Андрей Дьяков - Тени Пост-Петербурга

Тарана словно током прошибло. Этот взгляд он не спутал бы никогда, ни при каких обстоятельствах. Взгляд умный, живой... и по-прежнему волевой, невзирая на тяготы рабского существования. Точно так же смотрел Глеб. Сталкер замер, не сводя глаз с водоноса. Сквозь нездоровую худобу и сеть морщин, избороздивших высохшее лицо, угадывалось явное сходство. Неужели...

Судорожно пошарив по карманам, наемник вытащил зажигалку. Старик встрепенулся, рука его непроизвольно потянулась к побрякушке.

– Ты можешь говорить? – зашептал Таран, стараясь не привлекать внимания.

Раб закивал часто, в уголках подслеповатых глаз появились слезы.

– Глеб... Сыночек... – произнес он еле слышно. – Как он? С ним все в порядке? Ты ведь позаботился о моем мальчике?

Сталкер пораженно смотрел на немощного, изнуренного старика и все не мог поверить собственным глазам. Настоящий отец Глеба, которого тот давно считал погибшим, оказался жив! По всем прикидкам, он должен быть примерно одного с Тараном возраста, но годы рабства и постоянные побои состарили пленника раньше срока. По счастливой случайности он оказался именно здесь, а не на внутренних станциях Вегана, где бы его изуродовали и обезличили, как поступали с остальными слугами. На территории «Плана», парадной станции Империи, «зеленые» подобных зверств себе не позволяли, стремясь предстать в выгодном свете перед наемными бойцами своей разрастаюшейся армии...

– У Глеба все отлично... – Таран не решился расстраивать пленника. – Жив, здоров! Умный пацан растет! Ты только успокойся, теперь все будет хорошо!

Старик задрожал, улыбнувшись ссохшимися губами. Слезы радости покатились по морщинистому лицу.

– Скоро ты его увидишь, обещаю! Я вытащу тебя отсюда, и ты сам с ним...

Пленник отрицательно замотал головой, нахмурившись. В усталом взгляде проскользнула грусть.

– Нет... Не надо. Я уже не жилец... – прошамкал он беззубым ртом. – Не хочу быть обузой. Пусть сын помнит меня тем, прежним.

– Но...

– Обещай, что не скажешь! Обещай! Обещай! – затрясся пленник, схватив сталкера за руки.

Таран кивнул, прикидывая в уме варианты. Можно хотя бы попытаться пристроить беднягу в Альянсе, но оставлять его здесь никак нельзя. Иначе как потом смотреть Глебу в глаза?!

Немного успокоившись, старик опустил взгляд на руки наемника.

– Что это? – спросил он, увидев следы уколов. – Ты не похож на ширяльщика... Погоди, я кажется... У тебя бывают боли? И ты пользуешься веганским снадобьем?

– Да. А как ты...

– Погоди, сталкер! Вопросы потом! – пленник заговорщицки приблизился к Тарану и перешел на шепот. – Никогда, ни при каких обстоятельствах не верь этим лживым тварям! Я как– то подслушал один разговор в лаборатории, и тебе крайне важно знать, что...

Грохот выстрела ударил по ушам. Тело старика дернулось и безвольно повисло на руках наемника. Губы еще шевелились в бесплодных попытках открыть какой-то секрет, но спустя мгновение глаза закрылись навсегда. Липкая горячая кровь закапала на плиты станции. Сквозь облако порохового дыма на сталкера смотрел Сатур. Пистолет в его руках мелко подрагивал.

Бездыханное тело пленника выскользнуло из объятий Тарана. Посмотрев на вымазанные в крови ладони, наемник перевел растерянный взгляд на убийцу. Плотно сжатые губы веганца выдавали напряжение и крайнее недовольство.

– Что он тебе натрепал? Эй, вы! – Сатур поманил двоих рекрутов. – Уберите отсюда это старое дерьмо!

Слова веганца стали последний каплей. Дипломатия, терпимость, нейтралитет, лояльность в отношении Вегана – все эти напыщенные слова разом потеряли всякий смысл. Не осталось ничего, кроме непреодолимого желания раздавить, стереть, изничтожить этого мерзкого щеголя, уверовавшего в собственную исключительность. «Рысь» плавно скользнула в липкую от крови ладонь, рука с дробовиком медленно пошла вверх. В глазах сталкера застыл лед.

– Погоди, ты чего это? А ну, опусти ствол! Стой, стрелять буду!

Пистолетная пуля ударила в бронежилет. Дуло дробовика

качнулось и продолжило движение.

– Стой, говорю!

Еще выстрел. Волна горячего воздуха обожгла скулу. Похоже, шрам останется... Да и хрен с ним. Прицел совместился с испуганным лицом Сатура. В глазах веганца стоял неподдельный ужас. Мгновения растянулись в вечность. Палец вдавил спусковой крючок – в руку ощутимо толкнуло отдачей. Вспышка пламени на мгновение заслонила ненавистное лицо, а когда сизый дым рассеялся, его не стало. Обезглавленное тело завалилось на бок, ноги еще несколько секунд бесконтрольно скребли по полу.

Новобранцы продолжали стоять в оцепенении, завороженно таращась на хлеставшую кровь. Ближайший боец оторопело посмотрел на убийцу, потом перевел взгляд на деревянный муляж ружья, с которым минуту назад вышагивал на плацу... Пользуясь замешательством, сталкер сбил его с ног и понесся к блокпосту, лихорадочно перебирая варианты бегства. А их, собственно, было не так уж много. Навстречу наемнику из будки КПП уже выскочил молодой патрульный, судорожно дергая затвор автомата. Получив дробовиком в челюсть, паренек опрокинулся на спину, а Таран прыгнул за ограждение. Со стороны станции захлопали, наконец, выстрелы, и, что хуже, из туннеля уже бежали на шум дозорные с дальнего рубежа, отрезая дорогу к станциям Альянса.

Сталкер выстрелил раз, другой. Уловка удалась. Веганцы прыгнули к стенам, вжались в тюбинги. Выиграв драгоценные мгновения, наемник в несколько диких скачков достиг вентиляционной сбойки и понесся по штреку. Туннель изгибался, забирая в сторону, благодаря чему удалось выйти из зоны обстрела раньше, чем сбойку накрыл огненный шквал.

Проскочив мимо пыльного вентилятора, Таран влетел в колодец шахты и со всей возможной скоростью полез наверх. Оставалось только молиться, чтобы выход наружу оказался не заварен. Карабкаясь по скобам, сталкер чуть не влетел в растяжку. Блеснувшую в свете налобного фонаря нить лески он чудом заметил в последний момент. Однако сейчас ловушка была как нельзя кстати. Драгоценные секунды ушли на разминирование, но оно того стоило. Смертоносный подарок ушел вниз почти одновременно с первыми выстрелами, загремевшими в шахте. Затем со дна полыхнуло. От грохота, усиленного эхом колодца, заложило уши. Продышавшись, Таран полез дальше. С каждым мгновением шансы на благополучный исход увеличивались. Пыл веганцев поутих, и они не спешили соваться в вентиляционную шахту, опасаясь очередного взрыва.

К тому моменту, как над головой замаячила дыра выхода, ноги и руки беглеца налились свинцом. К счастью, путь наружу преграждала лишь решетчатая дверца, вмонтированная в клетушку колпака. Еще один патрон пришлось потратить, чтобы сбить замок. Натянув противогаз, Таран вывалился на снег и перевел, наконец, дух.

Несмотря на успешное бегство, дело пахло керосином. Так что, бишь, в активе? Выстрел – на этого ублюдка, еще два – в туннеле, четвертый – сейчас. В сухом остатке – три патрона. Негусто. С таким арсеналом много не навоюешь. Но выбирать не приходилось. Подхватив с земли «Рысь», сталкер направился вглубь городских руин. Требовалось во что бы то ни стало добраться до узла Маяк—Площадь Восстания. Другого пути отхода у Глеба просто не оставалось.

Невский проспект... Главная артерия северной столицы, средоточие памятников, архитектурных шедевров, традиционное место проведения торжеств и праздничных шествий... Все это осталось в далеком прошлом. Старинные здания осыпались, превратившись в заросшие сорняком руины, памятники покосились и поросли густым слоем буро-зеленой ржавчины, а закованные в камень каналы давно превратились в зловонные болота. Однако, забредая сюда, Таран и по сей день испытывал благоговение перед мрачным величием брошенного города – ветхого, рассыпающегося под напором природных стихий, но до сих пор сохранившего необъяснимую притягательность.

Памятуя о прошлом марш-броске и возникших осложнениях, сегодня сталкер пробирался по городским руинам предельно осторожно. Сохранять концентрацию, когда глаза слипались на ходу, стоило серьезных усилий. Раненое плечо и накопившаяся усталость давали о себе знать. Вспомнить, когда удалось поспать последний раз, Таран так и не смог. Казалось, это было в другой жизни. Оставалось только молиться, чтобы на пути не попалась какая-нибудь охочая до человечины зверюга.

Впереди уже маячил павильон входа в метро. От спасительного мрака подземки отделяло лишь заваленное обломками, припорошенное сероватым снегом поле – бывшая площадь Восстания. Огромные глыбы гранита – все, что осталось от тридцатиметрового обелиска «городу-герою Ленинграду», – перегородили добрую ее половину, сложившись в импровизированный лабиринт. По идее, можно попытаться проскочить напрямик, под прикрытием многотонных махин, но открытые пространства всегда привлекают летающих хищников, а сейчас какие-либо встречи с мутантами были крайне нежелательны. Поэтому Таран предпочел обойти не внушающее доверия место стороной.