Дженнифер Арментраут - Не оглядывайся

— Но она же была твоей дочерью!

Сделав глубокий вдох, он присел передо мной на корточки.

— Ты моя дочь… а Касси… Касси была ошибкой.

В ответ я лишь покачала головой, брезгливо отодвигаясь от него.

Его черные глаза как-то дьявольски светились.

— Мы с Кейт договорились хранить наши отношения в тайне. Она понимала, что стоит твоей маме узнать об этом, и я потеряю все. Она бы развелась со мной, а после развода я остался бы нищим. Пойми, Саманта, я лишился бы всего: семьи, должности, всего, над чем так долго работал!

Ужасающие элементы пазла один за другим занимали свои места. Брачный контракт, без сомнения, содержал статью о том, что уличенный в измене или во внебрачной связи остается после развода ни с чем. А без мамы и ее денег отец не представлял собой ровным счетом ничего.

— Я не знаю, как она об этом узнала, — продолжал он, медленно поднимаясь. Мои мысли обратились к музыкальной шкатулке и ее потайному отделению. — Но она узнала. Она хотела, чтобы я признал себя ее отцом, а ты бы узнала об этом. Ты в ту ночь была на утесе. И все слышала.

Касси умоляла его полюбить ее — стать ее отцом и дать ей все, что он дал мне. А я, спрятавшись за большим деревом, не отрываясь, смотрела во все глаза на разворачивающуюся передо мной драму. Мысленно прокручивая эту пленку еще раз, я вспомнила, что тогда не испытывала страха. Меня буквально душила злость: мой отец обманул — обманул так же, как Дел, — а Касси снова была причиной этого. Когда папа отказал Касси объявить публично о том, что является ее отцом, я даже почувствовала некоторое облегчение.

Она не отступала, и, очевидно, все, что случилось дальше, действительно оказалось несчастным случаем. Камни были скользкими, и уже совсем стемнело. Но как бы там ни было, я видела, что отец толкнул Касси и она поскользнулась. Камни окрасились ее кровью — это сохранилось в моем первом воспоминании. И тот обуявший меня страх, когда я смотрела на отца, стоявшего на коленях перед ее распростертым телом, охватил меня снова.

— Она была мертва, — произнес папа, не сводя глаз с моего лица. — Я убедился в этом. Ее череп… Она была мертва. А я запаниковал.

А я, будучи в состоянии шока, как будто приросла к земле. Я ничем не выдала своего присутствия до того момента, пока он не поднял Касси с земли… Злость, кипящая во мне, частично подавила страх.

— Ты сбросил ее с утеса, как мусор, а потом стал заметать следы!

Он вздрогнул.

— А что мне оставалось делать! Было бы лучше, если бы все считали, что произошел несчастный случай. И ведь так оно и случилось! — Отец ступал по хрустящим осколкам зеркала, отходя от меня к дверям. — А потом ты выскочила из-за этих проклятых деревьев. Я же не знал, что ты там, не ожидал, что Касси задумала сделать так, чтобы ты все слышала. — Его голос задрожал. — И ты поскользнулась на этих проклятых камнях и ее…

— …ее крови, — шепотом закончила я, вспоминая, как кричала ее имя, а затем чувство страха и безысходности, когда мои ноги буквально разъехались подо мной; падающее на меня небо, приближающуюся землю, готовую принять меня.

— Ты упала с самого обрыва. — Голос его стал хриплым.

— А ты оставил меня там умирать.

Моя боль буквально захлестывала меня, и я боялась утонуть в ней.

— Нет! Нет! — Быстро подойдя ко мне, он схватил меня за плечи и слегка тряхнул. — Я спустился с утеса и проверил. Клянусь, я думал, что ты не дышишь. Я пощупал твой пульс — пульса не было, и ты не подавала никаких признаков жизни, а вокруг все было залито кровью. Детка, я подумал, что ты мертва.

Меня всю передернуло. В ту ночь, когда я поняла, что пишу записки сама себе, — в ту ночь я проснулась от кошмарного сна, который был воспоминанием о том, что сделал отец.

— Ты же мог вызвать полицию! Ты должен был что-то делать!

— Я запаниковал! — взревел он, впиваясь пальцами мне в плечо. — Я решил, что ты тоже погибла. Пойми, я просто запаниковал!

Я попыталась стряхнуть с плеча его руку. От его пальцев на коже наверняка останутся синяки. И это мой отец — моя кровь и плоть, и он бросил меня, потому что испугался.

— И после того, что случилось дальше, ты ни разу не испытывал желания обратиться в полицию? Ни разу, даже когда я считалась пропавшей?

Он смотрел мне прямо в глаза.

— Я взял твой телефон и не мог…

— Ты…

Это настолько поразило меня, что я закричала. Ведь он мог обратиться в полицию после того, как паника улеглась. Но он не стал этого делать. Все было кончено, а риск оказался слишком большим. Могла всплыть правда о его любовных похождениях, и он мог лишиться всего и вдобавок быть обвиненным в непреднамеренном убийстве Касси.

Деньги для него были важнее. Отношения с собственной дочерью — пустяк, как и моя жизнь.

— Мне сейчас будет плохо, — прошептала я.

Его пальцы разжались.

— Мне так жаль.

Я все еще верила ему, потому что видела боль в его глазах.

— А что ты подумал, когда меня нашли?

Он молчал, опустив глаза.

Я зашлась в очередном приступе рыданий.

— А что бы ты сделал, если бы я вспомнила обо всем тогда? — задыхаясь, спросила я, стараясь вывернуться из его рук. — И что ты намерен делать сейчас?

— Тогда я надеялся, что ты ничего не вспомнишь, но потом ты принялась действовать, писала эти записки, пыталась выяснить, что произошло. — Вид у него был настолько разочарованный, как будто я провалила порученное мне дело. — В тот день, когда ты решилась поехать на утес, я отправился следом за тобой.

Внутри меня с переменным успехом боролись два чувства: ужас и ярость. Мои пальцы крепко сжались в кулаки.

— А ведь я думала, что ненормальная. И ты позволял мне так думать.

— Я же не мог сказать тебе правду. Ты должна это понять. — Отец потряс головой. — Меня не было в машине, детка. У тебя случился приступ паники или что-то подобное, но я нашел записку и сообщил по телефону об аварии.

Он сказал это так, словно пытался оправдаться. Он случайно убил Касси, а потом бросил меня умирать… и все это для того, чтобы сохранить свой комфортный образ жизни.

Он зачем-то погладил меня по щеке, что вызвало новую волну отвращения.

— Ты моя малышка, моя принцесса.

Касси тоже была его малышкой, но это для него ровным счетом ничего не значило. Я заметила за спиной отца какое-то движение. Глядя поверх его плеча, увидела, что дверь чуть приоткрылась. Длинная тень легла на пол. У меня остановилось дыхание, когда я увидела, как вначале появились ноги в джинсах, а потом длинные загорелые пальцы обхватили косяк двери.

Карсон.

Сосредоточив взгляд на отце, я с трудом сглотнула.

— А зачем ты подарил ей такую же музыкальную шкатулку, если хотел, чтобы она ни о чем не знала?

Он растерянно заморгал, захваченный врасплох моим вопросом.

— Я подарил ее Кейт, но это было так давно. — Его губы раздвинулись в слабой улыбке. — Эти шкатулки сделали для меня в Филадельфии. И они уникальные. Это была глупая сентиментальная затея. — Он хрипло и отрывисто засмеялся. — Ну откуда мне было знать, что в один прекрасный день вы станете подругами? Кейт уехала из города. Я никогда не думал, что она вернется. Эти шкатулки…

Неслышно перемещаясь позади нас, Карсон втиснулся в пространство между дверью и стеной, возле которой стояла моя кровать. Он неотрывно следил за нами, а я старалась понять, что у него на уме. Я хотела, чтобы он исчез, ведь мой отец мог быть вооружен.

Если Карсон пострадает во всей этой…

— Мне очень жаль. — Рука отца переместилась с моей щеки на шею. — Я никогда не предполагал, что может произойти что-то подобное.

По моему телу вновь прошла дрожь.

— Пожалуйста, не надо…

Карсон наступил на кусок стекла. Раздался треск, похожий на ружейный выстрел. Отец развернулся, и все дальнейшие события разворачивались с невероятной скоростью. Я подпрыгнула, когда Карсон ринулся вперед, словно намереваясь схватить моего отца, но тот оказался быстрее, двигаясь, словно молния, и схватив что-то с пола, бросился на Карсона.

Раздался крик боли, и Карсон зашатался. Кровь брызнула из его левого плеча, и он, отшатнувшись, врезался в стену. Я закричала во всю силу, на которую была способна. Отец выдернул осколок зеркала из плеча Карсона и отвел руку назад.

Времени думать не было.

Бросившись вперед, я схватила тяжелое основание музыкальной шкатулки и с криком, вырвавшимся из самой глубины моего существа, со всего маха опустила его на голову отца.

Окровавленный кусок зеркала выпал из его руки, ноги подкосились. Тяжело, как куль с мукой, он повалился на пол.

Все еще держа в руках то, что осталось от музыкальной шкатулки, я отскочила назад.

— Папа, — шепотом позвала его я, но он молчал и не шевелился.

Я, наверное… убила отца… Обойдя его, я бросилась к Карсону.