеас.

– Вы, разумеется, продолжите свои занятия?

– Вы имеете в виду адвокатуру?

– Именно.

– Я не думал оставлять ее навсегда.

– Оставлять! – повторил пораженный мистер Лоу, воздевая руки к небу. – На что же вы станете жить, если оставите адвокатуру? В парламенте жалованья не платят.

– Не платят. Но, как я уже говорил, я не собираюсь отказываться от адвокатской практики – навсегда.

– Вам и вовсе не стоит от нее отказываться – ни на день. Во всяком случае, если надеетесь обеспечить себе будущее.

– Я не вполне уверен, что вы правы, мистер Лоу.

– Но как я могу быть неправ? Разве безделье приносило кому-то пользу? И разве не признано всеми, кто знает толк в нашем ремесле, что для юриспруденции постоянная практика едва ли не важнее, чем для любой другой профессии?

– Я не намерен предаваться безделью.

– Что вы хотите этим сказать, Финеас?

– Лишь то, о чем говорю. Я член парламента. Это следует принять как факт.

– В этом я не сомневаюсь.

– Допустим, это ошибка. Но мой долг теперь извлечь из этого положения столько пользы, сколько возможно. Даже вы, верно, не стали бы советовать мне сразу же сложить с себя полномочия.

– Я советовал бы сделать это завтра же! Дорогой друг, не хочу огорчать вас, но, коли уж вы спрашиваете моего мнения, я не стану говорить обиняками. Мой вам совет: откажитесь от места в парламенте немедленно. Быть может, на