Александра, Плотникова - Нф-100: Небесное Сердце-1. Игры с Черной Матерью

Только в преклонном возрасте Адмиралу повезло узнать об одном таком человеке. И он невероятно сожалел, что был обязан командовать им, загонять в рамки.

Генерал Сан-Вэйв покинул кабинет с четверть часа назад, и с того момента старик стоял у окна и размышлял, как это ни банально, о смысле прожитой жизни.

Пожалуй, больше никто не вызывал у Корлина Андара таких противоречивых чувств. Иной раз этот человек бывал вежлив до грубости, и спокоен до приступов чужой ярости, а иной раз мог превратиться в милейшего собеседника, если выпадала свободная минутка. За ним чувствовалась Сила, ему хотелось верить, хотелось идти за ним в бой. Адмирал вполне понимал тех офицеров, которые буквально боготворили Золотого Журавля. Но мог понять и тех, кто желал ему провалиться сквозь палубу собственного флагмана.

Но только такие люди, как Лаккомо Сан-Вэйв, способны развернуть людскую массу в другую сторону, подтолкнуть Историю к новому витку. Сдвинуть этот громадный закосневший организм под названием Галактика и направить по своей воле... куда?

А вот это был страшный вопрос. Потому что Адмирал никогда не понимал, что творится в голове у этого "подчиненного". Это же непонимание пугало и остальных высших чиновников, добавляя им стремления затянуть удавку на шее венценосца.

И только сейчас, когда Адмирал Андар собственной рукой подписал Сан-Вэйву официальный отпуск, ему на краткий миг показалось, что он понял генерала. Всего лишь одно мгновение чистой и легкой радости, прорвавшейся сквозь маску, скользнуло по мыслям, как ветер. Тогда командующий украдкой поднял взгляд и увидел на лице собеседника едва уловимую улыбку. Вице-король улыбался разрешению на отпуск!

Это и сломало Адмирала.

Абсурд и дикость ситуации просто выбили его из колеи и погрузили в долгие размышления. Ведь если всё, чего он добился за всю свою жизнь -- это власть ставить людям рамки и милостью своей иногда открывать клетки, чтобы позволить таким птицам, как этот человек, расправить крылья...

Короткой мелодичной трелью прозвенел настольный коммуникатор. Адмирал нехотя оторвал взгляд от окна, и, вернувшись к рабочему месту, ответил на вызов.

- Адмирал Андар, - прозвучал с той стороны голос секретаря. - К вам сотрудник отдела Департамента Безопасности. Со срочным донесением.

...Если жизнь была прожита только для этого...

- Пропустить, - ответил Адмирал.

...то к тхасетт такую жизнь.

Высокая дверь распахнулась и пропустила в кабинет мужчину в чёрной форме с майорскими знаками отличия. Сбшник показался Адмиралу каким-то неприятным. Пока он уверенным шагом подходил к массивному письменному столу, Андар тяжело опустился в кресло, намереваясь выпроводить незваного гостя побыстрее. Визитер тем временем поставил на ручку кресла для посетителей тонкий кейс. Щелкнул кодовый замок, и майор без объяснений извлек и протянул хозяину кабинета инфопластинку с датчиком для считывания отпечатка пальца.

- Что это? - спросил Адмирал, глядя на изображение стилизованного осьминога, символизировавшего длинные щупальца Департамента. Нехорошее подозрение закралось в душу, но он гнал его прочь.

- Ордер на арест от Департамента Службы Безопасности Федеративного Содружества, - ответил чёрный гость.

Корлин Андар похолодел. Задрожали руки, но он заставил себя вновь взглянуть на протянутый ордер. Таких совпадений не бывает. Нет, не может быть! Это не может иметь отношения к самовольным отлучкам флагмана, ведь сущая мелочь же, выговор, административное взыскание...

Взяв пластинку из рук майора, Адмирал приложил палец к датчику и позволил считать отпечаток. Документ тут же покрылся коротким и емким текстом, но Андар не сразу смог прочесть его. Он пробежался взглядом по строчкам несколько раз, прежде чем понял их смысл. А когда осознал -- не смог удержать спину прямой. Хватило сил на единственный короткий вопрос.

- Когда?

Майор посмотрел на свои часы.

- Наш корабль уже вылетел навстречу.

Не сумев побороть себя, старый адмирал всё-таки поднял взгляд к окну, в цинтеррианское небо.

***

Высокая орбита Цинтерры. "Стремительный".

Корабельные архивы.

- Калэхэйн, как думаешь, почем сейчас дома лимы? - спросил Лаккомо, присаживаясь в капитанское кресло и едва заметно ехидно улыбаясь.

Старший помощник развернулся на своем рабочем месте и задумчиво поскреб затылок. За годы службы он успел научиться безошибочно понимать, когда капитану можно подыгрывать в беседе, а когда не стоит.

- Смотря какие, - протянул Калэхейн задумчиво. - И смотря где. В деревне и розовые -- могут и по двадцать стоить. А в столице и желтые -- под все пятьдесят.

- А тебе какие больше по вкусу? - продолжал улыбаться капитан.

Весь остальной экипаж затаился по местам, слушая разговор и не вмешиваясь. Некоторые поняли, к чему любимое начальство затеяло разговор о фруктах и теперь довольно перемигивались.

- Мне-то? - как ни в чем не бывало спросил Калэхейн. - Красные. Все-таки зубы не железные уже.

- Тогда полетели, и купим тебе красных лимов, - улыбаясь, Лаккомо махнул рукой и  расслабленно растекся по креслу.

- Неужели?.. - вырвалось у Кролэ. Первый пилот до сего момента честно сдерживал себя, но вот прозвучал почти прямой приказ -- и нервы сдали.

- Да, - покровительственно кивнул капитан. - Прокладывай курс до Тории. Мы идем домой.

И экипаж, доселе старательно молчавший, разразился радостными возгласами и свистами. Кто-то пожимал руки соседям, кто-то хлопал по плечам, кто-то обменивался поздравлениями. Гвалт стоял невероятный. Наконец-то домой, к женам, детям, друзьям, невестам. Они соскучились. И целых полгода, пока в рейде будет другая смена, вся Тория окажется в их распоряжении.

Лаина подняла ладонь от приборной панели, чтобы пожать руку напарнику, но внезапно заметила мигающий огонек входящего вызова. Забыв про веселье, она быстро надела отложенные было наушники и замерла.

- Лаина, что там? - шепнул второй связист вопросительно.

Девушка подняла указательный палец, призывая коллегу к тишине. Сначала она вскинула брови, потом внезапно побелела.

- Капитан?.. - голос девушки слегка дрогнул, её не услышали из-за шума. - Капитан!

- Да? - тут же отозвался Лаккомо и жестом призвал остальных к тишине.

- Я не понимаю, капитан, - растерянно глядя на панель своего термиала, сказала Лаина. - На связи корабль цинтеррианского Департамента Безопасности. Они требуют немедленно принять их сообщение.

- Какого дъерка?.. - вырвалось у Калэхейна. Обычно старпом не позволял себе выражаться на мостике.

- Включи громкую связь, - нахмурившись, ответил Лаккомо после короткого раздумья и выпрямился в кресле.

Лаина отстучала по панели короткую команду, и в центре обзорной стены на виду у всего экипажа открылось окно видеосвязи. Перед камерой стоял незапоминающийся на лицо человек в чёрной форме Департамента.

- Я слушаю вас, - положив руки на подлокотники и по-королевски выпрямившись, первым заговорил Лаккомо. Мужчина по ту сторону экрана видел только капитана на его рабочем месте.

- Генерал Сан-Вэйв, с вами говорит полковник Внутреннего Департамента Безопасности Федеративного Содружества Марлин Корис, - кивнул безопасник. - По решению отдела Департамента по борьбе с военной преступностью вы арестованы по подозрению в диверсионной деятельности. Просим вас не предпринимать попыток улететь и покинуть корабль до момента прилета нашего сопровождения. Также просим оказать содействие и без сопротивления проследовать с нашим эскортом на Цинтерру для дальнейшего разбирательства и выяснения подробностей. Любой ваш отказ или сопротивление будет расценено как попытка уйти от правосудия и использовано против вас.

Лаккомо не произнес ни слова. Он статуей замер в кресле и как будто даже перестал дышать. Лицо его из желтоватого сделалось белым, а зрачки расширились так, что глаза казались почти черными. Только пальцы дрожали, изо всех сил стискивая подлокотники.

- Наш корабль подойдет к "Стремительному" через двадцать минут, - продолжал полковник. - Просим пропустить наших людей, и, ещё раз повторяю, не оказывать сопротивления. Как вам, так и вашему экипажу.

Команда боялась пошевелиться и не верила своим ушам. Все без исключения по очереди косились то на экран, то на родного капитана. Какая буря чувств накрыла в этот момент вице-короля -- не представлял никто.

А ему было страшно. Так страшно, как если бы под ногами разом пропала корабельная палуба и он стремительно летел в космическую бездну. Это добрые вести ослабили душевную броню, позволив холодным словам уколоть прямо в сердце. Но слабость длилась недолго -- всего лишь миг, необходимый на осознание. Перед ним светилось на экране лицо врага.

Броня стала стремительно крепнуть и обрастать шипами. Ещё один удар сердца -- и постыдный страх загнан глубоко внутрь, а на его месте разгорается гнев. Сладкий, пьянящий, обволакивающий сознание непроницаемым коконом. Этот гнев сплел щит перед хрупкой душой, соткал забрало, опустившееся на лицо, и лег невидимыми тенями на стены.