Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

Она прикладывает одну руку к сердцу, а вторую поднимает к потолку, словно стоит на сцене.

— В театре это, может, и работает, но в настоящей жизни вдовы не могут выставлять себя напоказ.

— Кто это сказал? Траурный наряд — это так старомодно.

— Я бы очень хотела помочь вам…

— Мне кажется, что мы могли бы помочь друг другу. В вашей ситуации необходим союзник, раз уж вы решились прятаться в первом классе в одиночку. Никогда не знаешь, когда может потребоваться помощь друга. — Она скользит ко мне и касается моего носа, словно хочет показать, что может. Я вжимаюсь в туалетный столик, и она отступает. — Кроме того, я мастер собирать слухи. Как иначе мне удалось бы выяснить, где вы остановились?

Художники, может быть, и не продают собственные шедевры, но она отлично умеет торговаться.

— Вы знакомы с мистером Альбертом Энкни Стюартом из цирка братьев Ринглинг?

Она поднимает глаза к потолку.

— Нет. Но я могла бы что-нибудь разузнать.

Учитывая ее упорство, я ни капли не сомневаюсь, что, прячься мистер Стюарт хоть за последним котлом на самой нижней палубе, она его разыщет. Но как именно я могу одновременно не высовываться и создать шумиху? Я вздыхаю.

— Я буду носить вашу одежду, но не стану предлагать покупать ее.

— Конечно нет. Будьте как можно более загадочной. — Она понижает голос, словно мы тут обсуждаем ограбление банка. — А я тем временем буду рассыпать приманку у вас в фарватере.

Она протягивает руку и, несмотря на то что все внутри меня протестует, я принимаю ее. В отличие от вялого, как дохлая рыба, рукопожатия большинства состоятельных дам, у нее крепкая хватка человека, способного открыть перед собой любые двери.

— Я вернусь завтра вечером в девять. Если вам что-нибудь понадобится, я в каюте В-47, прямо рядом с лифтами. Приятно иметь с вами дело.

В черном пальто миссис Слоан, похожая на безмолвную тень, я направляюсь в носовую часть, изо всех сил стараясь не выделяться. Мужчины и женщины одаряют меня кивками и улыбками, но держатся на расстоянии, что меня более чем устраивает.

Каюты, расположенные на Капустной Грядке, заканчиваются людным фойе, украшенным еще одной лестницей-волной. В отличие от ее кормовой близняшки, позади этой в отделанном дубом фойе располагаются три жужжащих лифта. Пока жду, я успеваю разглядеть каюты сбоку от лифтов, среди которых и В-47, принадлежащая Эйприл Харт. Один из лифтов останавливается на нашем уровне, и лифтер раздвигает кованую решетку двери.

— Палуба Е, — сообщаю я ему кратко, в той манере, в которой обычно отдавала приказы миссис Слоан.

— Да, мэм.

Тремя этажами ниже двери лифта открываются, и я неуверенно выхожу в коридор, тянущийся, должно быть, вдоль правого борта, где расположены каюты первого класса. В отличие от кипящей жизнью Шотландской дороги, идущей параллельно ему по левому борту, в этом коридоре тихо, как в библиотеке, пол выложен декоративной плиткой, а на потолке мерцают светильники в виде керамических роз. Он чуть попроще того, где остановилась я, шум моторов здесь слышнее и каюты ближе друг к другу. Миссис Слоан была права, выбирая переднюю часть слона.

Коридор, а с ним и секция первого класса заканчиваются дверью, ведущей в Плавники. Сразу за этой дверью висит табличка с надписью «Корабельный старшина». Это место я обхожу стороной. Само собой, представитель закона разместился в непосредственной близости от того места, где я собираюсь проворачивать свои тайные делишки.

Выглядывая стюардов, я торопливо пересекаю Шотландскую дорогу в направлении трапа и тихо стучу в каюту 14.

— Входите, — отвечает чей-то голос по-кантонски.

Мальчишки лежат в кроватях, каюта еле освещена. Винк тихо спит, свернувшись калачиком, а вот Олли наполовину свешивается с койки и громко сопит.

Бо без рубашки стоит на коленях перед нижней койкой, влажные волосы убраны с лица назад. У него крепкая, рельефная, как утесы Дувра в золотом свете солнца, спина. Он поднимает взгляд на меня, и мою шею опаляет жар. Можно подумать, я в своей жизни видела недостаточно спин — докеров, Джейми, — хотя у него спина больше похожа на тонкую гряду, в сравнении с утесами Дувра.

Бо завязывает шнурок на горловине плоского кожаного мешочка, а затем поднимается на ноги.

— Я просто искала Джейми, — объясняю я тихо, чтобы не разбудить мальчишек. Теснота и тусклое освещение придают каюте тревожащую интимность.

Он медленно натягивает рубашку на свой рельефный торс, заставляя пламя на моей шее вспыхнуть ярче.

— Джейми говорил, его сестра — тот еще кадр.

— Да? — Значит, он сказал обо мне хотя бы Бо. — О тебе он никогда не упоминал.

— Возможно, потому, что словами всего не передать. — Даже с учетом весьма заметного акцента его фраза звучит вызывающе.

— Я вполне могу описать тебя одним словом. Павлин.

— Павлин? — произносит он.

— Именно. Такая птица с длинным хвостом, который она распускает, чтобы привлечь внимание.

Он пожимает одним плечом, обводя меня оценивающим взглядом, который, кажется, способен проникать сквозь стены.

— Джейми никогда не учил нас такому.

— То есть это Джейми научил вас английскому.

Он моргает и откидывает назад голову, в которой, вероятно, раньше даже не мелькала мысль о том, что его может поправить женщина.

— Джейми помог нам всем. Больше шансов найти работу, если говоришь по-английски. Если хочешь лучшего для него, поезжай домой. Девушки не должны скитаться в одиночестве.

Несмотря на всю мягкость его тона, у меня вспыхивает лицо, словно за щеками пара угольков. Если бы он выглядел чуть старше, я бы предположила, что он родился в год Быка. Люди, рожденные в этот год, трудолюбивы, но часто несносны.

— Вы с Джейми знакомы вот уже… сколько, два года? Я знаю его восемнадцать лет, с учетом года в утробе матери. Думаю, мне виднее, что для него лучше.

— Возможно, он повзрослел с момента отъезда. Повзрослел достаточно, чтобы прекратить слушаться сестру.

Мое лицо каменеет.

— Если ты не собираешься сообщить мне, где он, я, пожалуй, пойду.

— Он не сказал, куда пойдет. Но раз уж ты его сестра, могу поспорить, ты сама догадаешься.

Я запахиваю свое пальто резче, чем нужно. Я уже готова развернуться на каблуках и уйти, когда замечаю, что одеяло с верхней койки отсутствует, а из-под подушки торчит фланелевая ночная рубашка Джейми. Он еще не готов ложиться спать. Если Джейми изучает астрономию каждую ночь, я, кажется, знаю, где он может быть. Бо, все еще разглядывающий меня, улыбается так, что это можно принять за игру света.

Что ж, Джейми, возможно, я действительно знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

9

Спускаясь вниз по трапу, я слышу за спиной приближающиеся шаги.

— Мадам?

Я застываю. Стюард с удивительно неприятной ухмылкой наклоняет ко мне черноволосую голову. Кожа на его выступающих скулах туго натянута, отчего он довольно сильно похож на скелет. Видел ли он, как я выходила из каюты 14?

— Добрый вечер, мадам. Заблудились? — спрашивает он с игривыми нотками в голосе. — Опасно такой даме, как вы, ходить тут в одиночку.

— Да. — Я напоминаю себе, что я состоятельная англичанка, и люди вокруг существуют только ради моего удобства, и никак иначе. — Похоже, я не туда повернула, — заявляю я тоном, не терпящим возражений. — Пожалуйста, укажите мне дорогу к лифтам.

— Разумеется. — Он резко шмыгает носом, словно простудился. Затем тыкает костлявым пальцем в направлении Плавников. — Около дюжины шагов по Шотландской дороге, и справа от вас будет дверь. Войдите в нее и следуйте далее, пока не увидите таблички.

Я неторопливо иду прочь в полной уверенности, что, если обернусь, увижу, как он смотрит мне вслед. Нужно быть более осторожной и не попадаться здесь на глаза не только потому, что я женщина, но и потому, что я дама из первого класса, которой не может быть никакого дела до здешних обитателей. Избегая смотреть на каюту старшины, я открываю дверь в первый класс.