Словарь Мацяо - Хань Шаогун

Разве Ли Сяотан так сможет? Старый Ли скажет: шея – она и есть шея, а для верности похлопает себя по загривку, вот и все объяснения. Это разве ученость?

– А по мне, у Ли Сяотана понятней выходит, – упорствовал лунцзятанец.

Они долго спорили о том, вычура Яньу или не вычура, специально он изуродовал председателя Мао на портрете или просто рисовать не умеет, спорили и о том, как правильно объяснять слово «шея». Лунцзятанец случайно наступил кому-то из мацяосцев на ногу, тот вспылил и плеснул в лицо обидчику чаем. Если бы их не разняли, драка вышла бы нешуточная.

Выше я говорил, что все странное неразрывно связано с осуждением и запретом. И слово «вычура» всегда внушало мне смутное беспокойство – казалось, оно не сулит человеку ничего хорошего. В конце концов полиция и жители Мацяо подтвердили мои опасения. Обнаружив на сцене контрреволюционный лозунг, никто не заподозрил в преступлении Яньцзао, котлового брата Яньу, или бывших помещиков и богатеев из соседних деревень, потому что все они уступали Яньу талантом и ученостью. Неопровержимая истина, непреложный закон, в который мацяосцы единодушно верили, не подвергая его сомнению, состоял в том, что всякий умный человек – враг, а всякий талант – признак порока, причем это не мешало им втайне восхищаться умом и талантом. На самом деле им было все равно, кто написал контрреволюционный лозунг, просто они с самого начала знали, что мацяоский «вычура» рано или поздно должен угодить за решетку.

К сожалению, при всех своих выдающихся способностях Яньу не чувствовал зловещего оттенка этого слова, много лет он гордился своим чурным даром, неустанно вычурял, чтобы потрафить начальству и деревенским, вел свою судьбу по чурным рельсам и в какой-то момент забыл об осторожности.

Понял ли он что-нибудь в тюрьме, я не знаю. Слышал только, что и там он не упустил случая повычурять. В тюрьме, где у заключенных отбирают даже пояс от штанов, ему почти удалось покончить с собой. Несколько ночей подряд он стонал и катался по полу, схватившись за живот, охрана вызвала врача, врач поставил укол. Яньу незаметно спрятал пустую ампулу, а потом разбил ее и проглотил осколки.

Роняя слезы, сплевывая кровь, Яньу потерял сознание. Его срочно доставили в больницу – узнав, что больной наглотался битого стекла, врач заключил, что здесь медицина бессильна: на рентгене осколки не увидишь, операцию тем более делать смысла нет. Двое молоденьких заключенных, притащившие Яньу в тюремную больницу, заплакали в голос. На шум пришел старый больничный повар. К счастью, старик был человеком сведущим, предложил накормить больного джусаем через трубку: если обдать кипятком длинные стебли джусая и пустить их через трубку в желудок, джусай обовьет все осколки, и они спокойно выйдут наружу вместе с испражнениями. Не особенно веря в успех предприятия, врачи сделали все, как он говорил, и что же – когда кишечник Яньу опорожнился, в кольцах джусая действительно блестели осколки стекла.

△ Перерождéние

△ 放转生

Забивая свиней и коров, мацяосцы говорят, что отпускают скотину «перерождаться» – звучит такая формулировка довольно возвышенно и даже утонченно. Старики объясняют, что у скотины тоже своя судьба: натворила грехов в прошлой жизни, вот теперь и расплачивается – таскает ярмо, тянет плуг, а посему, убивая скотину, мы творим великую милость – отпускаем ее в новое перерождение. То есть мясники могут без зазрения совести лишать животных жизни, а едоки – со спокойной душой вгрызаться зубами в мясо и обгладывать кости.

Язык меняет восприятие действительности: по-новому подобранные слова способны приглушить и даже вовсе отключить жалость, которую мы испытываем на бойне, и остекленевшие глаза убитого животного больше не трогают ни одной струны в нашей душе.

Сложив с себя полномочия деревенского партсекретаря, Бэньи несколько лет промышлял тем, что отпускал скотину перерождаться. Потом здоровье стало подводить, но пока Бэньи еще мог вставать с кровати, он вставал и без всякого приглашения шел смотреть на забой, едва заслышав визг свиньи. Он размахивал руками, бранил мясников по матушке и по батюшке, каждого человека на бойне награждал крепким словцом. Бэньи питал слабость к мясницкому делу и умело управлялся с ножом, а в пору самой громкой своей славы обходился вовсе без помощников и знал подход даже к самой крепкой и норовистой свинье. Нож вдруг взлетал вверх, и свинья будто сама насаживалась на лезвие, одно незаметное движение – и дело сделано. Левой рукой он хватал свинью за ухо, правая исчезала за свиной головой – и нож вонзался свинье точнехонько в сердце, проворачивался там, а потом резко выходил наружу. И свинья валилась на пол, не успев даже взвизгнуть. А Бэньи весело посмеивался и до блеска вытирал лезвие о гору колышущейся плоти, оставляя на ней багровые мазки.

Это был его коронный номер – «забой на бегу» или «немой забой».

Если Бэньи был навеселе, рука его могла дрогнуть, и одним ударом дело не обходилось – поваленный наземь хряк вскакивал и принимался носиться по загону. С вытаращенными глазами и вздувшимися венами на шее Бэньи гнался за хряком, размахивая окровавленным ножом и яростно бранясь: «Ты у меня добегаешься! Ишь ты, какой вычура! Какой богатенький! Какой амбурцуозный!..»

Люди не понимали, кого он на самом деле ругает.

Слово «амбициозный» Бэньи всегда выговаривал на свой лад. Его исправляли, и каждый раз он переспрашивал: «Как? Ам-би-ци-оз-ный?» Но потом снова говорил по-своему. Понемногу все привыкли и перестали его исправлять. Но поскольку голос Бэньи к тому времени заметно ослаб (см. статью «Голос»), его ошибку больше никто не подхватывал.

△ Тмин, тмин – а ин жасми́н

△ 栀子花，茉莉花

– Дождь собрался идти, да вряд ли пойдет. (О погоде)

– Баста, наелся! Еще чашка риса, и хватит. (О еде)

– Видать, не приедет автобус. Да только ты его лучше дождись. (Об автобусе)

– Хорошая статья, хорошая. Я ни слова не понял. (О газетной статье)

– Он человек честный, только правды никогда не скажет. (О Чжунци)

Оказавшись в Мацяо, вам придется привыкать к подобным фразам – неясным, туманным, расплывчатым, смысл которых двоится и ускользает от понимания. В Мацяо есть поговорка «тмин, тмин – а ин жасмин», которую используют для характеристики неприятной манеры говорить двусмысленностями. Но я замечал, что мацяосцев такая манера отнюдь не раздражает и даже не удивляет. Напротив, им нравится, когда слова не похожи на слова, а разговор не подчиняется логике. У них нет привычки к однозначности, и если какие-то обстоятельства вынуждают мацяосцев