Титаник и всё связанное с ним. Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Касслер Клайв

Энни еще ни разу не была так близко к мостику. Она знала, что именно там находились офицеры, там происходила навигация и принимались важные решения. Но она видела капитана только издали и не была уверена, что узнала бы кого-нибудь из офицеров корабля, если бы они не были в форме, в двубортных пиджаках с восемью медными пуговицами.

Мистер Латимер, старший стюард, предупреждал их всех держаться подальше от офицеров.

«У вас нет причин находиться на шлюпочной палубе перед парадной лестницей, – сказал он им однажды на собрании стюардов. – И если я узнаю, что вас там видели, лучше бы вам найти чертовски вескую причину для этого».

Была ли эта причина веской? Энни совсем не была уверена. Но на карту было поставлено будущее ребенка. В глубине души Энни знала: она должна довести дело до конца.

От спешки кружилась голова. Энни почти могла ощутить возмущение Лиллиан, ее опустошение и жажду, что тянулись из могилы через океан.

Кроме того, она должна была поступить правильно – сейчас больше, чем когда-либо.

Господь благоволит хорошим девочкам, Энни.

Никто никогда не ходил в радиорубку, что располагалась за первой трубой, маленькую, размером со шкаф. Радисты сновали туда-сюда, передавая сообщения пассажирам. Энни слышала, что это кропотливая работа – получать странные точки и тире, записывать. Она слышала, что два радиста жили на черном кофе и сигаретах и были дергаными и вспыльчивыми, словно наркоманы. Стоя за дверью в полутемном коридоре, девушка различала резкие звуки. Она чувствовала себя так, словно на нее набросились блохи.

Энни слегка приоткрыла дверь.

– Есть кто?

В комнате было очень темно, только одна голая лампочка светила на стол посреди комнаты. Там царил беспорядок, как будто налетел торнадо: полка, полная книг, опрокинулась набок; повсюду в беспорядке валялись бумаги; чашки и блюдца громоздились башнями по три, как будто кто-то играл в детскую игру.

Она узнала дежурного Джека Филлипса, старшего радиста.

У Энни упало сердце. Она бы предпочла Гарольда Брайда, младшего радиста. Дело было не в том, что Филлипс был так уж стар – всего двадцать пять, – но он был нервным и трудным и заставлял нервничать всех, кто с ним общался.

Радист едва поднял взгляд.

– Что вы здесь делаете?

Энни замерла.

– Кто вы такая? – Теперь он внимательно ее разглядывал и наверняка запомнил в лицо. – Вам не следует здесь находиться.

– Мне нужно, чтобы вы отправили телеграмму. Это очень важно.

Радист указал на стопки бумаг.

– Оставьте тут. Придется подождать своей очереди. Вчера машина вышла из строя, и у нас огромное отставание. Можно подумать, люди никогда не слали телеграммы, но нет, всем нужно послать друзьям телеграмму с «Титаника». Мы как раз сейчас входим в зону досягаемости Кейп-Рейса, и у нас есть короткое окно для отправки сообщений. Так что убирайтесь и не мешайте работать.

– Уверена, мое сообщение важнее всех остальных.

Однако стоило ей произнести эти слова, как Энни услышала тихое царап-царап-царап, как будто мышь когтила стопку телеграмм. Настойчивый шум, раздражающий ухо. Посмотри сюда. Ее потянуло, заставляя всмотреться в бланки телеграмм сверху.

В воде замечен лед…

Строка цифр, которая ничего для нее не значила, но все равно заставляла пульс участиться. Возможно, координаты.

ПП «Калифо́рниэн» остановлен льдом…

Энни же слышала, как пара пассажиров разговаривала о льдах накануне. Двое седовласых мужчин возвращались с прогулочной палубы. «Единственная реальная опасность для такого большого корабля – это лед», – сказал один из них. «Лед и немцы, – ответил другой, – и обоих мы увидим с одинаковой вероятностью».

– Это ведь входящие сообщения? Разве их не надо доставить на мостик? – руки чесались схватить телеграммы.

Смотри сюда, это важно. Но зуд прекратился, стоило Энни взять послания в руки.

– Ты рехнулась?! Отойди оттуда. Они конфиденциальные! – Радист шлепнул ее по рукам. – Будешь указывать мне, как делать работу? Я уже сказал, у нас очень короткое окно с Кейп-Рейсом, чтобы передать все эти сообщения. Брайд отдаст эти телеграммы капитану перед сменой.

Нет, нет, нет. Энни отскочила подальше от Филлипса, все стискивая сообщения. К скрежету присоединилось жужжание в голове, такое же настойчивое, как звон тревожных колоколов. Опасность, опасность. Кто-то должен обратить внимание. Энни, ты нужна им. Все эти невинные люди на корабле нуждаются в тебе. Вот почему ее привлекли сводки погоды, на которые она обычно не обращала внимания. Спасение корабля зависело от Энни. Ее первоначальная цель на мгновение была забыта.

– И когда это будет?

– Тихо. Я едва слышу Кейп-Рейс… И куда это ты собралась с ними? Я же сказал…

– Но… но это важно. Там написано, что видели лед! Я слышала, в нашем рейсе это особенно опасно… – Ее руки заскользили по бумагам, рассыпая их по полу. – Их нельзя игнорировать…

Она должна была заставить его понять, осознать то, что она узнала.

– Но не забудьте мое сообщение – мое сообщение тоже важно. Там пропавший ребенок. Ну, то есть украденный, – ее голос невольно повысился.

– Что ты несешь? Украденные дети, – радист фыркнул.

– Нет, я просто неправильно объясняю. Это личное дело большой срочности. Эта женщина – разве вы не чувствуете?

Теперь Энни могла ощущать страх и гнев Лиллиан, ее жажду, обволакивающую, тянущуюся через волны…

– Успокойтесь, мисс. Нужно успокоиться.

– Нет, вы просто не понимаете… Я слышу ее голос. То есть я видела ее лицо, видела, четко и ясно, и это плохо, понимаете?

– Я вообще не понимаю, что вы говорите, но убедительно еще раз прошу покинуть это помещение, или мне придется позвать на помощь.

– Но… – Энни бросилась на пол, потянувшись за сообщениями о льдах.

Единственная реальная опасность – это лед. Даже повторяя это, Энни понимала, что ее слова не имеют смысла – по крайней мере, сказанные вслух. И вместе с тем спешка вызывала в ней новую дрожь страха. Голос, который напугал ее, все же был знакомым.

Ты знаешь, чего я хочу.

Ты знаешь, что мне нужно.

Через окно Энни видела офицерскую открытую палубу, которую использовали, чтобы наблюдать за состоянием моря или подышать свежим воздухом. Там было пусто. Если бы она смогла добраться до этой палубы, путь на капитанский мостик оказался бы открыт. Лучший шанс передать сообщения капитану Смиту.

Да, да, да. Она почувствовала проблеск уверенности. Вот что она должна сделать: передать сообщения капитану, заставить его понять, что они плывут навстречу опасности. Он бы понял. Она бы спасла положение, и тогда они выслушали бы ее рассказ о Кэролайн Флетчер.

– Простите, – прошептала она. – Я позволила себе лишнего.

Энни притворилась, что выскальзывает за дверь, в то время как Филлипс, с отвращением покачав головой, вернулся к передаче телеграмм. Однако пока он занимался своими делами, девушка подхватила ворох срочных телеграмм, прижала их к груди, метнулась мимо него и шмыгнула за дверь прежде, чем он успел встать со своего места.

Ветер хлестал по открытой палубе, со всей силы бил Энни в лицо. Было так холодно, что девушка едва не застыла на месте. Униформа совсем не спасала. Воздух был таким ледяным, что она легко могла поверить в покрытые льдом чернильные воды внизу. Им сказали – их всех предупредили – об особой опасности, которую нес лед по курсу. Что не так с Филлипсом? Почему он не отнесся к предупреждениям более серьезно; почему он считал, что важнее посылать телеграммы глупых богатеев? Люди, которые выдвигали глупые требования, которые понятия не имели об опасности. Капитан должен был просмотреть эти сообщения немедленно. Слишком много времени прошло…

Какая-то сила ударила ее сбоку, опрокинула на палубу. Ее голова больно ударилась о холодные влажные доски.

Белые квадратики выскользнули из рук и заплясали на ветру вне досягаемости. Телеграммы. Они затрепетали в воздухе, перелетели через перила, а затем, подхваченные ветром, поплыли над открытой водой. Они становились все меньше и меньше, пока не превратились в белые точки в темноте, пока звук их трепета не затерялся в реве океана. Пока они не исчезли.