Маурин Ли - На краю Принцесс-парка

Джейк женился, и вскоре Бет должна была стать бабушкой. Руби зябко повела плечами: годы проносились мимо с пугающей скоростью.

В сентябре приехала Оливия Эппелби. Это произошло утром в понедельник, вскоре после того, как дети ушли в школу, а Грета с Хизер – на работу. Руби видела свою мать лишь четыре- пять раз в год, да и то пару часов. Оливия говорила, что ее дети – ее другие дети – сильно забеспокоились бы, если бы она осталась ночевать в гостях.

– Они не знают о тебе и твоем отце. Эту тайну я всегда хранила на самом дне сердца, – сказала Оливия. – Я не могу говорить о нем ни с кем, кроме тебя.

Руби обратила внимание, что чем дальше годы уносили ее мать от Тома О'Хэгана, тем чаще она его вспоминала. Оливия до мельчайших подробностей описывала его лицо, слово в слово повторяла их разговоры, вспоминала давно забытые подробности, такие как блеск рельсов и проводов в лунном свете или странный запах, стоявший в воздухе, – «лишь пару дней назад я осознала, что это была смесь аромата ночных цветов и запаха паленого мяса».

Посидев на кухне, Оливия предложила пойти в сад. Было не слишком тепло, из-за перламутрово-серых облаков изредка показывалось слабое солнце. Они уселись под начинающими желтеть деревьями. Вид Оливии в светлом льняном костюме и широкополой шляпке, с неизменной сигаретой в руках нагонял на Руби грусть.

– Я кое-что тебе принесла, – еле слышно прошептала Оливия. – Эта вещь лежит в моей сумочке в комнате.

Сегодня Оливия казалась особенно усталой и унылой.

– И что же это? – спросила Руби, сделав вид, что заинтересовалась.

Она сама не знала, какие чувства у нее вызывали визиты матери, – пожалуй, это была смесь презрения, смущения и чувства вины, причем вины было больше всего. Руби не сомневалась, что Оливии хотелось бы найти дочь, которая любила бы ее сильнее, чем она.

– Это твоя распашонка – единственная детская вещь, которая у меня осталась. Я даже не покупала ее: это сделала Мадж. Я решила, что ты хотела бы получить ее как память о детстве.

– Я положу ее к самым ценным своим вещам.

Бесцветные губы Оливии скривились в улыбке:

– Дорогая моя Руби, ты очень стараешься, но актриса из тебя никудышная. Тебе неприятны мои визиты, так ведь?

– Конечно же нет! – запротестовала Руби.

– Неприятны, я вижу. Не подумай, что я виню тебя в этом: я поступила очень эгоистично, ворвавшись в твою жизнь почти на сорок лет позже, чем следовало, но пойми меня правильно: после того как я тебя разыскала, я просто не могла не познакомиться с тобой. Ведь помимо того, что ты моя дочь, ты еще и дочь Тома. – Оливия вопросительно посмотрела на Руби. – Ты когда-нибудь задумывалась, как могла бы сложиться твоя жизнь, если бы он не погиб тогда?

Руби покачала головой:

– Я всегда считала такие раздумья напрасной тратой времени.

– А я понапрасну потратила кучу времени, размышляя о том, что могло бы произойти, если бы да кабы, – вздохнув, сказала Оливия. – Хотела бы я быть такой же сильной, как ты.

– Дело совсем не в силе или слабости.

Повлиять на обстоятельства своего рождения было невозможно, как бы она ни старалась, и воображать, что было бы, если бы все сложилось иначе, было бессмысленно. Но, чтобы сделать Оливии приятное, Руби сказала:

– Наверное, все было бы замечательно: мы бы жили в Америке, чувствовали бы себя частью большой семьи…

– Вот именно что замечательно. Раньше я подумывала, не найти ли мне родных Тома, даже собиралась поехать к ним. – Оливия печально улыбнулась. – Но, пожалуй, хорошо, что я этого не сделала: я бы вторглась в чужую жизнь, навязалась незнакомым людям… Потом я познакомилась со своим будущим мужем, а когда он умер, было уже слишком поздно что-либо предпринимать.

– Принести вам еще чашечку чая?

– Да, большое спасибо.

– Я скоро.

– Как ты думаешь, ты еще когда-нибудь выйдешь замуж? – спросила Оливия, когда Руби вернулась.

– Даже не знаю. Об этом я тоже никогда не задумывалась. У меня и так дел по горло.

– А я бы хотела, чтобы ты нашла свое счастье до того, как… – Оливия помолчала. – Жаль, что Крис оказался таким глупцом.

– Глупцом?! – воскликнула Руби.

Она всегда считала Криса Райана очень умным человеком.

– Ты только подумай: он бросил тебя потому, что ты слишком сильно любишь своих дочерей! Он что, рассчитывал занять их место в твоем сердце? – Оливия сердитым жестом стряхнула пепел с сигареты. – Какими же самонадеянными могут быть мужчины! Ты видела его с тех пор?

– Ну конечно, много раз. Все-таки он брат Элли Уайт. Мы с ним несколько раз разговаривали, но в основном на общие темы. Он собирается жениться, но с его невестой я незнакома.

– А как поживает этот Мэттью, которого я встречаю чуть ли не каждый раз, когда приезжаю к вам?

Руби засмеялась:

– А почему вам так хочется выдать меня замуж?

– Я же говорила – я хочу, чтобы ты нашла свое счастье. Мне нравится Мэттью. Кроме того, мне показалось, что он очень богат.

– До недавних пор он был женат, но уже развелся. Он иногда приглашает меня куда-нибудь, но я всегда отказываюсь.

– Почему?

– Потому что он мне не нравится, – спокойно ответила Руби. – У нас в некотором смысле было общее прошлое, и я единственный человек, с которым он может поговорить об этом. Вот почему он приходит. Мне кажется, что он считает нас своей новой семьей.

– Сбежать от прошлого можно не всегда, – заметила ее мать.

– Оливия, помимо всего прочего, у Мэттью есть подруга, так что, боюсь, в настоящее время на моем горизонте нет кандидатов в мужья. По правде говоря, меня это не слишком беспокоит.

На лице Оливии появилось довольное выражение – как и всякий раз, когда Руби называла ее по имени. Наступив на сигарету носком туфли, она зажгла следующую.

– Расскажи мне о своем муже, – попросила она. – Ты никогда ничего о нем не говоришь.

– О Джейкобе? Да о нем и нечего говорить.

Руби стала лихорадочно думать, что бы такого рассказать Оливии, чтобы та не догадалась, какой катастрофой обернулось для нее знакомство с Джейкобом.

Она описала их встречу на ферме Хамблов, на ходу сочинила описание их свадьбы, рассказала о Фостер-корт, при этом изобразив его намного более приличным местом, чем он был на самом деле, пропустила свою недолгую карьеру уборщицы – Оливия уже знала, что она была посыльной ломбардов.

Когда Руби закончила свой рассказ, Оливия стала расспрашивать ее о монастыре, об Эмили, затем о Бет.

– Бет мне всегда нравилась. Жаль, что она уехала.

– Да, жаль, – хриплым от долгого рассказа голосом проговорила Руби. Они уже обсуждали многое из того, о чем она упомянула в своем рассказе, но сегодня Оливии почему-то хотелось услышать как можно больше подробностей.

– Скоро мне надо будет забирать детей из школы. Не хотите пойти со мной?

– Нет, спасибо. Я посижу здесь, пока ты не вернешься. Я чувствую себя усталой.

Под глазами у Оливии залегли темные круги, а ее щеки были еще более впалыми, чем обычно.

– Красивое платье, Руби, – заметила она, когда Руби встала. – Я хотела сказать это сразу, но запамятовала.

– Я купила его на шестой день рождения близняшек. Я передала все дела Хизер с Гретой, а сама пошла по магазинам. Такие необычные ощущения… Подумать только – я совсем забыла, что такое центр города и магазины.

На протяжении многих лет Руби практически не выходила за пределы своего маленького уголка Ливерпуля, включающего парк, школу и магазины на Аллет-роуд.

– Наверное, мне надо выбираться в город почаще, – заметила Руби.

– Да, пора немного расправить крылья, – поддержала ее Оливия. – Тебе идет этот цвет.

На Руби было изящное вельветовое платье цвета красного вина с высоким воротничком и короткими рукавами.

– Эмили часто говорила, что у меня ужасный вкус, – сказала она.

– Эмили просто ничего в этом не смыслила.

Когда Руби и ее внучки вернулись домой из школы, на стульях вокруг кухонного стола сидели три большие куклы в замечательных платьях, а Оливия готовила чай.

– Чтобы не было ссор, я купила одинаковых, – сказала она. – Девочки, простите, что я не успела подарить их вам на день рождения. Одна из кукол – для Дэйзи.

Элли, Мойра и Дэйзи с криками восторга бросились к куклам.

– А почему Дэйзи получает подарки на наш день рождения, а мы на ее – нет? – спустя некоторое время поинтересовалась Элли.

– Чтобы она не чувствовала себя забытой, – объяснила Руби.

– А может, мы с Мойрой тоже чувствуем себя забытыми?

– Правда?

Подумав, Элли ответила:

– Нет.

– Ты сама ответила на свой вопрос. Вы сказали Оливии «спасибо» за прекрасный подарок?

– Спасибо, Оливия, – хором сказали девочки. Они видели свою прабабушку слишком редко, чтобы привязаться к ней, но всегда радовались ее приходу – как и Грета с Хизер, которым Руби представила Оливию как «старую приятельницу», с которой она познакомилась, когда жила в Брэмблиз у Эмили.