Лесли Уоллер - Семья

— «Я предпочла бы напиться», — закончил Палмер.

— Это во втором куплете. В первом надо — «Я предпочел бы га-га».[119]

— Я пригласил тебя танцевать не для того, чтобы получить урок лирики Ларри Харта.

— По-настоящему ты меня вовсе не приглашал. Это мне пришлось отбить тебя у своего приятеля-журналиста.

— Да. Что же касается друзей… Кто был этот спортивного вида экземпляр, что пригласил тебя на первый танец?

— Джимми Кинкейд.

— Конгрессмен Кинкейд?

Она кивнула.

— С такой фигурой, ранней сединой и даром льстить, каким он обладает, он мог бы быть будущим мэром, или губернатором, или сенатором.

— Это его первое избрание…

— Все начинается с первого…

— И ты, — Палмер уже был не в состоянии контролировать себя, — планируешь в будущем стать «миссис Мэр», или «миссис Губернатор», или «миссис Сенатор»?

— «Я буду любить тебя до последнего дня своей жизни, — оркестр повторил песню, и она снова стала подпевать: — Я хотела бы снова влюбиться».

Улыбка застыла на лице Палмера. Казалось, он был не в состоянии стряхнуть ее.

— Мне кажется, ты пытаешься сказать мне что-то.

Она кивнула.

— Я пытаюсь сказать тебе, что я отошла от тебя. А после этого бесконечно долгого молчания я вполне уверена, что и ты отошел от меня.

— Конечно.

Она мурлыкала какое-то время мелодию, потом спросила:

— Ну, разве это не мило?

— Чудесно…

— Я имею в виду… имею в виду… — Она замолкла.

Он наблюдал, как блики света падают на ее лицо, и кружил, кружил Вирджинию. В какой-то момент ложбинки под ее высокими скулами показались ему почти темными, она была грустна и печальна, но потом свет изменился — и все заискрилось, он видел, что она счастлива.

— Ты помолвлена? — услышал Палмер свой собственный голос.

— Нет.

— Тогда что же?

— Тогда, пожалуйста, заткнись. Мы танцуем.

— «Поверьте мне, сэр, — пропел Палмер, — я бы предпочел классический бой между ним и ею».

— «Мне не нравится покой, и я хотела бы снова влюбиться», — закончила Вирджиния.

— Это так?

Она долго и пристально смотрела на него, пока оркестр переходил к мелодии Гершвина. Свет в зале убавился, и ее глаза стали темнее.

— Вудс, разве что-нибудь дает тебе право задавать мне все эти вопросы?

Он покачал головой.

— Прости.

— Рада это слышать. — Она слегка улыбнулась, без всякого намека на иронию. — Как подумаю, как долго я пыталась выбросить из головы мистера Палмера, не хочется подпускать его к себе даже на дюйм. Даже с этими твоими вопрошающими глазами. Ведь ты был чертовски хорошим офицером разведки, не так ли?

— Но я никого так не допрашивал, как тебя.

— Мне кажется, я больше не хочу танцевать, Вудс.

— Хочешь снова присоединиться к конгрессмену Кинкейду?

Ее глаза снова блеснули.

— Ты ревнуешь?

— Я… — Он перестал танцевать. Они стояли неподвижно посреди зала. — Просто до меня дошло, — сказал Палмер, — что я был оскорбительно груб с тобой. Разве не так? И это после того, как ты спасла меня от этого ублюдка Эла.

— Ты не был груб. Просто, кажется, мы с тобой не ту ноту выбрали.

— Не мы. А я.

Он взял ее за руку и увел с танцевальной площадки. Они постояли в стороне. Палмер заметил, что к ним направляется мужчина, на котором была одна из этих забавных официальных белых рубашек со стоячим воротничком, банкир-инвестор — и повернул Вирджинию Клэри к себе, чтобы создалось впечатление, что он не заметил этого красавца.

— Я чувствую, что говорю и делаю не то, что надо. Я и с Элом повел себя неправильно, — сказал он ей. — Эти дни я сам не в себе.

— Неприятности в банке?

— Да нет, другое. — Он коснулся пальцем виска. — Здесь. Вопросы. Без ответов.

Она долго и пристально смотрела на него, пытаясь прочитать его мысли. Палмер знал, что в былые дни она была способна достаточно часто понимать его, что поражало его. Конечно, они были очень близки тогда, он помнил это, а сейчас…

Человек в рубашке со стоячим воротничком ввязался в разговор с кем-то еще.

— Какого рода вопросы? — спросила Вирджиния.

— Гарри Элдер говорит, что я пытаюсь провести занятия по философии вместо заседания правления.

— Для Гарри любой вопрос, на который не может быть дан ответ в виде значка доллара и ряда цифр, автоматически становится предметом философии.

Палмер кивнул.

— Он очень сожалел, что не смог прийти сюда сегодня. Ты ему всегда нравилась.

Она кивнула в ответ и посмотрела через плечо Палмера.

— Что стряслось с этим парнем?

Палмер обернулся и увидел Бена Фискетти, одинокого и ужасно бледного, отхлебывающего из высокого стакана хайболл,[120] который, судя по цвету, состоял почти из одного виски. Палмер заметил, что уголок рта Бена непрерывно дергался.

— Странно, — сказал он. — Ты хорошо его знаешь?

— Достаточно хорошо.

Палмер помахал молодому человеку. Когда Бен уловил этот жест и разглядел, кто его сделал, у него дернулся и другой уголок рта, и он пролил треть своей выпивки на туфли проходившего мимо сенатора штата. Затем, даже не извинившись, направился прямо к Палмеру.

— Я сожалею, — произнес он.

— О чем? — Палмер повернулся к Вирджинии Клэри. — Могу я представить мисс…

— Мы встречались, — оборвала его Вирджиния.

Палмеру показалось, что в ее голосе прозвучала холодная нотка.

— О да. — Бен переминался с ноги на ногу. Он поднял руку, чтобы почесать щеку, и, казалось, изумился тому, что не обе его руки были заняты стаканом. Пытаясь сориентироваться, он еще раз выплеснул виски из стакана.

— Все в порядке? — спросил Палмер.

— Да, да, конечно… — Бен сделал отчаянный глоток и сократил содержимое стакана с виски на добрый дюйм вместе с кусочком льда. — Как, это… — его голос сник.

— Извините?

— Я сказал, как это… — Бен замолчал и выпил остаток виски. — Как… как вл… сл-слияние? Как идет с-слияние?

Его глаза были круглее, чем помнились Палмеру. Он размышлял: не боится ли его Бен? Он не разговаривал с ним со времени того прерванного обеда несколько недель назад; представление, которое тогда закатил Палмер, могло напугать и более сильного человек, чем Бен.

— Если это не… не будет слишком сам… сам-монадеянно, — начал говорить Бен.

Между блестящими черными бровями Вирджинии Клэри обозначилась складка.

— Мне кажется, — сказала она Палмеру, — я должна уйти.

— Можешь подождать минутку? — спросил он. Потом, не дожидаясь ответа, повернулся к Бену. — Я думаю, все утрясется, — сказал он. — Конечно, я не последняя инстанция. Я предполагаю, что вас беспокоит, будете ли вы служащим ЮБТК или нет.

Глаза Бена тревожно заблестели. Белки увеличились, но он постарался взять себя в руки.

— В-вовсе н-нет, — произнес он, затем торопливо добавил: — Я не имел в виду, ч-то т-таким путем… — Голос его сбивался и угасал, хотя он и пытался шевелить губами. — К-конечно, я хотел бы б-быть служащим ЮБТК.

— Я надеюсь, что мы можем сохранить вас на вице-президентском уровне, — сказал Палмер. И стал наблюдать за реакцией. Удивить его могло очень немногое — зависть, жадность, возбуждение. Но он не был готов увидеть вспышку настоящей паники. — В чем дело, Бен?

— Хор… великолепно. — Бен так сильно стиснул губы, что они побелели. — Великолепно, — повторил он, мучительно преодолевая заикание.

— Вы и я должны обстоятельно переговорить о вашей новой работе. Я имею в виду вопросы новой политики. Хорошее предложение относительно нового начинания — это великолепный вклад в достояние банка.

— Господи, я… — В то мгновение, когда слова должны были сорваться с его губ, Бен замолк. — Ох, — произнес он после длительной паузы, говоря очень медленно и отчетливо. — О, я вполне… понимаю. Я… уверен, что есть… много вещей, которым я… должен… научиться.

Вертикальная складка меж бровей Вирджинии Клэри углубилась. Палмер взглянул на нее и понял, что дольше удерживать ее не сможет.

— Поговорим в другой раз, Бен, — сказал он, сдерживая внезапный импульс слегка похлопать молодого человека по руке.

Они отошли с Вирджинией на расстояние, когда Бен не мог их услышать.

— Почему он так боится тебя? — пробормотала она.

— Ты заметила это? Будь я проклят, если знаю.

— Он выглядел напуганным до смерти. Но, может быть, причина в чем-то другом.

Палмер вздохнул.

— Может, тут причина более глубокого философского свойства. Этот мир посерьезнел, или я просто постарел и уже ничего не понимаю.

Теперь они отошли в угол. За ближайшим столом высокий мужчина с седыми волосами болтал с двумя другими мужчинами. И тут Палмер осознал, что в его распоряжении оставалось лишь несколько секунд до того, как он должен вернуть Джинни в ее компанию.