Дженнифер Арментраут - Не оглядывайся

Я стояла у дверей школьной библиотеки. Меня обуревала жажда мести, смешанная с ревностью, кипящей на медленном огне в моем желудке; такое случалось всякий раз, стоило мне заметить его взгляд, брошенный на Касси после той вечеринки.

Теперь он был в моих руках, и я намеревалась с ним покончить.

Послышался звук шагов, я открыла глаза, улыбаясь в предвкушении того, что сейчас будет. Показался Карсон, он разговаривал с Дайаной. Отойдя от дверей, я встала у них на пути.

«Надо поговорить».

В его блестящих голубых глазах я заметила настороженность. Он посмотрел на Дайану.

«Увидимся позже».

Девушка кивнула и быстро зашагала прочь. Я ухмыльнулась и, склонив голову набок, спросила:

«Ну как поживаешь, Карсон?»

«Что ты хочешь, Сэм? — Он не хотел останавливаться. — У меня много дел. Уверен, ты хочешь сообщишь что-то интересное, но у меня нет времени».

Я посмотрела на него прищуренными глазами. Гнев. Ревность. Как он мог всегда относиться ко мне с таким пренебрежением? Ведь в этой долбаной школе я была желанной для каждого парня. Только не для него.

«Я кое-что знаю», — сказала я.

Он все-таки остановился прямо перед дверью и закатил глаза.

«Ну и?..»

«Я знаю, что ты платишь Дайане».

«Да, за секс. Ты меня расколола».

Я сжала губы. Он даже не испугался! И все потому, что детские годы мы провели вместе с ним и моим братом, носясь полуодетыми по округе. Я разозлилась.

«Вряд ли тебе приходится платить кому-то за секс. Хотя меня удивляет, что ты имеешь Касси, но денег с нее за это не берешь».

Карсон неотрывно смотрел на меня. Я любила эти глаза и ненавидела.

«Ты об этом хотела со мной поговорить? Или о том, что несколько месяцев назад я зависал с Касси?»

«Нет. — Мои пальцы сжались в кулаки. Ревность — это сука, но и я была такой же. И я понимала, что мои намерения ужасны, но мне было наплевать. Просто наплевать. — Но как быть с тем, что ты платишь дочери своего преподавателя истории? Хм-м-м… — Я потерла подбородок. — Интересно, за что? Постой-постой. А не посещаешь ли ты его занятия вместе с Касси?»

Карсон сложил руки на груди.

«Да, это так».

«А она сказала, что ты этот предмет точно провалишь. Вот я и гадаю, за что ты можешь платить Дайане».

«Ха, и я не знаю, но думаю, ты мне это скажешь».

Злость не только жгла мне нутро, но и превратила язык в бритву.

«Я знаю, что ты платишь Дайане, чтобы получить из ее маленьких ручек тесты, которые готовит ее папаша, и она помогает тебе его надувать».

Карсон мгновение пристально смотрел на меня и потом рассмеялся.

«Все правильно. Ты меня расколола. Что теперь думаешь делать, Нэнси Дрю?»

Мои руки чесались от желания надавать ему пощечин.

«Касси тоже знает об этом, а тебе известно, какая она мастерица хранить чужие секреты».

Сжав челюсти, он скрипнул зубами.

«Уверена, что маленькая птичка скоро прочирикает кое-что на ушко директору, вот тогда-то ты и узнаешь, что случится. — Я улыбнулась, радуясь тому, что теперь его внимание были обращено целиком на меня. А он сам был у меня в руках. — Они серьезно относятся здесь к обману такого рода. Да и в Пенсильванском универе, как я слышала, тоже».

Рот Карсона вытянулся в тонкую линию.

«Господи, Сэм…»

Толкнув дверь, я выскочила на бодрящий мартовский воздух.

«Можешь послать своей стипендии прощальный воздушный поцелуй. Стыдись».

«Какая же ты…»

«Кто? Сука? — оглянувшись, я встретилась с Карсоном взглядом. — Ой-ой-ой!»

«Нет. Ты не сука. — Он вышел вслед за мной на улицу, взгляд был непроницаемым. — Мне по-настоящему грустно, когда я вспоминаю о том, какой ты была прежде».

Нет я не напрашивалась на комплимент, а мой гнев был отличным средством скрыть боль.

«А вот мне не грустно».

Его губы скривились в насмешливой улыбке.

«Да, точно. Делай, что собиралась, Сэм! Но ты пожалеешь об этом».

Вскочив, я подтянула одеяло к груди. Легкие сжались, мне снова не хватало воздуха. Темные, заклеенные постерами стены спальни Карсона медленно кружились перед глазами.

Это был не сон. О Господи, нет, не сон — это было воспоминание. Я чувствовала это всем своим существом. Карсон платил Дайане за то, что она писала ему рефераты и поспособствовала благополучной сдаче экзамена по предмету, который он не мог осилить. А я каким-то образом узнала об этом, рассказала все Касси и грозилась разоблачить его, сделать так, чтобы погорела его стипендия от бейсбольной лиги, а вместе с ней и вся его жизнь.

Делай, что собиралась! Но ты об этом пожалеешь.

К горлу подступила тошнота. А если… он и был тем третьим человеком на утесе? Внутри у меня все похолодело. Нет, нет, это невозможно.

О боже мой…

А ведь у Карсона, единственного из всех, была веская причина заставить нас замолчать. Внезапно я вспомнила, каким настороженным стал его взгляд, когда он увидел меня в первый день после моего возвращения из больницы. Вспомнила, что он ни разу не сказал доброго слова о Касси. А почему он так же хорошо, как я, ориентировался на утесе? И с какой уверенностью и каким упорством заверял меня, что я не причастна к смерти Касси. А те записки, которые я писала себе.

Не дай ему догадаться о том, что ты кое-то вспомнила.

Может быть, мое подсознание пыталось предупредить меня?

Предупредить о том, чтобы Карсон ни о чем не узнал?

ГЛАВА 26

Сердце колотилось, желудок сжимали спазмы. А ведь я только что отдалась ему, сказала, что люблю его и… Я даже не могла довести эту мысль до конца. Надо скорее уйти прочь отсюда, как следует все обдумать, потому что этим третьим не мог быть он — кто угодно, только не он.

Карсон зашевелился рядом со мной и медленно сел.

— Что случилось, Сэм?

— Мне надо идти, — ответила я хриплым шепотом.

— Ну ладно. — Он зевнул и стал тереть ладонями лоб. — Я тебя провожу. Уже поздно.

— Нет. Не надо.

Я сбросила одеяло и вытащила из кучи одежды свое платье.

Карсон сидел, свесив ноги с кровати.

— Да нет, все в порядке. Я не хочу, чтобы ты…

Он внезапно замолчал, глядя, как я натягиваю платье через голову. Улыбаясь, потянулся ко мне.

Отпрянув, я споткнулась о его туфли и, чтобы не упасть, ухватилась за стену. Улыбка сошла с его лица.

— Сэм, ты в порядке?

— Да. — Дрожащими от панического страха пальцами мне удалось лишь до половины застегнуть молнию на спине. — Уже поздно. Мне просто пора домой.

Он уже совсем проснулся, и по его лицу было видно, что мои доводы не кажутся ему убедительными. Обеспокоенным взглядом из-под нахмуренных бровей он смотрел на то, как я безуспешно искала свои туфли в темноте. Схватив с письменного стола сумочку, я попятилась к двери.

— Ну… ну пока.

Переполнявшие меня эмоции сжимали горло, и я не позволяла себе думать о том, что произошло между нами, и о том, что можно было сделать, чтобы не разрушить этого.

— Постой. Сэм, почему ты так испугалась?

Я чувствовала, что если сейчас попытаюсь что-то сказать, то непременно расплачусь, поэтому молча нащупала ручку двери, открыла ее и вышла в тесный коридор. Натыкаясь в темноте на какие-то предметы, не обращая внимания на внезапно вспыхнувшую боль, я бросилась к выходу. Вздрогнув от резкого скрипа петель, я выскользнула наружу и захлопнула за собой дверь.

Я вдыхала полные легкие воздуха. Острые камни впивались мне в ноги, а потом мои ступни ощутили холодные стебли мягкой травы. Неужели это Карсон? И только он? Один осколок уже угодил мне в сердце, и вот теперь еще один.

Карсон.

Мысли мои спутались уже в тот момент, когда я увидела его в моей спальне, и так продолжалось до нынешней ночи, когда он осыпал меня обжигающими поцелуями перед тем, как я заснула. Торопливо ступая по подстриженному газону, я закрыла ладонью рот, заглушая плач. Это не мог быть он. Я доверяла ему безоговорочно, он был так добр ко мне, хотя я — в чем была уверена — и не заслуживала этого. Сомнения крепли, пытаясь одержать верх, но те слова…

Те слова… их следует считать предупреждением и ничем иным.

— Сэм!

У меня вырвалось сдавленное рыдание. Я не могла находиться рядом с ним, не могла видеть его — мне необходимо было время тщательно обдумать все до конца.