Мейв Бинчи - Самый лучший папа

— Не спрашивай меня о будущем. Никто из нас не знает, что его ждет.

— Мы уже достаточно взрослые для того, чтобы планировать его, — возразила Лиза.

— Знаешь, о чем разговаривали мы с Тедди перед тем, как сюда вошла ты и выпроводила его?

— Нет, не знаю. О чем же?

— О будущем этого ресторана. Доход упал ниже плинтуса, деньги буквально утекают сквозь пальцы. Поставщики начинают уже не ворчать, а орать благим матом. Банк помочь не пожелал. Иногда на ланч вообще никто не приходит. Сегодня у нас были заняты всего три столика. Скоро придется возвращать по пятьдесят евро всем, кто забронировал у нас места, и советовать пойти куда-нибудь еще. Нынче вечером зал не будет заполнен и наполовину. А постоянные клиенты и тусовщики безошибочно подмечают подобные вещи. Нам нужна встряска. Мы закисли здесь, как в болоте. Ты хочешь говорить о будущем — а я сомневаюсь, что оно у меня есть.

— Ты видишь меня в своем будущем? — Лиза вновь повторила свой вопрос.

— Боже Всемогущий, Лиза, вижу, если ты подкинешь мне какую-нибудь грандиозную идею, а не будешь блеять, как влюбленная девочка-подросток. То есть, если у нас здесь вообще есть будущее…

— Идея — вот, значит, что тебе нужно? — Голос ее по-прежнему оставался ровным и спокойным, но отчего-то в нем зазвучала угроза.

Антон метнул на нее нервный взгляд.

— Ты всегда фонтанировала идеями.

— Ладно. Легкий ланч — низкокалорийный натуральный ланч в отдельной части зала, чтобы клиенты не видели, как мимо них проносят жареное мясо или тирамису. Даже эта идиотка Эйприл способна сделать тебе какую-никакую рекламу. Да, кстати, можно организовать на радио еженедельную передачу, куда люди станут присылать свои рецепты блюд с калорийностью меньше двухсот пятидесяти единиц, а ты возьмешь на себя роль арбитра. Ну, как, нравится?

— Ты, как всегда, попала в самую точку. Может, позовем остальных, чтобы обсудить твое предложение?

— А какие у тебя есть предложения на мой счет? — поинтересовалась она.

— Ты опять за свое?

— Ты не ответил. Скажи мне честно и откровенно, и я перестану донимать тебя своими вопросами, — пообещала она.

— Ну, хорошо. Я восхищаюсь тобой. Я — твой друг…

— И любовник, — подсказала она.

— Ну, да, время от времени. Я думал, ты относишься к этому точно так же.

— Как именно?

— Что между нами что-то есть — нечто такое, что доставляет удовольствие нам обоим. Но не смысл жизни или что-нибудь в этом роде. И уж, во всяком случае, не прямая дорога к алтарю.

— В таком случае, почему ты до сих пор держишь меня рядом?

— Как я уже говорил, ты умна, даже очень умна, красива и обаятельна. И еще мне кажется, что ты чуточку одинока.

Когда она услышала эти слова, в голове у Лизы что-то щелкнуло, словно автомобиль переключился на другую передачу. Ей показалось, что какая-то пелена спала с ее глаз, и она пробудилась от долгого сна. Она вдруг поняла, что может понять и принять его равнодушие, его неверность, его необязательность.

Но она не могла принять его жалость.

— И тебе тоже станет немножечко одиноко, Антон, когда твой ресторан пойдет ко дну. Когда Тедди бросит тонущий корабль и уйдет в какое-нибудь другое модное заведение, когда мисс Эйприл упорхнет к более удачливому ухажеру. В ее маленькой жизни нет места проигравшим. Когда люди станут говорить: «Антон? Тот самый, у которого когда-то был собственный ресторанчик… Одно время он был популярен, но потом исчез без следа». Может быть, тогда и тебе станет одиноко. Но будем надеяться, что и тебя кто-нибудь пожалеет, и ты поймешь, что это такое.

— Лиза, прошу тебя…

— Прощай, Антон.

— Ты вернешься, когда придешь в себя.

— Думаю, что нет. — Она по-прежнему не теряла присутствия духа.

— За что ты на меня так рассердилась, Лиза?

Он склонил голову набок — его излюбленная поза. Воплощенное убеждение.

Но это не заставило ее передумать.

— Я злюсь на себя, Антон. У меня была прекрасная работа, но я оставила ее ради тебя. Мне хотелось привлечь новых клиентов, но здесь всегда возникала какая-нибудь срочная проблема. Я осталась без гроша в кармане. Мое будущее зависит от лошади по кличке Не-Злодей, потому что если она выиграет скачки, я получу с этого то, что называется «процент», и смогу купить свою долю продуктов для квартиры, в которой живу.

— Не-Злодей, — медленно проговорил Антон, — так я отношусь к себе. Я не думал, что для тебя это серьезно. На самом деле. Я похож на лошадь, на которую ты поставила деньги. Я — не самый большой злодей в этом мире, как ты понимаешь.

— Понимаю. И поэтому злюсь. Я просто ошиблась…

Тедди услышал, как с грохотом захлопнулась дверь, и вернулся в зал.

— Все нормально? — спросил он.

— Тедди, если дела у меня пойдут совсем плохо, ты уйдешь в другое место?

— Маленькая сучка — все-таки она растрепала тебе, — проворчал Тедди.

— Растрепала мне о чем?

— Наверное, она видела меня или что-то слышала. Я ходил в новый отель на реке, чтобы узнать, нет ли у них вакансий, и они ответили, что посмотрят. Этот город — хуже маленькой деревни. Должно быть, Лиза узнала обо всем от них.

— Нет, она ни о чем даже не подозревала.

Антон внезапно ощутил невероятную усталость. В том, как Лиза ушла из ресторана, было что-то окончательное. Но ведь это все ерунда, не так ли? Нет, она не могла вести себя серьезно. Наверное, какая-нибудь ее подруга вышла замуж и забеременела, вот ей и стало завидно. А эта идея насчет легких ланчей очень даже недурна. Можно заказать небольшие карточки с логотипом на них. Впрочем, Лиза сама додумает остальное, когда выбросит из головы всякие глупости…

Легкой походкой Лиза вышла из ресторана. Шагая по запруженным людьми улицам, она заметила, как прохожие с восхищением оглядываются ей вслед. Она не станет думать о том, что только что сказала и сделала. Она разобьет случившееся на фрагменты. Она припаркует часть своей жизни прямо здесь, у обочины, а сама двинет дальше. Потом можно будет и вернуться, если в том возникнет надобность. А пока она сосредоточится на чем-нибудь еще. Этот город таит в себе общения, массу друзей и даже будущих возлюбленных. Она задвинет Антона в самый дальний уголок своей души и зашагает с высоко поднятой головой.

И вдруг, совершенно неожиданно, она увидела Эмили, которая толкала перед собой коляску, в которой сидела Фрэнки.

— Я приучаю ее к походам по магазинам — ведь ей предстоит потратить на это занятие годы жизни, так что пусть знает, что к чему.

— Эмили, вы не устаете меня удивлять. Что вы купили сегодня?

— Постельное покрывало, чайник и занавеску для ванной. Очень милые вещички, — ответила Эмили.

Фрэнки что-то восторженно залопотала.

— Сейчас она всем довольна, но слышала бы ты ее полчаса назад. По-моему, у нее начинают резаться зубки. Бедняжка. Личико у нее покраснело, она плакала навзрыд, а десны показались мне опухшими. Если я права, то нам предстоят нелегкие времена, — пояснила Эмили.

— Это точно, — согласилась Лиза. — Пожалуй, мне стоило бы переехать куда-нибудь на следующие несколько месяцев!

Улыбнувшись им обеим и обняв на прощание Фрэнки, она зашагала дальше.

Когда Эмили и Фрэнки вернулись в дом под номером 23, им сразу же стало ясно, что Джози хочет сообщить нечто очень важное.

На том конце улицы дела совсем плохи, — сообщила она, и лицо ее помрачнело.

Это могло означать что угодно. Что доходы в магазине упали, или что доктор Хэт повесил белье сушиться во дворе, а его унесло ветром, или что Фиона и Деклан наконец-то переезжают в отдельный дом.

— Это не…

— Да. Ему совсем плохо.

Джози, похоже, размышляла, стоит ли немедленно отправляться к Матти и Лиззи или нет.

Эмили решила, что не стоит. Они будут только мешать. У Скарлеттов уже и так все члены семьи. Джози была вынуждена согласиться.

— Я видела, как недавно туда прошел отец Брайан, — сказала она.

Фрэнки залепетала и обхватила Эмили ручонками за шею, когда та вынимала ее из коляски.

— Моя ты умница.

Но обе женщины дружно вздохнули.

Джози спросила себя, а не вознести ли ей еще одну молитву. Но поможет ли она? Эмили же размышляла о более приземленных вещах. Она решала, чем и как может помочь. Пожалуй, стоит испечь большую картофельную запеканку с мясом. Ее можно будет поставить в духовку, чтобы она оставалась теплой, и предлагать всем желающим. Да, она займется ею немедленно.

Собственная слабость изрядно раздражала Матти. День и ночь слились для него воедино, а в комнате всегда находился кто-нибудь, кто уговаривал его отдохнуть. А чем он еще занимается с тех самых пор, как вернулся из больницы?

А ведь ему предстояло уладить еще очень многое. Адвокат своими манерами запросто мог свести с ума, но одно было совершенно ясно: небольшая сумма, которую семейство Митчеллов выделило на содержание близнецов много лег назад, и выплаты с которой прекратились на их семнадцатый день рождения, лежала на депозитном счету в банке вместе с процентами от Большого Выигрыша самого Матти, еще с тех времен, когда он выиграл целое состояние, и все они едва не умерли от разрыва сердца.