Сергей Лукьяненко - Сборник " "

– Даниил, с тобой все в порядке? – тихо спросил я.

Мальчишка мигнул. Взгляд стал чуть осмысленнее.

– Ты понимаешь, что происходит? – продолжал я. – Тебе был дан гипнотический приказ убить меня в случае опасности для секты. Ты подчиняешься? Тогда может погибнуть Земля.

– Я вспоминаю… – внятным голосом ответил Данька. – Как меня похитили… и давали приказ… убить тебя, когда возникнет опасность, а меня попытаются удалить…

– И ты подчиняешься, – с ненаигранным любопытством спросил я. Прыжок с падением и ударом по руке… Перелом предплечья гарантирован. Ничего, у детей кости срастаются быстро.

– Нет! – В голосе Даньки послышалось явное удивление. – Что я, придурок слабовольный? Сергей, а у сектантов за главную – императрица Тара! Она не может приказать тебя убить, представляешь!

Он опустил вибронож.

– Принц, осторожно! – Редрак вытащил из ножен плоскостной меч. – Психокод непреодолим! Он играет!

Я молча пошел вперед. Шаг, еще один. Взял руку Даньки с зажатым в ней оружием. Приставил клинок виброножа к груди. Мальчишка с испугом смотрел на меня.

– Ты будешь отправлен на Тар, а затем – на Землю, – отчетливо, выделяя каждое слово, произнес я. – Сектанты будут уничтожены. Я гарантирую это.

На глазах у Даньки блеснули слезы.

– Предатель, – жалобно повторил мальчишка. – Мы проигрывали вместе, а побеждать будешь один.

Он опустил руку с ножом. Отвернулся. Отчетливо прозвучал шумный выдох Редрака. И его растерянный голос:

– Но психокод невозможно снять… Тем более преодолеть.

Я обнял Даньку за плечи. Он напрягся, но вырываться не стал. И спросил:

– Редрак, Эрнадо, вы в этом специалисты… Психокодирование разработано на основе методики Сеятелей? И их ментальных усилителей?

– Да, – уверенно произнес Эрнадо. – Первые опыты…

– Неважно… Запомните: оружие Сеятелей всегда выбирает себе врагов и друзей.

– Точнее, оно не работает против хозяев… – заплетающимся языком пробормотал забытый всеми служитель музея. Блаженно улыбаясь, он привстал с мягкого кресла, развел руками и рухнул обратно. На этот раз, похоже, до утра…

Я окинул друзей быстрым взглядом. Страх, страх, страх… Безотчетный, растерянный ужас в глазах. Древний грек, столкнувшись с богом войны Аресом, выглядел бы почти так же.

– Я отменяю приказ, – с нарастающей яростью выкрикнул я. – Мы идем к Храму все вместе. Данька, мы вместе до конца. Ясно?

– Есть, капитан, – с восторгом сказал мальчишка. Пожалуй, лишь он не понял произошедшего.

Он был таким же, как на Таре, Клэне или любой другой кислородной планете. Схедмонский Храм Сеятелей, километровый шар из зеркальных и черных пластин, неуязвимый, древний, как сама планета. Святыня, внушающая ужас еще первобытным племенам, Дворец Бога по средневековым верованиям, наследие цивилизации – основательницы современной, едва ли не единственной в галактике религии. У его стен молились и проклинали врагов, зеркальные квадраты обшивки отражали льющуюся кровь человеческих жертвоприношений и цветы в руках новобрачных. По Храму кидали камни и стреляли из крупнокалиберных пушек, на него возлагали разноцветные гирлянды и смазывали благовониями.

И тысячи лет Храм хранил тайну своего узора – тайну, «лежащую на поверхности» в буквальном смысле слова. Глобус, огромная модель и крошечная копия Земли.

Планеты, которой нет.

Мы подошли к основанию Храма – тонкому, вылитому из металла в форме человеческой руки столбу. Раскрытая ладонь, которой он заканчивался, легко поддерживала километровый шар.

Никто не проронил ни слова. Молча шел впереди Эрнадо; опасливо поглядывал под ноги, словно вспоминая паутинные мины вокруг Тарского Храма, Ланс; прихрамывал сильнее обычного Редрак, едва поспевающий за нами. Мы с Данькой шли в середине. И с каждым шагом Данька все сильнее жался ко мне.

– Я думаю, что это лучше сделать тебе, – сказал я мальчишке, когда мы оказались возле опорной колонны. Громадный шар давил на нас невидимым прессом, абсолютно неподвижный, он, казалось, раскачивался над головами, готовый упасть в любое мгновение.

– Что? – робко спросил Данька.

– Приложи ладонь к столбу и попроси… то есть прикажи, поднять нас вовнутрь. В зал информатория.

– Он послушается?

– Да.

Данька вздохнул и провел ладошкой по металлической колонне. Тихо сказал:

– Поднимите нас наверх, в информационный зал. Пожалуйста.

Секунду ничего не происходило. Я вдруг осознал с пугающей ясностью, что все мои надежды и предположения – полный вздор. Храм не послушается Даньку и вряд ли выполнит мои требования. Мало ли по каким причинам Храмы боятся причинить нам вред. Да и «глобус», сложившийся из вращающегося Храма, еще ничего не доказывает… Сектанты прорвутся к Земле, и кварковая бомба упадет на крышу моего родного дома. И будет облако серой пыли на месте третьей от Солнца планеты…

Нас бросило вверх мягким, но сильным рывком. Мы прошли сквозь непроницаемые стены Храма, словно сквозь туман. И вновь знакомое влажное дыхание прорезаемых насквозь стен. Облако желтого света, заботливо укутывающее нас.

Храм подчинился приказу Даньки. Мальчишки с планеты, которой нет.

…Мы стояли в зале, огромном даже по меркам Храма. Продолговатое помещение с черными стенами, светящиеся полоски на стенах. Каждая линия, мерцающая неярким оранжевым светом, несла в себе информацию об одной из населенных людьми планет. Где-то здесь были и координаты Земли – планеты, добраться до которой могли лишь туннели прямой гиперпространственной связи. Проклятой планеты, к которой не могли летать звездолеты, планеты, выброшенной из русла галактической цивилизации. Раньше меня заинтересовали бы эти цифры, длинные столбцы расчетов, несущие в себе лишь абстрактные «пятимерные» координаты, не дающие представления ни о направлении, ни о дальности.

Теперь это было безразлично.

Я оглянулся – мы оказались здесь все вместе. И Данька, и Ланс, и Эрнадо с Редраком, и даже сидящий у их ног Трофей. Но именно меня неумолимый «лифт» вынес во главу делегации.

– Я человек с Земли, – тихо сказал я, и эхо подхватило мои слова, грохотом разнося их по залу. – Я житель планеты, которой нет. Тот, кто случайно попал в этот мир. Тот, кто требует подчинения.

– Я подчиняюсь… – Голос шел отовсюду, он стекал с потолка, он вырывался из стен, горячими гейзерами бил из стен. Бесплотный, безликий… Голос Храма. Голос, обрекший меня на смерть.

– Я требую общего подчинения! – закричал я. – Всех Храмов! Всех миров! Хватит игры! Я разгадал вас и получил право отдавать приказы!

Тишина.

И странное, незнакомое ощущение: словно мягкая, упругая пленка обтягивает тело. Впрочем, нет, не совсем незнакомое – темпоральная граната Сеятелей после применения оставляла похожий эффект. И такой же равнодушный голос:

– Ситуация нестандартна, возникает конфликт цели и ограничений. Указаний в программах логических структур не имеется. Произведена темпоральная инкапсуляция человека с Земли…

Вокруг меня сгустилась темнота.

– …и активация эмоциональной матрицы.

Я попытался вырваться из упругого плена и не смог. Все мои движения давали не больше эффекта, чем барахтанье мухи в кастрюле киселя.

– Человек с планеты Земля, ты обладаешь иммунитетом и правом на тактическое управление системой Храмов. Но претензии на стратегическое руководство выходят за рамки разрешенного. Тебе дается возможность беседы с создателем Храмов, после чего будет принято решение о твоей судьбе.

Черная пелена беспамятства затянула мозг.

Я сидел в кресле – удобном и мягком, обтянутом песочного цвета велюром. Мебель в комнате, судя по цвету, была из черного дерева, пол и стены закрывали огромные рыжевато-коричневые ковры. Как и во внешнем облике Храма, здесь доминировали два цвета. И даже огонь в сложенном из черного мрамора камине был желтовато-оранжевым, рыжим, без всякой примеси голубоватой белизны высоких температур или багрово-красных отсветов угасающего пламени. Середина. Во всем – и даже в цветах.

– Это называется местом для принятия решений.

Кресло моего собеседника стояло напротив. Узенький черный столик между нами был заставлен яркими маленькими бутылочками, фруктами и конфетами в хрустальных вазах, изящными фужерами и бокалами. В сторонке уютно пристроилась массивная зажигалка, коробочка с длинными толстыми сигарами и несколько пачек сигарет.

Внешность «Создателя Храмов» тоже была достаточно колоритной. Высокий, очень худой, с роскошной гривой медно-рыжих волос, в тонких, интеллигентных очках, чуть старомодном костюме. Лицо немного неправильное, несущее следы какой-то сложной смеси национальностей, но симпатичное и открытое. И удивительно умные, доброжелательные… ласковые, что ли, глаза.

– Никогда не думал, что в Храме есть такие помещения… и смотрители, – пытаясь скрыть за иронией растерянность, сказал я.