Борис Пугачев - Школа обмана

— Мы из-за вас всем отказали. Нам показалось, что вы солидные люди. Все же работники посольства за вас ручались, да и не простые работники. В общем, так… Сумма вам известна. Либо сегодня вы ее начнете выплачивать, пусть частями, в течение десяти дней, либо… Либо я ничем не смогу помочь вам в той ситуации, в которой вы находитесь.

— Как можно начать выплаты, если я здесь?

— Придумайте. Вы же умный и, как утверждали на всех наших встречах, очень влиятельный.

— Мне для этого надо быть в Москве…

— Потом тебя опять ловить! Хватит, и так три дня пацаны не спали. Да что с ним говорить?! Мочить его надо! Жлоб недоделанный! Если бы не Родион Иванович, урыли бы тебя давно, — вмешался Алексей, недобро сверкнув глазами. И вдруг, как-то извернувшись, ударил болгарина ногой в грудь.

Родик, не успев осознать, что произошло, услышал глухой звук удара и последующий грохот падения. Потом все затихло. В мертвой тишине скрип открывающейся двери показался Родику оглушительным. В комнату вошли приехавшие с ним молодые люди и непонятно откуда взявшийся Игорь.

Болгарин лежал между столом и стеной, не подавая признаков жизни.

— Вы же мне обещали, Алексей! — сказал Родик. — Вы что, его действительно убить хотите?

— Мы не расстроимся. Так, пацаны? Не волнуйтесь, Родион Иванович, это он закосил.

Все промолчали, рассаживаясь на полуистлевшем диване, который при этом издал неуместную жалобную трель.

Болгарин начал шевелиться. Потом встал на четвереньки и, наконец, поднялся.

— Добавить? — спросил Алексей. — Или начнем шевелить рогами?

— Он вас не понимает, Алексей. Русский-то, как я вам говорил, вашу речь не разбирает, а он — иностранец, — придя в себя, заметил Родик и, обращаясь к болгарину, сказал: — Извините, но в целом он прав. Разговор не носит конструктивного характера. Поймите, что все серьезно. Мы благодаря вам загнаны в угол, а загнанная в угол собака кусается. Вы не оставляете нам выбора.

— Нет у меня денег! — сорвавшимся голосом крикнул болгарин и, схватив со стола наполненную окурками массивную металлическую отливку, ударил себя в висок. Окурки разлетелись по комнате, а из его лба тонкой струйкой засочилась кровь.

— Ах ты, сука вшивая! — завопил Алексей. — Запылить[6] захотел? Да я тебя, падлу…

— Алексей, успокойтесь. Это он на нервной почве. Не перегибайте… — остановил его Родик. — Давайте я еще с ним поговорю.

— Последний раз… Я выйду.

— Хорошо, — согласился Родик и обратился к болгарину: — Что вы предлагаете?

— Надо встретиться с главным…

— Кто это? Из консульства?

— Берите выше, но организация та же.

— И вы из этой организации? — быстро сообразив, что консульство — подразделение КГБ, уточнил Родик.

— Как сказать? Все мы… Я маленький человек.

— Не знаю, не все. Так что, это была разведка, игра?

— Нет, заказ был. Как я знаю, из очень надежного источника. Финансовую часть мы всю проработали, но прогнать такую сумму непросто. Похоже, что где-то срыв. Меня будут искать…

— Наверное. А как вы представляете такую встречу? Нас там будут ждать с наручниками? Или еще хуже…

— Нет. Я могу предоставить гарантии. Да и выбора мало. Если я не появлюсь, то к вам все равно наши приедут. Методы похожие.

— Смотри-ка, он еще и угрожает, духарик, — просунув голову в дверь, заметил Алексей. — Кто тебя искать будет? Кому ты нужен? Мы думали, ты банкуешь, а ты, оказывается, шестеришь. А может, опять пургу гонишь?

— Алексей… Он в таком состоянии, что вряд ли способен врать. Думаю, говорит правду. Надо на их главного выходить, я почти уверен. Вы же на улицу хотели. Пойдемте, поговорим, заодно и свежим воздухом подышим. Вонища здесь…

После смрада избы воздух с примесью осенней прохлады показался Родику необычайно вкусным.

— Как хорошо на улице! — вздохнул Родик и, поняв, что Алексей разделяет его чувство, продолжил: — Ситуация — дрянь. Я думаю, что вероятность получить деньги не велика. Впутали вы меня в очень нехорошее дело. Уголовщина…

— Кто кого впутал… Отпускать его нельзя. Да и встречаться с крупным дядей в погонах тоже не хочется. Надо валить его, а дальше действовать по той схеме, что я вам говорил. Черта вашего подставлять.

— Вы же не уркаган. Вы хоть раз кого-нибудь «валили»? Полагаю, что нет. Пока еще все поправимо. Во всех случаях меня в криминал не путайте. Я считаю, что его нужно просто отпустить. В милицию он не станет обращаться, здесь вы правы. Эта организация с милицией не работает, антагонизм у них. Плюс — иностранец. Если, как вы говорите, дядя в погонах нарисуется, то у меня. Беру огонь на себя, вас больше приглашать не буду.

— А если он все же побежит к ментам? Я как-то теперь не уверен…

Родик посмотрел на Алексея и понял, что тот боится и из-за этого старается показать себя крутым. «Надо брать инициативу в свои руки. Со страха он черт-те что может натворить. Да, похоже, что поставить себя пытается в уголовном мире. Убьют сейчас болгарина и начнут трезвонить о своей крутизне. А в их среде стукач на стукаче. Дойдет до милиции… Нам еще в разработку попасть не хватало. Иностранец опять же. Пора выправлять ситуацию», — подумал Родик и ответил:

— Отвечу сам, не впутывая вас. Пусть доказывает, что я здесь был. Светить вас — вредить себе. Не волнуйтесь.

— Это вы сейчас говорите. В ментовке все быстро колются. А вы еще не опытный. Валить его надо.

— Заладили: валить, валить… Это серьезно. А опыте ментовкой… Был у меня юношеский опыт. У Мура при случае спросите. Я ведь в Марьиной Роще вырос, в девятом классе в вытрезвитель попал. В отличие от многих своих дворовых друзей, на учете на Петровке состоял. В вашей терминологии — не скурвился. Да и потом много чего случалось… А по партийной работе я председателем общественности района был. Командовал добровольной народной дружиной и участковыми милиционерами. Насмотрелся. За себя постоять смогу, да и знакомых найду. Вы только больше его не бейте и побыстрее на место верните. Доказать, что его похищали, почти невозможно, а лицо он мог где угодно разбить. Сейчас его реакция даже интересна. Если сможете, то последите за ним. Да и вам спокойнее. Если вдруг в милицию пойдет или их к себе пригласит, то хотя бы в курсе дела будем. А валить — это только разговор. Даже отъявленные уголовники на мокрое дело редко подписываются. Профессионалы же вообще этим руки не марают. Фильмов вы насмотрелись или передо мной…. В общем, если вы полагаете, что такие разговоры производят на меня впечатление, то ошибаетесь. Я не тот лох, на которого нацелено ваше, как его теперь величают, движение. Давайте друг друга уважать.

— Вам не коммерцией заниматься нужно…

— Я все больше убеждаюсь, что коммерция в нашей стране должна носить силовой характер, — перебил Родик. — За последнее время меня столько раз, в вашей терминологии, разводили, что в пору автомат в руки брать. Работа наша только начинается. Однако мои слова вы должны понять верно. Я не буду переступать черту Уголовного кодекса, хотя черта эта достаточно условна, и сегодняшняя ситуация тому пример. Срочно везите его домой, а то можно перейти эту черту… Меня тоже отсюда увезите побыстрее. Постарайтесь сделать так, чтобы место это он не запомнил.

— Как-нибудь сообразим, не впервой. Я был о вас другого мнения. Полагаю, что сработаемся.

— С учетом сказанного. Еще раз прошу: старайтесь говорить без сленга. Коль уж нам приходится вместе работать, то и вы, вероятно, будете двигаться в сторону коммерции. Где-то придется совместные действия производить, с солидными людьми встречаться. Нужно различать сферы общения. Не всюду хотят видеть крутизну. Думаю, есть некая золотая середина — назовем ее «силовой бизнес». Там уголовникам места не будет, а вы и не уголовники. Пока не уголовники. Надо удержаться на грани. Иначе… Ладно, сейчас не до философии. Пора поспешать. Не рассматривайте мои слова как назидание, это товарищеские советы. Ваше дело — слушать их или нет. Я высказываю свое мнение. Причем мнение сегодняшнего дня, завтра все может измениться. Так уже происходило. Да, еще… Не считайте, что я уверен во всех своих словах. Наоборот, я часто сомневаюсь, хотя и говорю безапелляционно. Это моя манера поведения… И давайте исключим между нами обиды, я люблю прямые отношения. Действуем по согласованной программе?

— В целом да. Мы еще с пацанами помозгуем, но в общем я с вами согласен. Муравейник мы их расшевелили. Им придется замочить ноги и вскипишнуться. Ладно, ладно… Больше не буду.

— Разбежались. Держите краба, — спародировав Алексея, а потом засмеявшись, сказал Родик и протянул для прощания руку. — Пацанам своим от меня привет передавайте, прощаться не пойду. Кто меня отвезет?

— Минуточку, сейчас решим. Садитесь в машину, она открыта.