Андрей Яхонтов - День открытых зверей

Подождав, пока участники собрания рассядутся и утихнут, я вышел из укрытия.

— Я согласен, — сказал я. — Я хочу стать таким, как вы. Одной из вас.

Птицы, склонив головы, думали. Большинство взирало на меня благожелательно и с поощрением. Но одна отделилась от стаи и сварливо прокаркала:

— Ты швырял в меня камешками на похоронах!

Я потупился. И сделал шаг по направлению к Рите.

— Хочу быть с тобой. Но, кажется, ситуация складывается не в мою пользу. — Рита взмахнула рукой. Это был почти приказывающий жест. И сразу на заупрямившуюся ворону налетела пара ее соплеменниц. Я узнал их: они жили на тополе против моего балкона.

— Значит, согласен с нашими правилами? И обязуешься их выполнять? — спросила Рита. Я кивнул.

— Приготовься, — сказала она. И, вытащив из кармана хлебную корку, швырнула ее под ноги. Я послушно наклонился и подобрал кушанье, а потом отправил его в рот. Рита удовлетворенно зажмурилась. Она стянула с головы вязанную шапочку и пятерней встопорщила черные волосы. Всклокоченная и гордая, несколько раз обошла вокруг меня, что-то бормоча.

Я ощутил: происходит необычное. А затем осознал — перья, покрывшие мое тело, не помещаются в пиджаке, рвутся наружу из-под пальто. Еще мгновение, и одежда расползлась по швам. По рядам ворон пронесся нестройный гвалт, похожий на вздох не то облегчения, не то разочарования.

Рита смотрела с ужасом.

— Что-то не так? — спросил я.

Именно в этот момент из-за поворота реки показалась ватага мальчишек. Тот, что бежал первым, на ходу подхватил ледышку и запустил ею в самую гущу стаи. Вороны, громко горланя, поднялись в воздух. В лицо мне ударил ветер, взвихренный их крыльями.

Мальчишка схватил вторую ледышку и швырнул ею прямо в меня. Пружинистые перья смягчили удар, но все равно грудь обожгло болью. Снег окропился бурыми ягодами моей крови.

— Быстрей, быстрей, — твердила Рита. — Что с тобой происходит? Покружив над скованной льдом рекой, вороны перешли в наступление. Они бросились в атаку на ребят с остервенением и расчетливой беспощадностью. В стороны летели клочья шапок и шарфов, мальчишки пытались закрыть лица руками, но вороны впивались им в запястья, вырывали ногти и норовили проклюнуть глаза. Паренек, швырявшийся ледышками, рухнул на колени, именно на него был нацелено острие изогнувшейся в воздухе серпом черной тучи.

— Не вздумай, не вздумай заступиться! — запоздало крикнула мне Рита. Но я уже принял решение и ринулся наперерез, вторгся в стремнину птичьего потока, отсек его жало. Град ударов обрушился на мои плечи и голову. Я упал в снег. Вороны, пикируя, пронзали клювами окровавленные крапинки рядом со мной. И почему-то не трогали меня.

— Что ты наделал, — прокаркала Рита.

Быстро, будто обугливаясь, она обрастала пепельными перьями. Взмахнула руками-крыльями и взмыла в воздух.

Стая удалялась, истаивая в городской дымке.

Мальчишки хвастались ранами и собирали разбросанную одежду.

— Ух ты, белая, — изумленно воскликнул один из них, склонившийся надо мной. — Ребята, вы видели когда-нибудь белую ворону?

Тут до моего помутившегося сознания стало доходить. Почему бандитки не прикончили меня. В спешке и ярости они просто не могли различить на снегу моих белых перьев, видели лишь набрякшие кровью пятна.

Что ж, иногда вовсе неплохо — быть белой вороной.