Дикие питомцы - Медланд Амбер

@ChrisStillon по судам над Салемскими ведьмами соскучилась?

@USApatriot69 либералы=фашисты

@NationalistMags МУЖЕНЕНАВИСТНИЦА! У кого-то тут определенно «проблемы с папочкой»

@Davedreson Как темнокожий, который отлично помнит Эммета Тилля и множество других черных, повешенных из-за ложных обвинений в насилии, я умоляю вас пересмотреть свою точку зрения

@thislonelyroad Иисус рыдает, глядя на тебя

@TinyDeplorable феминизм – как рак. Кстати, как зовут твоего мужа? Пойду облыжно обвиню его

Айрис клянется себе, что прочтет еще только две страницы комментариев. А внизу экрана натыкается на картинку. Приняв это за знак, что пора заканчивать, она кликает на нее. Появляется желтый прямоугольник, над которым черными буквами написано: #himtoo

Услышав, как Сэм зевает, она закрывает браузер. А когда оборачивается, он стоит перед диваном и улыбается ей.

Ты, похоже, очень собой доволен, замечает она, выключая настольную лампу.

Что сказать? У меня был отличный день, отвечает он.

Потом прислоняется к дивану и начинает расстегивать ширинку. Айрис смотрит на него, от долгого чтения с экрана болят глаза. Она никак не может понять – это что, шутка какая-то? Не доступный ее пониманию каламбур? Потом переводит взгляд на лилии, замечает, как низко они свесились из вазы, и думает, что Тесс непременно бы их подрезала.

Видишь? – ухмыляясь, спрашивает Сэм. Ты ведь можешь просто уйти.

Мысленно возвращаясь к этому случаю позже, Айрис вспоминает только, что у него был кисловатый привкус, а ее колени разъезжались по полу.

10

Боже, как мне этого не хватало, думает Айрис, наблюдая, как тщательно он делит грамм экстази на четыре дозы и скручивает папиросную бумагу.

Вотри в десны, советует Сэм. Ему хочется, чтобы она совсем улетела. Они не виделись все выходные, у Айрис были какие-то семейные дела. Он и не ожидал, что будет так сильно по ней скучать.

По дороге на концерт Айрис находит восемь, как она выражается, потерянных сокровищ и торопится поскорее вручить их Сэму. Он успевает заметить лишь ее бледно-розовую прозрачную юбочку, и вот она уже запрыгивает к нему на спину. Он пытается разглядеть во всех подношениях Айрис ту же красоту, которую видит она. И наконец находит ее в веточке с еще не набухшими почками, такими желтыми, что ноет в груди. Пожеванную жвачку со следами зубов он аккуратно кладет в карман.

И говорит – спасибо.

«Сон в летнюю ночь», провозглашает Айрис, встречается с девушкой из Харадзюко. Девушка из Харадзюко в лесу из «Сна в летнюю ночь».

В очереди Айрис начинает задыхаться и умоляет его пощупать ей пульс. Мне кажется, что все на меня смотрят, жалуется она. И косится на вышибал. То ли у меня зрачки расширились, то ли что-то мерцает перед глазами. Сэм, со мной же все будет в порядке?

Да на черта ты сдалась полицейским? Их интересуют только парни, которые могут на тебя запасть.

Он поднимает ее лицо за подбородок и заглядывает ей в глаза. Линзы она сегодня вставила голубые, почти бирюзовые. Он думал, вид получится жутковатый, но в итоге ему понравилось. С ними Айрис похожа на инопланетянку. Они проходят мимо вышибал, и Сэму кажется, что он с каждой секундой становится все больше, а ладонь его, сжимающая ее липкие дрожащие пальцы, все тверже. Он идет впереди, но ее все замечают первой – она выделяет его из толпы.

Ты отправляешься на небеса, малышка, заверяет он. Просто повторяй за мной.

Она стремительная, угольно-черная, непрочная, она – черный бархат, она Титания. Айрис пишет Нэнси, что скользит, как шайба по льду. А та отвечает: шайба движется со скоростью 5 миль в секунду.

Когда ты поймешь, что все взаимосвязано, Сэм, ты увидишь полотно. Его нельзя разорвать, в нем можно только жить и резвиться. Айрис запела бы, если бы знала подходящую случаю сладостную мелодию. Они в одном и том же астральном поле. Сейчас она до него дотянется. Иди же сюда, резвись! Потом может произойти что угодно. Ткань может смяться, склеиться. Но разорвать ее нельзя, она бесконечна. Новые сюжеты – не улучшенные версии старых, не их окончания. Кстати, он тоже здесь играл. Эз. Ты же знаешь Эза, правда? Она яростно трясет головой. Но я больше не боюсь, в этом нет смысла, нет смысла, потому что она никогда… Айрис пританцовывает под обнимающей ее рукой Сэма. Третье измерение, Сэм, как сказал поэт. Боже, дай нам больше пространства, больше, еще больше – и вот оно, третье измерение! Он никак не может ее остановить. И никто не может. Потому что она рождена, чтобы удивлять – трепетный эльф с модной стрижкой и мармеладными глазами. Вот и осыпается кокон фальшивой жизни, в котором она пыталась дышать…

Холодная вода льется Сэму на джинсы, по ткани расплываются темные пятна. Он с силой удерживает голову Айрис в раковине. Она так сильно стискивает челюсти, что даже его не слышит. Громко, слишком громко, надо как-то убрать этот шум. С ней все будет в порядке, ей просто нужно успокоиться, у нее истерика. Он ждет, когда по воде пойдут пузыри, потом вздергивает ее вверх, и Айрис хватает ртом воздух. Задыхаясь, она цепляется дрожащими руками за мокрый край раковины. Ногти в золотых блестках кажутся более металлическими, чем водопроводный кран.

Айрис, говорит он, я так испугался. Как ты.

Она отталкивает его, как делают героини тех черно-белых фильмов, которые она так часто смотрит. Он решительно перехватывает ее запястья. Но она не похожа на девушек из старого кино, она царапается. Ужасно больно. Сука. Его Айрис – вовсе не эта девица с поплывшими зрачками.

Он хватает ее за шею сзади, там, где завиваются волосы. С детства помнит, что так нужно держать котят. Вреда он ей так не причинит. Она вскрикивает. Он открывает кран и снова сует ее голову под воду.

Сэм, прости, бормочет она. Он, ругаясь, отскакивает, вода льется на ноги, он уже мокрый насквозь, а она продолжает повторять простипростипрости, пожалуйста, Сэм, прости.

Сэм заваривает чай и относит его в комнату. Айрис лежит на его кровати. Вид у нее умиротворенный. Как бы ему хотелось просто сидеть тут, сколько в голову взбредет, и смотреть, как она спит. Неизвестно еще, как она будет чувствовать себя, когда проснется, и как он сам это воспримет. Сэм накрывает ее одеялом, и вдруг из ее ботинка выпадает мобильный. Можно было бы предположить, что он окажется запаролен, но нет. Сэм машинально пролистывает данные за последние несколько месяцев. И вовсе не удивляется, когда находит старые фото, новые тексты, бесконечные плейлисты.

Он водит пальцем по экрану, и очевидное сгущается вокруг него, как туман. Ему никогда не удавалось всецело завладеть ее вниманием. Правда, до сих пор он списывал это на особенности ее характера. Он представляет себе, как она смеялась над ним вместе с Лекси, – она ведь ничего и не скрывала. Выставила его дураком, с самого начала не испытывала к нему ничего, кроме презрения. К нему, человеку, который был к ней так добр.

Проснувшись, она сонно улыбается ему – это ты.

Сэм вручает ей телефон, на экране раскрыто письмо от Эзры. Айрис сначала замирает, потом хватается за щеку. У нее, наверное, челюсть болит, она ведь так крепко сжимала зубы. С минуту она молчит.

Почему ты копаешься в моем телефоне? Это личное.

Слово «личное» она выдыхает злобно, как ругательство. Такого ледяного тона Сэм не ожидал. Думал, она заплачет, разыграет целое представление, станет сыпать неубедительными оправданиями. Как по команде, она прячет лицо в ладони.

И говорит – дело не в том, что я люблю его больше. Дело в том, что его я полюбила первым.

Весь ноябрь Айрис старается чаще бывать в своей квартире. Как будто одним из своих уходов и приходов сможет перезагрузить систему, и все начнется с чистого листа. Теперь уже она сама приглашает Сэма поужинать с ней и Лекси. И с радостью ходит с ним на вечеринки, любые. И зовет его гулять в парк.