Зависимы сейчас (ЛП) - Ритчи Криста

— Я просто пытаюсь не доставлять тебе неприятностей, — говорит ему Дэйзи.

— Я могу о себе позаботиться, — его глаза буравят её.

Я вклиниваюсь: — Дэйзи, пойдем.

— Подожди, — говорит она, поднимая руку, чтобы показать два ожерелья. — Как ты думаешь, какое из них понравится Лили?

И теперь я чувствую себя ослом. Она просто хотела купить сестре украшения.

Лили не часто носит ожерелья, и тот факт, что я знаю больше, чем Дэйзи, заставляет меня чувствовать себя вроде как хорошо. Но у меня кружится голова от беспокойства — потому что это значит, что наша изоляция ухудшила её отношения с сестрами. И мне приходится напоминать себе, что эта поездка для восстановлении всего, что мы игнорировали.

Думаю, Лил понравится всё, что исходит от Дэйзи. Я осматриваю оба ожерелья: одно с черной веревкой, другое — с цепочкой.

Дэйзи проводит пальцем по кулону с веревкой.

— На этом кулоне изображен парень, высунувший язык. Я подумала, что её это позабавит.

— Определенно, — говорю я.

Дэйзи поворачивается к Эрнесто и протягивает ему кулон с цепочкой.

— Только это, — она показывает ожерелье из веревки, чтобы купить. — Сколько?

— Двести шестьдесят, — говорит он с сильным акцентом.

Она таращит глаза.

— Что?

— Песо. Песо. Песо, — быстро говорит он, боясь потерять продажу. — Двадцать долларов. Два-шестьдесят песо.

— Оооо, — глаза Дэйзи загораются.

Она смеется, как будто не знает ничего лучшего, но она провела всё утро, помогая Лили понять конвертацию песо в доллары, прежде чем отправиться за покупками. Дэйзи сказала, что она стала экспертом по валютным расчетам в Европе во время съемок и Недели моды.

— Дэйзи, — предупреждаю я.

А я-то думал, что от Райка будут проблемы.

Райк качает на меня головой, брови приподняты, типа я тебе говорил. Да, он сказал мне, что она прыгнула со скалы, но я не думал, что это равносильно обману местного жителя на пляже.

Дэйзи отмахивается от меня.

— Одну минуту, милый.

Райк напрягся, а я хмурюсь. Что, черт возьми, происходит?

— У меня есть только... — она вытаскивает пачку денег из своего бикини, как будто это пустяк, как будто глаза Эрнесто не остановились на её груди. Она отсчитывает купюры одну за другой, очень, блядь, медленно. — ...Двести песо.

Её большие зеленые глаза невинно поднимаются на Эрнесто, но он все ещё смотрит на ее сиськи.

Я делаю шаг вперед, раздраженный до невозможности.

— Эй, — я щелкаю пальцами. — Двести песо?

Эрнесто наконец-то смотрит на меня и начинает качать головой.

— О нет, — быстро говорит Дэйзи. Она обхватывает меня за талию и прижимается головой к моей груди. Я обездвижен.

— У нас медовый месяц, понимаете, и я обещала сестре привезти что-нибудь. Ей бы это очень понравилось. Я знаю. Не могли бы вы сделать исключение хотя бы на этот раз?

Я оглядываю Райка, но он просто сердито смотрит, и когда я говорю «сердито смотрит», я имею в виду, что он полностью соответствует образу монстра Франкенштейна. Твердая челюсть, сжатые кулаки, напряженные плечи и плотно стиснутые губы. Он выглядит готовым к драке. Но я не уверен, кого он хочет поколотить.

— Нет. Два-шестьдесят, — повторяет Эрнесто.

Плечи Дэйзи опускаются, и она поворачивается ко мне, сложив руки на груди.

— У тебя есть с собой песо, милый?

— Нет, так что, возможно, нам стоит покончить с потерями, дорогая.

— Дай мне свои деньги, — говорит Райк, протягивая ей руку.

Ее лицо загорается, и она с благодарностью отходит в сторону и поворачивается к Райку, за пределы слышимости местных жителей. Я следую за ней.

— Ты собираешься торговаться по-испански? — спрашивает она его, засовывая купюры ему в ладонь.

— Конечно, — отвечает он. — Сначала дай мне остальные деньги.

— Всё в твоей руке.

— Те, что у тебя в груди.

Я хмурюсь, не желая, чтобы он говорил что-нибудь о ее груди. Никогда. Она Дэйзи Кэллоуэй.

Дэйзи хмуро смотрит на свою грудь, а я обращаю свой взгляд к небу. Я виню в этой ситуации тебя, Бог. За то, что ты разрешил младшим сестрам иметь грудь.

— Я ничего там не вижу.

— Я бы и сам проверил, но я здесь с девушкой, — сухо говорит Райк.

Хорошо. Нет. Если я в чем и хорош, так это в том, чтобы высказывать свои гребанные мысли.

— Блядь, на самом деле есть миллион других причин, по которым ты не должен этого делать, — холодно говорю я, моя кровь превращается в лёд.

Дэйзи просто игнорирует меня и говорит: — Мелисса ушла три минуты назад, когда ты отказался пойти к ней. Чем ты теперь оправдаешься?

Она бросает ему вызов.

И он из тех, кто готов его принять.

Я встаю между ними, прежде чем Райк успевает ей ответить. Поднимаю брови на Райка в недоумении. Я серьезно думал, что мне приснилось то, что произошло в бассейне. Ничего страшного, говорил я себе. Он был милым, подталкивая её съесть тако, хотя ему следовало передать его ей, а не позволять ей откусывать с его руки. Он не должен был вытирать соус с её подбородка. Он не должен был шутить с ней о том, что трахает Мелиссу. Есть так много вещей, которые он не должен был делать. Но я позволил себе верить, что он просто идиот. Он не понимает границ. Это самая большая проблема Райка.

Но теперь, как мне объяснить это.

— Что? — Райк рычит на меня в защиту. — Я пытаюсь вытащить нас из этой, блядской ситуации.

Он снова смотрит в глаза Дэйзи и делает шаг вперед, пытаясь дотянуться до неё. Я кладу руку ему на грудь, чтобы остановить, а затем быстро поворачиваюсь к Дэйзи.

— Отдай мне остальные деньги.

— Я не...

— Сейчас же.

Я даже не слышу свой собственный голос и то, как грубо он звучит. Все, что я слышу, это как мой сводный брат предлагает пощупать младшую сестру моей девушки. Мне, блядь, все равно, была ли это шутка, сарказм или что-то ещё. Я думаю, что потом убью его.

Улыбка Дэйзи мгновенно исчезает, и она снова тянется к своему бикини. Я смотрю на песок, на небо, куда угодно, только не на её грудь, пока она не кладет деньги мне в руку. Я забираю у Райка остаток её наличных и начинаю отсчитывать двести шестьдесят песо.

— Я просто пыталась развлечься, — тихо говорит она, в ее голосе звучит чувство вины. — Простите.

Она извинилась, и я знаю, что должен отпустить ситуацию. Но я в ярости.

— Есть и другие способы развлечься, — я протягиваю Эрнесто деньги. Оба парня кивают в знак благодарности, и уходят в сторону отеля рядом с вереницей соломенных хижин и белых кабин. Я оглядываюсь на Дэйзи, мои нервы еще не успокоились. — Ты, блядь, дочь многомиллиардного магната. Торг с человеком, который зарабатывает в тысячу раз меньше тебя, равносилен воровству.

Ее глаза становятся большими, круглыми и немного стеклянными, и мне больно осознавать, что я причиняю ей боль. Боль в моей груди только усиливается, потому что я не могу перестать говорить. Я не знаю как.

— В следующий раз арендуй, блядь, гидроцикл.

— Я просто хотела сделать что-то нормальное.

— Ты не нормальная. Никто из нас не нормальный.

— Ло, — говорит Райк, его тон предупреждающий. Но его голос проводит лезвиями по моей спине.

— Не смей даже разговаривать со мной, — огрызаюсь я.

Я ненавижу его прямо сейчас. Больше всего я ненавижу себя. Ненавижу за то, что я только что набросился на Дэйзи, которая на самом деле не сделала ничего плохого. По крайней мере, ничего такого, что оправдало бы мои резкие слова. Угрызения совести на вкус как кислота, и я обычно запиваю их виски.

Мой следующий вздох выходит неровным, и Райк надолго задерживает на мне взгляд. Но когда Дэйзи сильно вдыхает, глядя на песок со слезами на глазах, пытаясь сдержать свои эмоции, он переводит взгляд на неё. Я наблюдаю, как меняется его лицо. Если он беспокоился за меня, то я даже не знаю, как назвать то, что он испытывает к ней.

Что, черт возьми, я пропустил, пока был в реабилитационном центре?