И. Грекова - Пороги

— Паша не виноват.

— Фабрицкий поможет выяснить. Если кто поможет, то он.

Пили чай в молчании. Чашки звякали о блюдца. «Надо позвонить Магде, — думал Нешатов, — а как это сделать при Марианне?»

— Послушай, — сказал он. — У тебя есть валокордин?

— Нет, а что?

— Прихватило сердце. Ничего страшного.

Она испугалась:

— Дать капель Вотчала? Валерьянки?

— Не то. Нужен валокордин.

— Я сейчас. К соседям сбегаю, ладно?

Прогрохотал лифт. Нешатов набрал номер.

— Магда, дорогая! Слава богу, ты уже дома.

— Да, я так беспокоилась, когда вы не пришли. Думала, что-то случилось. Немного успокоилась, когда Соня передала мне телефонограмму.

— Действительно, случилось. Мой сын Павел попал в тюрьму.

— Боже мой! Как же это? За что?

— Еще неясно. Какая-то шайка. Я сейчас у своей бывшей жены Марианны. Она в ужасном состоянии. Убеждена, что Павел не виноват, его запутали. Она мать. Но мне почему-то тоже кажется, что не виноват. Оставил на столе мои две десятки…

— Какие десятки?

— Долго рассказывать. Марианна с минуты на минуту должна вернуться. Я звоню без нее, чтобы не причинять лишней боли. Понимаешь?

— Понимаю.

— Я теперь должен быть здесь. Может быть, долго к тебе не приду. Может быть, совсем. Понимаешь?

— Я все понимаю.

— Это ничего, что я перешел на «ты»?

— Я и не заметила. Ничего.

— Спасибо тебе.

— Только это ничего не значит. Сейчас не обо мне речь. Когда такое горе, надо посторониться.

— Магда, какая ты светлая. Справедливая.

— Жестокая.

— Будь со мной жестокой. Не прощай меня. Я виноват, я кругом виноват. Весь этот год… Кладу трубку. Идут.

Вошла Марианна.

— Валокордина нет. Есть корвалол. Годится?

— Давай. Мне уже лучше.

— Накапать? Сколько капель?

— Двадцать пять.

Дождь пошел сильнее.

1981