Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

— Хорошо, мэм.

— Спасибо, мэм.

Джейми отдает им мяч, и они поспешно отступают. Одарив меня усталым взглядом, Джейми снова садится на скамью.

— Скажи, разве ты не скучаешь по выступлениям? — начинаю я.

— Не по тем выступлениям, о которых ты мечтаешь. Я теперь далек от этого. Сомневаюсь, что смогу сделать даже простого «стрелка», не говоря уже о целом «Джамбо».

— Конечно, сможешь. Тебе просто нужна практика.

Стойки на одной руке, которые мы называли «стрелком», были нашим коронным номером.

— И пусть даже все твои планы касательно мистера Стюарта осуществятся, я не хочу в Америку. Ходить по канату в сотни раз сложнее, чем кидать уголь в топку, и я занимался этим только для того, чтобы спасти семью от голода. К тому же у меня уже есть работа. Мой контракт действителен еще несколько месяцев.

Я ожидала некоторого сопротивления, но это откровенный отказ. Было намного лучше, когда нас было только двое. Все наши планы всегда включали нас обоих. Но с появлением новых товарищей его преданность семье могла ослабнуть. Может быть, это они повернули его не на ту дорогу, для которой он был предназначен. Особенно этот хитрый лис, Бо.

«Титаник» кренит и качает, но я едва это замечаю.

— У тебя что, мозги заржавели от всей этой соленой воды? Ты был рожден для лучшего. Представь себе, что это дверь в новый мир. Ты же всегда хотел изучать астрономию. Наши таланты позволят нам попасть в Америку, а там у тебя появится шанс.

— Я изучаю астрономию каждую ночь.

— Я имею в виду в академическом смысле.

Он испускает раздраженный стон, и компания мужчин с соседней скамьи начинает коситься на нас.

— Мне нравится то, что я делаю.

— Ладно. Делай то, что тебе нравится. Но я не собираюсь возвращаться назад в Лондон. Я поеду в Нью-Йорк, с тобой или без тебя.

Я поднимаюсь на ноги, и холодный ветер продувает мою блузку насквозь.

Близнецы дракон и феникс — это противоположности инь и ян, как правило вместе создающие гармонию. Но если мы спорим, то так просто от своих позиций не отступаем, особенно более мужественный дракон — ян, которым в нашем случае всегда была я.

— Да ладно, брось. Куда ты собралась?

Он идет за мной к лестнице.

— Я устала, Джейми. — Ступени скрипят под нашими ногами. — Я думала, что меня вымотала поездка на грузовой платформе с бесконечным подъемом по этой проклятой трубе для того, чтобы найти тебя. Но знаешь, что на самом деле стало последней каплей? Разговор с неблагодарным олухом вроде тебя, который не узнает отличную возможность, даже если та цапнет его за его Мадам Сижу.

Бросив эти слова, я пересекаю стапель-палубу. Джейми провожает меня до двери в надстройке с табличкой «Только для первого и второго классов». Где-то там сундук миссис Слоан, до которого я должна добраться прежде, чем он отправится в багажное отделение. К тому же я начинаю мерзнуть, но просить пальто у моего осла-братца не стану.

— Ты не можешь пойти туда, — шипит Джейми за моей спиной.

— Смотри сам. — Гнев придает мне сил, и я тянусь к дверной ручке.

По другую сторону двери возникает матрос, предупреждающе выставивший руку. Очередное препятствие на моем пути.

— Вход только для пассажиров высших классов.

Взгляд Джейми жжет мой затылок. Но вместо того чтобы подарить мне чувство безопасности, чертов взгляд подталкивает меня вперед.

6

Я вспоминаю приказной тон миссис Слоан, чувствуя, как бешено стучит кровь в висках.

— А я и есть пассажир первого класса, только, судя по всему, я заблудилась. Как пройти на палубу B? — Я задерживаю дыхание, надеясь, что мой обман сработает, хотя бы для того, чтобы добраться до сундука миссис Слоан.

Лицо матроса оттаивает.

— О, прошу прощения, мадам. — Позволяя мне пройти, он закрывает дверь перед Джейми, отрезая его от моего взгляда. Затем вытягивает руку, указывая в сторону библиотеки. — Идите в эту дверь, а потом далее, пока не увидите огромную лестницу. Палуба B этажом выше.

— Спасибо.

Дверь ведет в безупречный коридор с выложенным восьмиугольной плиткой полом. Неужели мне и впрямь удастся просто влететь в первый класс? Каждая жилка в моем теле кричит «остановись», но ноги продолжают идти вперед. Пятна света от позолоченных выпуклых светильников ложатся на меня. Мои шаги эхом отражаются от отделанных панелями стен, двери в которых встречаются в два раза реже, чем в третьем классе.

Восторг, испытанный мной при встрече с Джейми, уступает место давящему ощущению в висках, от которого кажется, будто мой мозг сжался до размера ореха. Хорошо, что я здесь. Проводя целый день в трюме корабля, легко спутать черное с белым. Что ж, я заставлю его увидеть все в верном свете.

Спустя приблизительно сорок шагов я замечаю, что коридор расширяется, превращаясь в открытое помещение с похожей на приливную волну лестницей, опоясанной деревянными перилами, на мой взгляд, излишне резными, чтобы быть надежной опорой. У подножия лестницы лукавый херувим, похоже, насмехается надо мной, словно говоря: Я вижу, кто под вуалью, ты, фальшивка.

Я проскальзываю мимо него. Рыбак рыбака, чертенок.

Люди глазеют на меня, и я понимаю, что первый класс так же не умеет сдерживать любопытство, как и третий. На самом деле здесь на меня глазеют пристальнее, словно имеют на это право.

Уровнем выше лестница переходит в людное фойе, где хорошо одетые господа и дамы прогуливаются среди изысканной мебели, как стайки экзотических рыб в коралловых рифах в сопровождении обычной рыбы, в ливреях серого и черного цветов. Некая дама сбрасывает меховое манто на тоненькую горничную, которая от неожиданности чуть не роняет из рук бокалы с вином. Помню ли я те дни, когда и сама была чем-то средним между вешалкой и кофейным столиком?

Люди здесь двигаются неспешно, словно в их распоряжении все время мира, в отличие от третьего класса, где привыкли ничего не тратить попусту, особенно время. Даже стюарды в своих коротких черных форменных куртках передвигаются тихо, как облака, проливая драгоценную влагу в хрустальные бокалы. Многие люди спускаются по лестнице-волне с палубы А. Квадратные часы на лестничной площадке показывают 2:25 пополудни.

Две распашные, обтянутые сукном двери, как бильярдные столы, окружают лестницу. Я выбираю ту, что по левому борту, поскольку четные номера на этой стороне. Миссис Слоан специально заказала каюту B-42, поскольку родилась в 1842 году и с легкостью могла вспомнить это число. Каюты первого класса, наверное, запираются на ключ, поскольку там-то есть что воровать, но я все же надеюсь на обратное.

Шум из фойе отдаляется, стоит дверям закрыться. Этот коридор на вид еще лучше того, откуда я пришла. Здесь тише и хорошо, дорого пахнет, чем-то вроде роз и корицы. Интересно, мистер Альберт Энкни Стюарт в этой секции? Нужно будет найти список гостей.

Я смотрю на номера кают, золочеными цифрами и буквами значащиеся на дверях: B-86, B-84.

Появляется стюард.

— Добрый день, мадам.

— Добрый, — коротко отвечаю я, проходя мимо. Сердце стучит, как кулак пьяницы по барной стойке.

Еще один стюард, пятясь, отступает из каюты передо мной.

— Нет, сир. Прошу прощения, сир. — Он ирландец, и все «э» у него звучат как «и».

— Это не первосортные сигары, — рявкает обитатель каюты. — Ты что, не знаешь, какие у тебя есть сигары?

— Знаю, сир. Я работал на сигарной фабрике и смею вас заверить, что эти маркированы тремя А…

— Молчать. На своем корабле я рассчитывал на достойное обслуживание. Найди мне сигары получше, или я пожалуюсь на тебя.

Стюард кланяется. Один край воротника рубашки у него задрался, а галстук выбился из-под застегнутой на все пуговицы форменной куртки.

— Еще раз приношу свои извинения, мистер Исмей.

При звуках этого имени я замираю. Должно быть, это мистер Дж. Брюс Исмей, председатель правления «Уайт Стар Лайн». Само собой, что этот корабельный магнат отправился в первое плавание «Титаника», чтобы собрать свою долю поздравлений и восхвалений. Если его каюта здесь, значит, это точно секция для очень важных персон.