Лексикон света и тьмы - Странгер Симон
Лексикон света и тьмы читать книгу онлайн
Норвегия, наши дни. Семья писателя собирается у бронзового «камня преткновения» перед домом их предка – Хирша Комиссара. Он по доносу попал в концентрационный лагерь и там погиб. В этом же городе, недалеко от камня, в тихом престижном районе стоит красивая вилла. В войну здесь была штаб-квартира того самого Хенри Риннана – тайного агента гестапо, повинного во многих злодеяниях. Но и для потомков Комиссара этот дом тоже не чужое место. Неужели такое возможно? «Лексикон света и тьмы» – попытка реконструировать историю семьи в годы войны на основе подлинных свидетельств и архивных документов. Роман переведен более чем на 20 языков и награжден главной национальной премией Норвегии.От автора Дорогой Хирш, эта книга – попытка отсрочить вторую смерть, отодвинуть забвение. Да, я не знаю наверняка, через что тебе пришлось пройти, как в точности всё было, но я собрал твою историю по крупицам и сложил их вместе, чтобы мы живо представили то ушедшее время. Я не еврей, но в моих детях, твоих праправнуках, есть еврейская кровь. Твоя история – она и их история. Как мне, отцу, объяснять им ту ненависть к евреям? После нашего разговора у камня преткновения я залез в архивы, книги и семейные альбомы, я объездил разные городки и деревни, где прежде никогда не бывал, я поговорил со множеством людей. Но самое главное, я раскопал историю одной виллы на окраине Тронхейма. Историю совершенно чудовищную и неправдоподобную, я бы в жизни не поверил, что такое бывает, но эта вилла причудливым образом соединила нашу семью и Хенри Оливера Риннана, молодого человека, ставшего лютейшим из самых лютых нацистов Норвегии. Вилла на букву Б. Бандова обитель. На русском языке публикуется впервые.
Если бы твоя кожа давным-давно не лишилась чувствительности, ты бы ощутил, что тебя опять хватают за руки и за ноги, вытаскивают наверх и кладут на шерстяной плед. Ты бы понял, что тебя заворачивают в этот плед и обматывают верёвкой, чтобы кокон не раскрылся.
Потом тебя затаскивают в кузов грузовика и везут по узким просёлочным дорогам к морю. Здесь уже ждёт лодка, тебя перегружают в неё. Кладут на дно, ты свёрток в пледе, перевязанный верёвкой. Слышится плеск вёсел, ты едва заметно ездишь по дну лодки в такт биению волн. Вёсла скрипят в уключинах. С них капает вода. Кричат чайки.
Потом вёсла втягивают в лодку. Голоса. Всплеск. Тебя поднимают. Ты ударяешься коленом и лбом, когда тебя переваливают за борт. Падаешь в воду и идешь ко дну.
Медленно опускаешься сквозь толщу воды, всё глубже погружаясь в холод и мрак.
Мимо косяка сельди, в испуге устремляющейся прочь… ниже, ниже, куда не доходит свет с поверхности моря.
Падаешь на дно, вздымая ил.
Какая там глубина? Сто метров? Больше?
Сколько лет пройдёт, прежде чем верёвка вокруг пледа сгниёт и он распахнётся?
Сейчас ты лежишь на спине, медленно претворяясь в песок.
Течение перекатывает тебя во время штормов и приливов.
Прошло семьдесят лет. Вероятно, останки твоего скелета всё ещё существуют, они растащены на части, рассыпаны по дну и погребены глубоко в холодном мраке, став линиями и складками на иле, они отпечатаны на нём твоими раздёрганными штормами останками и похожи на твоё имя, высеченное на бронзовом камне преткновения у дома, где ты когда-то жил, где я когда-то опустился на корточки вместе с Гретой, Стейнаром, Риккой, Лукасом и Оливией.
Дорогой Хирш. У тебя есть большое потомство. Все три твоих ребёнка пережили войну и нарожали своих детей. У тебя есть внуки, правнуки и праправнуки, их так много, что я и сосчитать не могу. Я пишу эти строки, пока двое из твоих праправнуков в школе. Сыну недавно поставили брекеты, сейчас он, наверно, склонился над учебником или тусит с приятелями на перемене. Дочка готовится к премьере, она будет танцевать в балете и готова без устали демонстрировать всем новые пуанты, но сейчас она тоже в школе. Носится по двору или съезжает на попе с горки за детской площадкой.
В Осло всё покрыто инеем.
Мир катится дальше, я закрыл глаза и думаю обо всём, что произросло из того семейного схода у твоего камня преткновения, и об историях, которые скрыты под каждым таким знаком.
Мы продолжим называть их имена.
Дорогой Хирш.
Мы продолжим называть твоё имя.
