Крейг Маклей - Книжная лавка

Ознакомительный фрагмент

О-о…

Леа Дэшвуд.

Уже собираюсь развернуться и дать деру, но Данте успел меня заметить и радостно машет рукой. Улыбаюсь, сжимаю кружку покрепче, чтобы не уронить, и бреду к столу, будто зомби. Что она здесь делает? Откуда узнала про это место? Что же я ей скажу? После предложения руки и сердца трудно что-то прибавить.

Отодвигаю единственный свободный стул рядом с Леа. Та с улыбкой заглядывает в мою кружку.

— «Крепкий Джек»?

Киваю. Смысл слов доходит уже потом.

— Что за ерунда! — сердится Леа. — Мне сказали, здесь единственное место в городе, где его продают. Прихожу, а этот тип заявляет, что «Крепкий Джек», видите ли, кончился, заходите месяца через два! Я так расстроилась.

— Да, это недопустимо, — говорю я и поднимаюсь со стула. За такой поступок меня могут отлучить навеки, но пути назад нет. Я должен исполнить миссию или погибнуть.

С самым невинным видом подхожу к стойке и бросаю умильный взгляд на Майки. Тот приближается ко мне, лицо озадаченное и подозрительное.

— Чего тебе?

— Э-э… можно еще пинту жидкого золота, дружище?

Майки хмурит брови.

— Только не говори, что уже всю первую выдул.

Мы оба знаем, что это невозможно. Если бы я опрокинул пинту «Крепкого Джека» за полторы минуты, то не просил бы вторую, потому что сейчас меня бы сдали в лабораторию на опыты. По уровню крепости «Крепкий Джек» где-то между спиртом для растирания и чистым спиртом. Напитки такого рода следует смаковать. Принести «Крепкого Джека» на студенческую вечеринку — все равно что снабдить террористов обогащенным ураном.

— Э-э… нет… — бормочу я. — Это для… н-ну… друга…

Майки пронзает меня острым, как нож, взглядом:

— Не получится, опять все закончилось. Через два месяца приходи.

Бессильно падаю на стойку.

— Да! Да! Я все понимаю, но отказать не могу! Эта женщина…

— Женщина, говоришь? Ну, тогда «Крепкий Джек» только через год появится.

— Нет, Майки, это не то, что ты подумал.

А что это? Леа помолвлена. Неужели всерьез надеюсь отбить ее у жениха при помощи пинты крепкого сидра? Ну а что, начало неплохое.

— Она очень хочет попробовать. Узнала, что это чуть ли не единственное место в стране, где можно достать «Джека». А когда ты заявил, что он закончился, бедняжка просто в отчаяние пришла.

— Это кто же ей такое сказал?

Качаю головой. Первое правило клуба любителей «Крепкого Джека» — никому не рассказывать о «Крепком Джеке».

— Не я точно. Только сегодня ее встретил.

— Ну, эта-то хоть не замужем? — спрашивает Майки.

И как он все про всех знает? Ни разу не приходил сюда с Миной, разве что в общей компании.

— Пока нет, но помолвлена.

— Да, умеешь ты приключений на свою задницу найти, парень. Следи за хозяйством, а то как бы хуже не было.

— Да, все понимаю. Но, видно, я неисправим.

— Значит, которая твоя? Рыжая?

— Да.

Майки наливает пинту и протягивает мне. Хочу заплатить, но он только отмахивается:

— Бессмертной душой расплатишься, грешник окаянный.

Опуститься на колени с кружкой не могу, но всем своим видом демонстрирую смирение.

— Благодарю, святой отец.

Беру пинту и шагаю обратно к столу и тут замечаю, что мое место занял толстый парень с коротким ежиком на голове. На меня даже не оглядывается — все внимание поглощено гигантской тарелкой куриных крылышек. По отвислым щекам и футболке с надписью «Продавец смерти» размазан красный соус. Футболка, надо сказать, весьма изысканная, ее украшает тонко выполненное графическое изображение женщины с крупной грудью, в одной руке у красавицы — пулемет-миниган, в другой — многоствольный гранатомет. Рядом с тарелкой высится горка костей. Чувствую, будто забрел в нору к медведю-людоеду.

У Леа загораются глаза.

— Ой, вы достали! — радостно восклицает она, когда я протягиваю ей пинту.

Толстяк не поднимает глаз от тарелки и вообще с места двигаться не намерен. Приходится искать новый стул. К счастью, компания студентов как раз отправляется гулять дальше в клуб, и я похищаю один из их стульев. Олдос подвинулся, и я кое-как подбираюсь к столу и поскорее отодвигаю собственную пинту подальше от троглодита, пока тот не заглотил ее с той же скоростью, как и все остальное в пределах досягаемости.

Леа делает большой глоток и ошеломленно моргает.

— Вот это да!

— Простите, что не предупредил — с «Джеком» надо поосторожнее, — говорю я.

— Пробовал один раз, — хрюкает монстр. — Так себе.

— Ой, забыла представить жениха, — спохватывается Леа и указывает на великана-людоеда: — Гровер Уэтстон. Работал в «Гугл».

Великан чуть-чуть приподнимает голову и кивает. А может, это и не кивок вовсе. Может, в мясе жила попалась. Рад, что не придется пожимать этому типу руку.

— В «Гугл»? — переспрашиваю я, делая большой глоток «Джека». Обычно пью меньше, но сейчас мне это необходимо. — Впрочем, чему удивляться. Сразу видно, вы прекрасно умеете искать.

Гровер бросает на стол очередную кость.

— Смешно, — произносит он без тени улыбки.

Повисает пауза. Остальные гадают, как себя вести. Видимо, хотят сделать вид, будто Гровера здесь нет. Но я не намерен бросать тему.

— А сейчас чем занимаетесь?

— Свою фирму открыл, с другом, — отвечает он между двумя порциями. — Лишнего болтать не хочу, но, когда откроемся, «Гугл» в трубу вылетит. Как раз виртуальные каналы формируем. Даже если моя Джулия Робертс в звезды не выбьется, заживем как в Голливуде.

Отпиваю еще. Не понимаю, почему до сих пор теряюсь, сталкиваясь с хамами вне рабочего места. Казалось бы, практики хоть отбавляй.

— Слыхали, что девяносто пять процентов всех денег всего пяти процентам актерской гильдии достается? — продолжает Гровер. Уж не знаю, как мы должны реагировать на эти ценные сведения. — Короче, трата времени.

Гровер мотает головой и самодовольно ухмыляется, щеки трясутся, как желе. Украдкой поглядываю на Леа, та лишь глаза закатывает. Да что она вообще нашла в этом субъекте?

— Простите, — переспрашиваю я, — что — трата времени?

Гровер пожимает плечами:

— Если на этом не заработаешь, какой смысл мараться?

Смеюсь.

— Повезло нам, что Ван Гог не рассуждал, как вы. Или Моцарт. Или Фрэнк Ллойд Райт. Или Бергман. А иначе весь мир был бы похож на Восточный Берлин до падения Стены.

Понимаю, что зря сотрясаю воздух, но не могу удержаться. У подобных типов к искусству стойкий иммунитет. Можно привязать его к стулу, как Малькольма Макдауэлла в «Заводном апельсине», и заставить слушать Девятую симфонию Бетховена или смотреть «Земляничную поляну», но единственная реакция, какой добьешься, — его будет от всего этого тошнить. Вот он, типичный заводной апельсин.

— Да бросьте, — отвечает Гровер. — Просто это все деньги приносит, а то давно бы уже забыли.

Начинаю злиться. Хотя не следовало бы.

— Ах вот как? И в какую же сумму в долларах вы оцените «Седьмую печать»? А «Гамлета»? А «Любовь во время холеры»? Или Девятую симфонию? Как определите их вклад в культуру в денежном выражении?

Гровер только отмахивается, забрызгав соусом груди и пулемет девицы на футболке.

— Да я про сегодня говорю, а не про сто лет назад. Вы, интеллигенты, вечно выпендриваетесь, думаете, главнее всех. А знаете, что на самом деле важно? Мосты. Туннели. Электричество всякое. Радио. Без всего этого общества не бывает. Можно жить без Бетховена? Еще как. Уже лет восемьсот без него обходятся, и ничего.

Поворачиваюсь к Леа:

— Потрясающе! И как же вы отыскали этого человека эпохи Возрождения?

Леа вздыхает и отставляет пинту. Такое чувство, будто принес ее из эпического странствия в духе «Властелина колец», а теперь мой дар попросту выплеснули на пол.

— Познакомились в университете. Хотите верьте, хотите нет, но я когда-то изучала программирование.

— Хреновый из тебя был программист, — бурчит Гровер.

— Что правда, то правда, — соглашается Леа. — Вылетела бы после первого же семестра. Спасибо, Гровер выручил. У меня было хорошо с математикой, вот родители и твердили, чтобы поступала туда. Ну, я и поступила. Глупая была идея. Только зря год потратила.

Беру пинту. Чем дольше гляжу на этого Уитстона, тем больше прихожу к выводу, что, если Бог все-таки есть, Он, видно, любитель шуточек в садистском стиле. Хорошо, хоть «Крепкого Джека» не лишил.

— А потом что делали? — спросил я.

— Университет бросила. Поступила в театр импровизаций. Но ничего из этого не вышло. Мне надо заранее знать, что говорить, тогда я могу подготовиться и все сделать правильно. А эти импровизации — русская рулетка какая-то. Потом играла в двух маленьких труппах, и вот там мне понравилось. Только что с гастролей вернулась, пока работы нет. Правда, скоро у меня прослушивание для рекламы!