Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

Дети двинулись дальше. Сэмюэлсы остановились только на той стороне улицы, спрятались за угол и с опаской поглядывали на Гарольда и Джесси, потирая побитые места.

Когда Гарольд и Джесси вернулись домой, весть о том что Сэмюэлсы, первые хулиганы и задиры на улице, получили тумаков от самого тихого мальчика во всём Фулеме, уже разнеслась повсюду.

— Мама! Мама! Гарольд подрался! Он подрался с Сэмюэлсами! — панически закричала с порога Джесси.

Гарольд остановился в дверях и виновато посмотрел в пол.

— Что? — бросилась к Гарольду Августа, но увидев сына в полном порядке, остановилась и удивлённо посмотрела на Джесси.

— Ты шутишь, Джесси? — строго спросила она.

— Нет! Он разбил нос Томми и набил синяков Оливеру! — заявила Джесси, — а Томасу так ударил ногой в живот, что тот аж улетел!

— Но… кто это сделал? Кто за вас заступился?

— Никто! Это сделал наш Гарри!

— Гарри?

— Да! Гарри!

В дверях зазвонил колокольчик. Августа открыла двери. На пороге стояла миссис Сэмюэлс со своими сыновьями, двое из которых, Томми и Томас были зарёваны, а Оливер постоянно отворачивался, чтобы не показывать фингалы под двумя глазами сразу.

— Ну, знаете! — начала миссис Сэмюэлс! — я думала, вы интеллигентная семья! А ваш мальчик, оказывается драчун и задира?! Он только что жестоко избил моих детей! Он налетел как коршун и напал на них!

— Вашим детям по двенадцать лет. А кое-кому уже тринадцать, — спокойно ответила Августа, — и когда они били его каждый день, я не ходила к вам домой и не жаловалась. Мне интересно, кто поверит, что девятилетний ребёнок побил сразу троих подростков, имея в руках только плетёную корзинку?

— А что теперь с этим делать? — схватила миссис Сэмюэлс Оливера за голову и развернула его лицом к Августе.

Нос Оливера распух, а под глазами красовались два огромных бланша…

— Не знаю кто это сделал, но рекомендую приложить капусту, — вежливо улыбнулась Августа, — и ремень, к другому месту, чтобы больше не отбирал у малышей деньги на улице. Всего доброго, миссис Сэмюэлс.

Августа улыбнулась и закрыла двери.

— Это правда!? Это правда!? — влетел после школы Уильям и, бросив портфель, уставился на Гарольда, который молча, ничего никому не объясняя, чистил картошку.

— Что правда? — посмотрела Джесси на Уильяма. Она сидела тут же и нянчила Сиднея.

— Ну, что Гарри навалял этой тройке? — переспросил Уильям, — всем и сразу? Как у него получилось?

— Они испугались и убежали! — ответил Гарольд, бросая последнюю очищенную картофелину в кастрюлю, и вытер руки.

— Оу! Гарольд? Чистит картошку? А где мама? — удивлённо осмотрелся Уильям вокруг.

— Мама отдыхает, — сказал Гарольд, забирая кастрюлю полную картошки со стола, — и вообще, ты не мог бы не бросать портфель у порога?

Уильям посмотрел на портфель и нехотя поднял его и взял в руки.

— Ты какой-то неправильный, Гарри, — сказал Уильям в ответ.

— А какой правильный? — ухмыльнулся Гарольд.

— Лентяй, замарашка, трусишка и нюня, как изнеженная девочка, — рассмеялся Уильям и направился в детскую.

— Гм, — возмущенно отвернулся Гарольд, — лучше ноги вытри, чистюля! Уильям послушно вытер ботинки и поднялся на второй этаж, где застал в детской маму. Августа быстро захлопнула альбом Гарольда и обернулась.

— Этот ты, Уилл? — спросила она, забрав альбом и прижав его к груди.

— Да, — ответил мальчик, — я вернулся, мама.

— Хорошо, — кивнула ему Августа, — я пойду готовить обед, а вы пока погуляйте на улице?

— А что случилось, мама? — спросил Уильям, заметив на лице Августы волнение.

— Ничего… совсем ничего, — ответила ему Августа, посмотрев куда-то в сторону, и вышла.

Фредерик вернулся как раз к обеду. Августа стояла у окна и смотрела на играющих на улице детей.

— Добрый день, — привычно поздоровался с порога Фредерик, — слышу вкусный запах? И что же у нас сегодня на обед?

— Как заказывал Гарольд, — вздохнула Августа.

— И? — спросил Фредерик, подойдя к жене.

— «Цыплёнок по-мерилендски», с картофельным пюре, — сказала Августа, посмотрев на Фредерика.

— Ничего себе! Королевское кушанье!? — удивился Фредерик, — а что случилось? На тебе лица нет, как в тот день, когда тебе отказали в работе учительницей.

— Я никогда это не готовила… И вообще, посмотри, — сунула она ему в руки альбом Гарольда.

Фредерик открыл его и увидел красивый рисунок. Корма парохода высоко возвышалась над водой. Пароход тонул. В воде тонули люди, а человек в шлюпке что-то кричал, подняв вверх руки… Тёмное небо говорило о том, что нарисована ночь.

— Гм… — удивлённо посмотрел на Августу Фредерик, — он боится долго путешествия. Это нормально для его возраста. Он ведь никогда не видел пароходов и моря.

— Нормально? Ты не заметил ничего странного в рисунке? — спокойно ответила Фредерику Августа, покачав головой.

Фредерик опять глянул на рисунок и прочёл название парохода.

— «Титаник»? Ну… дети часто рисуют в своих фантазиях кошмары, — подумал Фредерик, — «Титаник» настолько разрекламировали, что очевидно он решил, что раз «Титаник» большой пароход, то непременно утонет…

— При чём тут пароход, Фрэд! — чуть не заплакала Августа, — он никогда не рисовал! Он просто не умел рисовать!

— Тихо, тихо, — обнял её Фредерик, — такое бывает. Я слышал, что после ударов головой у людей часто открываются скрытые таланты. Он же начал писать стихи, после того, как его побили в школе? Стресс… переволновался… решил научиться рисовать и у него получилось…

— Я не знаю… — прижалась к нему Августа, — он и тот и не тот. Он начал мне помогать. Начал рано вставать и без напоминания умываться, чистить зубы. Это мне в начале понравилась. Но потом… он сегодня… он избил Сэмюэлсов, всех троих, и смотри что он делает!

— Играет с детьми, — глянул в окно и спокойно ответил Фредерик, — ну и что?

— Он никогда ни с кем не играл, — тоже глянула в окно Августа, — у него никогда не было друзей, а сейчас он просто счастлив.

— Разве это плохо? — спросил Фредерик.

— Хорошо… Но я не знаю как сказать… он говорит как взрослый, пытающийся казаться ребёнком. И это заметно. Он редко улыбается и ведёт себя не как ребёнок, — проговорила Августа.

— Гм? — глянул на неё Фредерик.

— Это не наш сын, Фрэд… — прошептала Августа, — это кто угодно в теле Гарольда, но только не наш сын… Он не помнит страхов нашего сына…

— Может ему просто надоело бояться? — усмехнулся Фредерик.

— Может… Но я не чувствую нашего сына, — ответила Августа, — он мне улыбается, обнимает меня как и раньше… Но это не он…

Они посмотрели в окно. Гарольд увидел их и весело помахал им рукой. Фредерик помахал в ответ и поманил домой, обедать…

…Около пяти часов вечера, уже в самый день отъезда, вся семья собралась возле фотографического салона. Решили сделать последний снимок в Англии, на память о Фулеме.

Все ждали Гарольда.

Ровно за минуту до назначенного времени Гарри показался в свете фонаря. Шёл медленно. Словно прогуливаясь. Гарри по деловому заложил руки за спину и, смотря только себе под ноги, приближался к своей семье.

— Вы только посмотрите, прямо истинный джентльмен, — рассмеялся Чарли, увидев брата.

— Истинный джентльмен даже не переоделся, — ответила ему Лилли, заметив ещё издали, что Гарри одет в своё привычное серенькое пальто, короткие запачканные штанишки и грязные башмаки. При этом, он лихо нахлобучил на лоб широкую, клетчатую кепку с большим козырьком.

— Ему не хватает только тросточки, — тихо рассмеялась Джесси, переглянувшись с Уильямом.

Отец немного опешил при виде сына, но не подал виду.

— Ну… в этом что-то есть, — сказал он, — Гарольд у нас всё-таки художник. А я слышал, что все творческие люди немного со странностями.

Подошёл Гарри. Он виновато посмотрел на отца и потупил глаза.

— Главное, что не забыл прийти, — сказал спокойно сыну Фредерик.

— Конечно, — усмехнулся Чарли, — как же без сюрпризов? Правда, Гарри? Гарольд ничего не ответил. Он посмотрел на Чарли, потом снова на папу и молча прошёл к входу.